Десятки тысяч украинцев (больше всего из Житомирской области, особенно из Народичского района) переселили с загрязненных территорий. От поселка Народичи до Чернобыля — 60 километров, до Киева — 170. Народичский район (по официальной статистике, здесь проживает 9800 человек, но на самом деле — почти 12 тысяч): незарегистрированных граждан называют самоселами. Хотя язык не поворачивается так называть людей, которые просто вернулись в свои дома или даже переехали сюда жить из других районов.
Здесь добротные дороги, но они пусты. При въезде в Народичи поражает картина: полуразрушенные здания каких-то цехов и промышленных объектов. Остановились около первого человека, встреченного на улице. Работник лесхоза указывает на руины и объясняет, что там было: сельхозтехника, пищекомбинат, автоколонна, база, строительное управление, хлебозавод, единственная в Украине ленточно-ткацкая фабрика. Теперь ничего не осталось.
Пустыми оконницами смотрят на мир заброшенные дома: старые деревянные и еще довольно добротные кирпичные. За несколько дней пребывания «в зоне» мы к этому уже даже привыкли, но сначала эти руины просто поражают, даже становится жутко. Сегодня в Народичах не все дома заброшены, приблизительно в трети из них живут люди, которые никуда не уехали или вернулись. Сейчас в поселке проживает 2200 человек, а на момент аварии в апреле 1986-го было более шести тысяч жителей.
В центре — красивый и ухоженный парк с чернобыльским мемориалом со списком вывезенных сел и часовенкой. Около главного административного здания вождь мирового пролетариата рукой указывает на современный магазин «Все для дома». А буквально в нескольких сотнях метров — руины школы (раньше было две, а сейчас осталась одна, в которой учится 500 учеников, а всего в районе 16 школ и 1267 школьников). Местный садик посещает 140 деток. Ежегодно в районе рождается 90—100 младенцев.
Побывали мы и в селе Большие Клещи. Здесь после аварии жила только Анастасия Аврамчук — хранительница местной церкви. Весной прошлого года женщина умерла. Ее отпевали в этом храме и похоронили в родном селе.
При въезде сохранилась массивная бетонная табличка «Колгосп «Шлях Леніна». В центре Больших Клещей, над трассой, среди ободранных ветрами и ненастьями и ограбленных мародерами опустевших домов, около разрушенного клуба, словно Божье чудо, величаво устремляется в небо своими куполами красивая деревянная церковь, от которой в разные стороны расходятся заасфальтированные улицы с остатками усадеб и кучами головешек от пожаров. Через дорогу — ухоженный памятник погибшим односельчанам...
Не хватает слов, чтобы передать свои ощущения, когда мы ходили среди этих руин. Ничего подобного еще не доводилось видеть. На Волыни в селах есть пустые дома. А тут — целые улицы заброшенного человеческого жилья и ни одной живой души. Ярко светит солнце, поют птички. Когда-то здесь жили и работали люди, влюблялись, женились, рожали и крестили детей...
Хочется кричать от бессилия и отчаяния. Это о таких полесских селах Лина Костенко сказала, что здесь Украина уже умерла! Сквозь крыши проросли деревья, добротные здания постепенно разваливаются. От них веет пустотой и неописуемой тоской. С момента выселения села прошло более 20 лет. Во дворах образовался целый ковер из опавших листьев, который никто не убирает. Усадьбы позарастали кустарниками, а около одной хаты сквозь сухую траву пробились... нарциссы. В стареньком садике стоят потемневшие от дождей и времени ульи, около которых появились пчелы. Хозяин пасеки выехал из села, а трудолюбивые насекомые все равно собирают мед. Может, надеются, что он вернется?
Мы ходили по мертвому селу и наталкивались на следы прежней жизни: трухлявая детская кроватка, растоптанная кукла, студенческий конспект с трудами классиков марксизма-ленинизма. На стене комнаты в рамочке — выцветшее семейное фото. Вспомнил стихотворение Лины Костенко: «На старих фотографіях всі молоді// На старих фотографіях мертві сміються»... но здесь уже никто не смеется. Полещуки приезжают помолиться за упокой умерших родственников и за здоровье живых. Около храма остановилась машина. Вышли люди, заходим в Свято-Михайловскую церковь. Двери в ней никогда не закрываются. В церкви на иконах много рушников.
— Здесь никто никогда ничего не крал, — рассказывает уроженец соседнего выселенного села Лозница Александр Савлук. — Когда бываем в родных краях, то всегда заходим в этот храм помолиться. Видите, как получается: село мертво, а церковь жива.
От многих людей «в зоне» доводилось слышать неординарное мнение: смертность среди уехавших значительно больше, чем среди жителей загрязненной территории. Не знаю, насколько оно правильное, но собеседники убедительно и на конкретных примерах пытались это доказать. В селе Любарка живет три семьи, а когда-то здесь было 180 дворов. Семья Марии Аврамчук во время массового выселения отказалась уезжать, потому что дети как раз оканчивали школу.
— Наши переселившиеся односельчане приезжают на проводы, оплакивают потерянную родину, раньше даже покойников привозили хоронить в родной земле. У нас жизнь не остановилась! Мы в церковь ездим в Большие Клещи... Вот, смотрите, даже аисты вернулись домой, — показывает Мария Ивановна на гнездо. — Если эти птицы не боятся радиации и выводят потомство, то чего уж нам бояться.
Председатель Народичского районного совета Анатолий Леончук выехал в Николаевскую область, но вскоре вернулся:
— Я убедился: лучше всего жить дома, здесь никакая радиация не страшна, — улыбается Анатолий Александрович. — Сразу после аварии только четыре села попали в зону отчуждения, то есть обязательного отселения. Остальные населенные пункты не собирались трогать. Тогда в развитие Народичского района вложили 120 миллионов советских рублей. Это были огромные деньги. Проложили дороги, водопровод, провели газ. А потом началось массовое переселение, которое фактически до сих пор продолжается, только не теми масштабами. У нас бывает даже такое: люди получили квартиру в чистой зоне, продали и вернулись обратно в Народичи. Они свое право на бесплатное жилье использовали. Второй раз квартиру государство не дает.
По словам Анатолия Леончука, радиационная ситуация улучшается благодаря природным факторам, поэтому количество населенных пунктов, имеющих чернобыльский статус, нужно сократить. Это в целом положительно повлияет на социально-эконом ическое развитие края. По его прогнозам, уже через десять лет начнется массовое возвращение людей в Народичский район.
