ВОЗВРАЩЕНИЕ
1957 год. Он возвращается на Родину, которая тогда называлась Советским Союзом. В то время, когда страницы профессионального журнала «Вопросы востоковедения» изобилуют статьями наподобие «современная турецкая литература и соцреализм», ему удалось в стенах Института востоковедения АН СССР организовать сектор истории религии и философии Индии. Явление невиданное для эпохи «научного атеизма». Кстати, свой сектор Рерих получил с «легкой руки» Хрущева. Ученый «взял» партийного лидера открытостью и прямотой своей натуры.
Этот «институт в институте», возглавляемый Рерихом, на неполные три года становится эпицентром научной жизни страны. Возрождаются основательные центральноазиатские студии, готовится к печати многотомный тибето-англо-русский словарь с санскритскими параллелями. А главное — на институтском отделении Индии и Пакистана Ю.Н. Рерихом ставится вопрос о возобновлении серии «Библиотека Буддика». И вот, наконец, весной 1960 года увидела свет «Дхаммапада» с комментариями В. Топорова, ученика Ю.Н. Рериха.
Дальнейшая судьба «Дхаммапады», с одной стороны, типична для той эпохи. Когда тираж книги был еще на складе, на нее налагается арест из-за того, что «предисловие и комментарии имеют объективисткий характер». Однако, неординарной для того времени и обстоятельств была реакция Ю.Н. Рериха. Ему удается раздобыть шесть экземпляров книги и один из них он вручает Сервапалле Радхакришнану (последний тогда был Послом Республики Индия в СССР). Спустя некоторое время на имя директора Института Б.Г. Гафурова по дипломатическим каналам поступило поздравление по поводу выхода в свет «Дхаммапады». Факт появления памятника получил международную огласку и тираж был спасен. Правда 10 мая 1960 г. на Бюро ВИН АН СССР, где рассматривался вопрос серии «Библиотека Буддика» было принято постановление, где, среди прочего, отмечалось: «Считать неоправданной необходимость массового издания (в количестве 40000 экз.) «Дхаммапады» на русском языке». И вообще указывалось на необходимость «более тщательного подхода к решению вопроса о целесообразности публикации памятников литературы и философской мысли народов Востока…»
А вскоре после этого радостного события, открывавшего новую страницу востоковедческой и исторической науки в тогдашнем Союзе, жизнь Юрия Рериха внезапно обрывается. Официальное заключение — сердечный приступ, однако обстоятельства этой преждевременной смерти остаются невыясненными.
Смерть Юрия Рериха прервала работу над «Библиотекой Буддика», прекращает свое существование и сектор истории религии и философии. В то же время, научная школа Рериха продолжает воодушевлять не только русскую — отчасти и украинскую — ориенталистику, но и оказала влияние на мировое востоковедение. Среди его учеников — индолог Т.Я. Елизаренкова, культуролог В.В. Иванов, непаловед Г.И. Яковлев, бывший его аспирант из Монголии Шегадин Бира, который у Рериха же углублял свои знания монгольского языка, теперь академик Академии наук МНР. В целом Ю.Н. Рерих официально вел около десяти аспирантов, кроме того, возглавлял все тибетологические исследования в СССР. Известный евразиец Георгий Владимирович Вернадский так откликнулся из Америки на шестидесятилетний юбилей Ю.Н. Рериха (посмертный для юбиляра): «Я глубоко чту память о Юрии Николаевиче — одном из самых выдающихся востоковедов нашего времени. Юрий Николаевич был ученым необычайно широкого размаха творческой мысли и вдумчивой глубины проникновения в дух культуры древних народов, судьбы которых он изучал в своих исторических, археологических и лингвистических трудах».
Талантливая научная молодежь тянулась к Юрию Николаевичу не только из-за закономерного желания познать вкус настоящей науки. Притягивала сама личность Рериха, его способность поставить перед собой сверхзадачу, которая бы сочетала путь научного и вненаучного познания. Т.Я. Елизаренкова в своих воспоминаниях упоминает, по словам Ю.Н. Рериха, один из таких случаев, произошедший во время экспедиции семьи Рерихов по Сиккиму. «Правитель этого гималайского княжества сначала довольно осторожно встретил исследователя. Наверно, решил испытать, — замечает Елизаренкова, по словам самого Рериха. — Чогьял (так в Сиккиме называли князя) сказал Юрию Николаевичу, что во дворе идут приготовления к стрельбам из лука, не хочет ли он присутствовать при этом? Когда спустились во двор, чогьял познакомил его со своей женой и сказал, что — она непревзойденный стрелок, не доверится ли исследователь ее мастерству? Рерих согласился. Ему на голову положили яблоко. Женщина прицелилась, и через мгновение стрела пронзила яблоко, сбив его с головы Юрия Николаевича. После этого случая ему позволили заниматься исследованием страны».
Возвращение Ю.Н. Рериха в 1957 году из Индии, где он имел прекрасное положение, было частью жизненной сверхзадачи, стоявшей перед исследователем. Ю.Н. Рериху удалось не только физически вернуть в Россию наследие отца, но и переломить резко негативное отношение официальных кругов СССР к самому имени и наследию Рерихов, существовавшее фактически еще с 1926 года.
Для многих и многих представителей старшего поколения ярким воспоминанием на всю жизнь остались большие выставки сюжетных работ Николая Рериха, устроенные благодаря Юрию Рериху на протяжении 1958 — 1960 годов. Эти вернисажи пользовались колоссальным успехом у ценителей искусства. Очевидцы вспоминают о километровых очередях. Но не меньшее внимание, чем представленные в экспозиции полотна, привлекал к себе этот среднего роста человек с обычно сосредоточенным выражением лица, которое удивительно гармонично дополняла тихая, ясная, незабываемо-искренняя усмешка. Те, кому посчастливилось поближе познакомиться с Юрием Рерихом, отмечают, что «сквозь его академический образ струились тысячи потоков энергии».
Иногда Рерих, будто между прочим, в беседах мог обронить фразы, о многом говорившие чуткому собеседнику. Эти зерна мудрости впоследствии прорастали в сознании людей как духовный иммунитет против давления общественной системы на личность. «Многие мечтают о свободе. Внутренне человек всегда свободен. Главное — внутренний человек». «Самое главное — выдержка во всем. Мы много хорошего начинаем, но не заканчиваем».
Возвращаясь на Родину, Ю.Н. Рерих привез с собой около четырехсот живописных полотен Николая Рериха, полный рукописный корпус «Листов дневника» отца и четырнадцать книг Живой Этики (изданных ранее в Париже и Риге), составление которых стало делом жизни всей семьи Рерихов. Как отмечает вице-президент Международного центра-музея Рерихов Л.В. Шапошникова: «Именно от Юрия Николаевича люди, его окружавшие, узнали о сути и главной концепции учения Живой Этики или Агни-Йоги. И узнали об этом не из книг, а от самого носителя этой концепции. […] Многие участники Рериховского движения, возможно, и не подозревают, кто в действительности стоял у его истоков. Возможно, они наивно считают себя первыми». Добавим, что именно фигура Юрия Рериха и должна быть нашим мерилом сегодняшней оценки рериховского движения.
ИСТОКИ
Научный путь Юрия Рериха берет начало в насыщенной атмосфере родительского дома, наполненного напряженной работой мысли и любовью. Семья Рерихов принадлежала к тем династиям, где наравне с утонченным чутьем Красоты и всех плодов творчества ценились мужество и героизм. Юрий Рерих исследовательской и жизненной отвагой вдохновлялся от матери, Елены Ивановны, для которой наиболее отвратительным из человеческих качеств было малодушие и измена. Впоследствии эта женщина примет участие в центральноазиатской экспедиции, на коне преодолеет высокогорные перевалы и проявит выдержку духа против пятидесятиградусных морозов и разбойничьих пуль, подбадривая весь караван.
Юрий Николаевич Рерих родился 3 августа (по новому стилю — 16) 1902 года в городке Окуловка Новгородской губернии. Его появление на свет произошло почти в походных условиях — Елена Ивановна тогда сопровождала мужа в археологической экспедиции — это будто предвестило его дальнейшую судьбу. Довольно рано у юноши проявился интерес к Востоку. Одним из его любимых героев детства был Чингисхан. Склонность к военному делу, как и к большим странствиям (что потом весьма пригодится во время Центральноазиатской экспедиции), также довольно четко проявилась в нем с юных лет. Будучи гимназистом, Юрий берет уроки у известного тибетолога Тураева и монголиста Руднева.
Всех четверых объединяли также смелые устремления и красивые мечты. Мечты, которые стали реальностью. Одна из них и определила судьбу Юрия Рериха. В поисках истоков и первооснов славянства Рерихи все чаще обращали свой взгляд на Восток, к Индии. Украина оказалась на перекрестке этих путей, где Восток и Запад подавали друг другу руки в метаисторическом диалоге. Олицетворенная библейской энергией Шевченковского слова, свободным духом героического эпоса, романтикой легенд о спрятанных сокровищах и магнетическим притяжением степных просторов, усеянных курганами, Украина для Рерихов стала заметной и незабываемой вехой на их большом «индийском пути».
В 1896 году Николай Рерих посещает Киев. Его память навсегда сохранит сочность красок подольской ярмарки, мощную пластику киевских круч, тихий свет старинных фресок и мозаичную Оранту — Нерушимую Стену Святой Софии. Монументальные решения времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого впоследствии отзовутся в его поисках великого стиля, и в собственных мозаичных композициях.
«Останавливаемся на исследовании Киева только потому, что в нем почти единственный путь углубить прошлое страны», — пишет Н. Рерих и как художник, и как археолог. — «Перед глазами еще светится Византия золотом и изумрудом тканей, эмалей. Мимо нас проходят пестрые финно-тюрки. Загадочно появляются величественные арийцы. Оставляют угасшие очаги неизвестные путешественники… Сколько их. Из этих даров складывается синтез действительного неонационализма искусства… Если суждено вместо притупленного национального течения сложиться чарующему «неонационализму», то главным его сокровищем будет великая древность — вернее: правда и красота великой древности».
Поиски сокровищ древности, планы широкомасштабного исследования Киева, проекты создания Музея допетровского искусства и быта связали Николая Рериха с плеядой выдающихся украинских ученых, художников, коллекционеров, меценатов: Николаем Макаренко, Николаем Биляшивским, Василием Щавинским, Степаном Яремичем, Георгием Нарбутом, Николаем Самокишем.
Юрий Рерих впоследствии продолжит отцовские творческие традиции сотрудничества с украинской интеллигенцией. Так, благодаря подобному сотрудничеству Ю.Н. Рериха с О.В. Крижицким (заведующий отделом восточного искусства Киевского музея западного и восточного искусства — сегодня Музей искусств им. Богдана и Варвары Ханенко) в 1959 году Рерихом была атрибутирована тибетская коллекция Музея. Благодаря встрече Ю.Н. Рериха в тот же год с известным шевченковедом Ю.О. Ивакиним в 1964 году в Украине появилась первая публикация на тему «Рерих и Шевченко».
Знаменательным для Николая Рериха стало посещение в 1911 году выставки индийских древностей в Музее Чернусского в Париже, где экспонировалось около трехсот снимков фресок буддийских пещерных храмов Аджанты, сделанных В.В. Голубевым. Именно тогда для Рериха впервые прозвучало слово «экспедиция». Идея поиска звеньев связи между индийской и славянской культурами приобрела четкие очертания.
В Киеве имеется еще один памятник, ставший для Рерихов вехой на их великом индийском пути. Речь идет о парных музыкальных инструментах — трубах канлингах (происходят из Тибета или из Монголии), подаренных в 1913 году П.К. Козловым Н.К. Рериху, о чем свидетельствует соответствующая дарственная надпись. Сегодня это творение тибетского искусства хранится в Музее искусств им. Богдана и Варвары Ханенко. Недавно этот памятник экспонировался в Киевском музее русского искусства на выставке «От Гималаев — Украине», посвященной 100-летию со дня рождения Ю.Н. Рериха. Здесь же вместе с гималайскими этюдами Николая Рериха были представлены тибетские иконы на шелке — те самые, которые в свое время атрибутировал Юрий Николаевич.
Как считает украинский тибетолог О.Д. Огневая, подарок Петра Козлова Николаю Рериху труб канлингов (Козлов перед тем предпринял экспедицию по Монголии, где получил аудиенцию у Далай-ламы ХIII) связан со строительством буддийского храма в Петербурге. Художественное оформление этого храма осуществлялось под руководством Николая Рериха. Инструмент (канлинг), звук которого воспроизводит ржание чудесного коня, призывает учителя, который приносит новое учение, — считает О.Д. Огневая. Таким образом, подаренные Козловым вещи имели знаковый характер. Добавим, что для семьи Рерихов этот подарок действительно стал пророческим, поскольку реальная встреча с Учителями на маршруте трансгималайской экспедиции открыла для них новую страницу жизни и творчества.
Одним из результатов сотрудничества семьи Рерихов с малоизвестной в Европе Гималайской группой философов и стали тексты Живой Этики, составленные на принципах мозаичного диалога, касающегося самых разнообразных аспектов бытия. Наряду с философско-мировоззренческой системой эти тексты несут в себе выразительное этически- практическое направление, которое во многом касается и практики научных исследований.
«СОЕДИНЯЮЩИЕ ДОРОГИ…»
Сверхзадача ориентальных исследований Юрия Рериха особенно выразительно проявляется в контексте проблемы Восток — Запад, со всем размахом и остротой возникшей перед нами в начале третьего тысячелетия. В последнее время даже звучат голоса о том, что конфликт цивилизаций — норма современного мира. Хотя нетрудно понять, что если это противостояние будет продолжаться, то вообще самого мира может не стать. Но еще в первой половине ХХ века Рерихи предложили свое решение этой судьбоносной проблемы. Суть рериховского подхода заключается в философии диалога и духовного синтеза, в результате которого вырабатывается «третья позиция». Восток остается Востоком и Запад — Западом. Каждый со своей системой ценностей. Но эти системы ценностей находят между собой понимание и созвучие. Понятно, что понятия Восток и Запад сегодня воспринимаются не столько как географические категории, сколько как мировоззренческие подходы к выработке стратегии развития общества, личности, человечества в целом. Поэтому и найти согласование между обоими полюсами мирового прогресса человек должен, прежде всего, в своем внутреннем мире — через нахождение равновесия между локальной идентичностью и глобальным и космическим измерениями современной истории.
Историческая модель, предлагаемая Рерихами как мыслителями и, конкретно, Юрием Рерихом как практическим, не «кабинетным» ученым — это динамичная, открытая история, не знающая «тысячелетних царств» и «чистой расы». Это исторический процесс, наделенный смыслом, и смысл этот заключается в создании культуры. «Идеи культуры, провозглашенные в одной части света, нередко с одинаковым энтузиазмом воспринимались в другой довольно отдаленной части света. Это великое взаимопритяжение идей, которые странствуют по дорогам, соединяющим нации, не знает такого явления, как «барьер» между Востоком и Западом», — писал он в книге «Тибетская живопись» в 1925 году.
Юрий Николаевич Рерих обладал редкой среди ученых способностью «проникнуть внутрь» исследуемого им явления, постичь его через сопереживание. «Трудности в этой области исследований многообразны», — отмечает он в докладе «Целители в Тибете», — «Необходимо заслужить доверие туземных целителей, терпеливо проработать тысячи страниц рукописей, нередко написанных чрезвычайно сложным техническим языком, близко ознакомиться с туземным мировоззрением и несмотря на это сохранить к нему беспристрастный подход». В современной этнологической практике подобный подход получил название «включенного наблюдения», он предусматривает глубокое уважение к ценностям исследуемой культуры. Но Рерихи от сопереживания ценностей логично пришли к сотворению ценностей. Именно это обстоятельство делает их наследие способным органично вживаться в пространство практически всех национальных культур, обогащая национальный характер определенного народа и поднимая его до универсальных измерений истории.
