Напомним, в №198 «День» писал о старте творческого проекта «Все симфонии Лятошинского». Недавно в Киеве среди водоворота событий художественной жизни Украины состоялась акция особого исторического значения: Национальный симфонический оркестр под руководством дирижера Владимира Сиренко начал проект «Все симфонии Бориса Лятошинского». В Национальной филармонии (к сожалению, при полупустом зале) прозвучала Первая симфония классика. В окружении таких шедевров мировой музыки, как скрипичный концерт Г. Венявского и увертюра к знаменитому «Тангейзеру» Р. Вагнера, произведение Б. Лятошинского прозвучало словно взрыв — с такой энергетической заряженностью, силой эмоционального воздействия, масштабностью и величием замысла предстало это произведение молодого 23-летнего композитора, на то время выпускника Киевской консерватории по классу композиции Р. Глиэра.
На партитуре Первой симфонии стоит всего-навсего опус № 2, но в замечательно скроенной композиции, ее драматизме и романтической патетике чувствовался дух той непростой эпохи с ее кульминационными взрывами и тревожными ожиданиями, болезненными разочарованиями и оптимизмом надежд. Прошло всего шесть лет после смерти основателя украинской музыки Николая Лысенко, а Первая симфония Лятошинского уже открывала для национальной культуры новый исторический отсчет времени — выход на европейские горизонты. Судьбу этого произведения, как и художественного наследства большого маэстро, мы по-настоящему начинаем оценивать только сегодня.
Почти все симфонии Б. Лятошинского (а их пять) имели непростую судьбу, иногда с муками «пробираясь» к слушателю. Ранние произведения композитора датированы 1915 годом, Первая симфония — 1918-м, на последнем опусе стоит дата «1968 год». Более чем полстолетия прошли кровавой чертой по жизни и творчеству этого поколения: от кратковременного Возрождения 1910—1920-х, через Расстрелянное Возрождение 1930-х, мировые войны, политические перевороты, грозные сороковые — к эпохе оттепели и шестидесятничества. Впервые в украинской музыке зазвучал голос Прометея ХХ века — такими жизнеутверждающими, страждущими, но непокоренными были идеи произведений мастера. Но, как справедливо отмечал Е. Маланюк, «гений порабощенной нации — всегда искалеченный Прометей». Творчество композитора было на пике трагизма. За валом среднестатистической, ура-патриотической продукции, вульгарного социологизма, лжетеорий бесконфликтности величественные концепции уровня художественной ценности «Гималаев» Рериха или «Звенигоры» Довженко находились за рамками псевдоконтекста эпохи.
Первой симфонии композитора суждено было родиться на пересечении двух эпох и отразить тенденции начала века, сопровождавшегося трепетными надеждами и ожиданиями. Ведь именно она стала обобщенным концентрированным выражением мироощущения художника. Особое романтическое настроение ее музыки отразило невероятный накал того непростого времени, его эмоциональную силу, порыв, протестный тон и возбужденный пафос. Симфония преисполнена ощущением романтично возвышенного восприятия жизни, пронизана блоковско-скрябинскими интонациями эмоционального порыва. В активном авторском высказывании Первой симфонии чувствуется масштабность осмысления глубинных настроений и переживаний. Сегодня с уверенностью можно утверждать, что в Украине родился художник глубокой пророческой силы. Но, к сожалению, ни тогда, ни в последующие годы занять свое место среди подобных произведений композиторов своего поколения — С. Прокофьева, Д. Шостаковича, К. Шимановского, И. Стравинского — симфонии Б. Лятошинского было не суждено. Первые симфонии, написанные этими композиторами, знает весь мир, они звучат в исполнении самых выдающихся дирижеров Европы и Америки, а мы познаем свое достояние с почти столетним опозданием.
Эпистолярное наследие Р. Глиэра — Б. Лятошинского сохранило для нас непростую историю исполнения этого произведения. «Пишу Вам в достаточно неприятный для меня момент, — жалуется Р. Глиэру Б. Лятошинский, — вчера должна была исполняться моя симфония в Купеческом (в настоящее время это филармония. — М. К.), но ничего из этого не вышло» (письмо от 1 сентября 1922 года). Молодой композитор несколько месяцев просил поставить симфонию в один из концертов летнего сезона. Дирекция якобы обещала, но, выделив одну репетицию, на которой за пультом стоял сам автор, последующий процесс ее изучения прекратила, ссылаясь на недостаток денег. «Музыкантам она (симфония) очень понравилась, хотя нашли ее достаточно непростой», — продолжал в том же письме к Р. Глиэру Б. Лятошинский. Так на половине пути к слушателю произведение было остановлено. Прошло несколько лет, но композитор так и не смог добиться исполнения долгожданного произведения. Но однажды в одном из писем Р. Глиэра из Москвы от 10 ноября 1925 года Б. Лятошинский прочитал: «...В каком виде находится Ваша симфония? Готовьте хорошо написанный материал — от этого зависит хорошее расположение музыкантов, а значит, и исполнение. Впоследствии обязательно исполню Вашу симфонию». Послушный ученик взялся за работу: «...На случай, если бы Вы решили сыграть мою симфонию, я в настоящий момент ее немного усовершенствовал» (25 июня 1926 год). Борис Николаевич делает в каждой части купюры (сокращает материал), изымает, с его точки зрения, неинтересные, «расхолаживающие» внимание слушателя места, добавляет новые мотивы вместо тех, которые «поднадоели» своими повторами. Все изменения в партитуре композитор аккуратно внес в партии каждого инструмента оркестра.
В июне 1926 года Р. Глиэр блестяще положил конец этой грустной истории. Воспользовавшись приездом в Киев на свой авторский концерт, Рейнгольд Морицевич поставил симфонию ученика в программу и реализовал его мечту. Первая симфония прозвучала.
За восемьдесят пять лет (!) своего существования Первая симфония актуализировалась дважды, но, к сожалению, уже после смерти композитора. Борис Николаевич не услышал больше при жизни свое произведение по причине шквала критики всего его творчества 1920-х годов в последующие десятилетия, а самое главное — расправы над его следующими симфониями. Б. Лятошинский был одним из тех выдающихся художников, по которым идеологические «катюши» ударяли наиболее болезненно.
Исполненная Национальным симфоническим оркестром под руководством Владимира Кожухаря 23 сентября 1970 года в Национальной филармонии, Первая симфония замолчала еще на долгие 40 лет! Дирижер нашел такую фоническую сбалансированность всех оркестровых групп, что звучание было масштабным и передавало малейшие нюансы этой разновекторной партитуры.
Что же нужно сделать, чтобы после блестящей интерпретации этого эпохального произведения Владимиром Сиренко Первая симфония вышла за пределы Украины, попала в руки других дирижеров не из Украины, симфонических оркестров европейских стран? Так приходила всемирная слава после исполнения Первой симфонии к Шостаковичу, когда партитуру запросили Малько, Вальтер, Стоковский, Тосканини, Клемперер. Так имя молодого композитора стало известно за рубежом.
Одно утешает: оркестр и его маэстро задумали проект, которому предшествовала большая подготовительная работа. Выпущенную в издательстве «Музична Україна» партитуру сверяли с авторской рукописью (с этим профессионально справился Олег Маринченко), и только после этого начались репетиции.
А 21 декабря меломанов ожидает новая встреча с наследием классика. Прозвучит Вторая симфония, история создания и исполнение которой поражает своим драматизмом.
