Массовые акции протеста в Киеве и по всей стране радикально повлияли на отечественное информационное пространство. В частности, после трехдневной «забастовки» изменил характер и тональность информационного и политико-аналитического вещания канал «1+1». О том, что «плюсы» собираются делать дальше и как видят день нынешний, председатель совета директоров и совладелец канала Александр Роднянский рассказал в интервью «Московским новостям» (www.mn.ru).
— Мы не собираемся больше никому помогать — ни Януковичу, ни Ющенко... Я хочу попытаться восстановить то, что у нас получалось когда-то: сбалансированное телевидение, которое предоставляет равные возможности всем участникам политического процесса. И журналист, если он профессионал, политические симпатии пусть оставит на улице. Наши-то там все, на Майдане!.. Вы бы видели собрание коллектива «1+1» — сплошной оранжевый цвет! Но я им потом сказал: если мы делаем сейчас нормальное телевидение, то на работе вы не делаете оранжевое телевидение.
— Виктор Ющенко последние два года был фактически запрещен на ведущих украинских телеканалах. Откуда полмиллиона людей на улицах Киева и четырнадцать миллионов голосов в его поддержку?
— Я думаю, именно благодаря тому, что Виктор Ющенко был запрещен на телевидении. Если бы в эфире была дискуссия, если бы кандидат от власти был участником этой дискуссии и если бы Ющенко появлялся каждый день на экране со своими сторонниками и был бы вынужден отвечать на массу вопросов, которые к ним есть: могло бы быть по-другому...
— Российская пропаганда вряд ли намного элегантнее, а действует вполне успешно.
— А я всегда говорю всем своим московским друзьям: нету прямой связи между Украиной и Россией, это очень разные страны. Политические пространства непохожи, психологические типы непохожи. Украина — мелкобуржуазная страна. С глубоко укорененным в каждом отдельном индивидууме стремлением сохранить право на личное развитие, на преуспеяние, на счастье в личной жизни и без очень важного для России унаследованного комплекса исторической роли. Я ни в коем случае не хочу сказать, что этот комплекс вреден — нет, в этом есть пассионарность, непровинциальность, есть желание и способность конкурировать в науке, культуре и так далее. Россия — страна огромной пассионарной энергии. Украина просто другая. Я все время привожу пример Франции и Бельгии. В Бельгии нет великой французской культуры, но Бельгия при этом не хочет быть Францией. Все понимают французский, все смотрят французское телевидение, ведут совместный бизнес, но это две разные страны. Почему российская пропаганда более успешно действует на российское общество — не знаю. Может быть, потому, что в России все-таки иная политическая реальность, в которой президент пользуется несопоставимой поддержкой населения.
— Эта поддержка разве не результат усилий телевидения?
— Я думаю, что наоборот: общественное сознание востребовало такого рода телевидение и такого рода власть. Общественное мнение в России еще более консервативно, чем Кремль. В Украине — другая жизнь, другие люди, а пропаганда велась по российским калькам, да еще и теми же участниками абсолютно без учета специфики...
— Вы сказали когда-то, что канал «1+1» делался с попыткой «осмыслить, кто такие украинцы, что объединяет 50 миллионов этих очень разных людей». Сейчас говорят о возможном расколе страны. Вы думаете, это реальная опасность?
— Я думаю, что это накликали демона. Они вызывали дьявола — вот он и явился. Российские СМИ тоже постарались: никогда не было в Украине такого. Я вообще ненавижу эти разговоры про раскол и считаю, что люди, которые их провоцируют, будут наказаны исторически и должны быть наказаны по закону, потому что амбиции амбициями, но не ценой распада страны. Да, Украина — это по факту федеративное государство, и надо учитывать это либо политически, либо инфраструктурно при выстраивании системы управления. Но противоречия преувеличены. Карту «восток — запад» просто разыграли сейчас в борьбе за власть.
— На Майдане вы были?
— У меня офис там, я все время прихожу-ухожу. На меня это производит очень большое впечатление. И честно говоря, я полон гордости. Я очень зауважал людей. Это выглядит совершенно потрясающе. Мне казалось последние два года, что все уже кончено, все катится по наклонной, я почти утратил интерес к каналу. И вдруг такой подарок! Я очень долго ждал этого. Я всегда знал, что Украина беременна свободой. Я устал на это надеяться. То, что сейчас происходит, это очень хорошо. И чем бы все ни закончилось, я убежден, что люди, которые испытали это эмоциональное потрясение, особенно в юности, они уже другие. Они просто никогда не будут прежними, их согнуть будет непросто.
— Для режиссера-документалиста нынешний Киев, должно быть, счастье. Вы будете делать кино про «оранжевую революцию»?
— Конечно. Мы уже снимаем. Снимать нужно сейчас, делать потом. Нужно время на осмысление. Это будет внятный, серьезный фильм про то, что случилось с народом, с нацией. Это же огромное событие, это история, которая творится у тебя на глазах. Ощущения фантастические. Я в разных местах был: в Вильнюсе во время атаки на телецентр, в Москве во время ГКЧП и в Берлине во время падения стены был, но я нигде не видел ничего подобного. Фантастика.
— Название есть для фильма?
— Нет пока. Могу только сказать, что слова «оранжевый» там не будет. Это фильм не про оранжевое.
