29 октября 1955 года — одна из самых трагических дат в истории советского военно-морского флота. 65 лет назад затонул линкор «Новороссийск». Погибли 829 человек. Произошло это следующим образом. Флагман Черноморского флота и эскадры вечером 28 октября вернулся из похода для участия в празднованиях по случаю 100-летия обороны Севастополя и занял место на бочке № 3 в районе Морского госпиталя (глубина 17 м воды и около 30 м вязкого ила). Швартовка прошла нештатно — старпом, капитан 2-го ранга Григорий Хуршудов, замещавший находившегося в отпуске командира корабля, проскочил нужное место на полкорпуса, что и сыграло роковую роль в судьбе корабля. После швартовки часть экипажа, включая Хуршудова, убыла на берег. Старшим офицером остался помощник командира корабля Зосим Сербулов.
29 октября в 1 час 31 минуту под корпусом корабля с правого борта в носу раздался взрыв, эквивалентный 1000-1200 кг тротила. Он насквозь пробил корпус линкора, вырвал часть палубы полубака и пробил в подводной части дыру в 150 кв. м, как раз в том месте, где располагались носовые кубрики. Поэтому сразу погибло более 100 человек. Через 30 секунд раздался второй взрыв по левому борту, в результате которого образовалась вмятина в 190 кв. м. Линкор пытались отбуксировать на мелководье, но прибывший на корабль командующий Черноморским флотом вице-адмирал Виктор Пархоменко отдал ошибочный приказ приостановить буксировку. Когда ее попытались возобновить, носовая часть уже села на грунт, и сдвинуть с места линкор было невозможно.
Пархоменко, надеясь спасти корабль, не отдал приказ эвакуировать незанятых в спасательных работах моряков, которых на юте скопилось до 1000 человек. Возможно, он опасался, что эвакуация этих людей подорвет решимость тех, кто боролся за живучесть корабля, и спровоцирует бегство всего экипажа линкора. Как потом объяснял адмирал Пархоменко, он «не счел возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасен, и не было мысли, что он погибнет». Между тем, последующее расследование установило, что спасти корабль было невозможно. Но в тот момент этого еще никто не знал. Однако элементарная забота о сбережении человеческих жизней требовала эвакуировать с тяжело поврежденного «Новороссийска», который мог потонуть в любой момент, лишних людей. Это спасло бы сотни жизней. Когда приказ об эвакуации не занятых в спасении корабля матросов был все же отдан, было уже поздно. Крен линкора начал стремительно нарастать. В 4 часа 14 минут «Новороссийск» лёг на левый борт и через мгновение уткнулся мачтами в грунт. В 22 часа корпус полностью исчез под водой.
Многие члены экипажа были заперты в отсеках опрокинувшегося корабля — из них удалось спасти лишь 9 человек (семерых через прорезанное в кормовой части днища отверстие и двоих из-под палубы юта, неплотно прилегавшей к грунту). Последние обреченные перестали стучать в перевернутое днище только 1 ноября. В мае 1956 года «Новороссийск» был поднят, разобран и передан в качестве металлолома на «Запорожсталь».
В заключении правительственной комиссии, расследовавшей катастрофу, говорилось: «...Матросы, старшины и офицеры, а также офицеры, руководившие непосредственной борьбой за спасение корабля: и.о. командира БЧ-5 т. Матусевич, командир дивизиона живучести т. Городецкий и помогавший им начальник технического управления флота т. Иванов умело и самоотверженно вели борьбу с поступавшей на корабль водой, хорошо знали каждый свое дело, проявляли инициативу, показали образцы мужества и подлинного героизма. Но все усилия личного состава были обесценены и сведены на нет преступно-легкомысленным, неквалифицированным и нерешительным командованием...» Вице-адмирал Пархоменко, чьи неправильные действия во время спасательной операции привели к столь большому числу жертв, был снят с поста командующего Черноморским флотом и разжалован в контр-адмиралы. Но уже в 1960 году его восстановили в вице-адмиральском звании, и в отставку он вышел только в 1969 году.
А вот тогдашнему главнокомандующему ВМФ Николаю Кузнецову перепало по полной программе, хотя в тот момент он фактически не руководил флотом, находясь в отпуске и оправляясь после инфаркта. К катастрофе с «Новороссийском он вообще не имел никакого отношения. Тем не менее, Николая Герасимовича разжаловали из Адмиралов флота Советского Союза в вице-адмиралы и отправили в отставку. Тут сказалось неприязнь к Кузнецову тогдашнего вождя Никиты Хрущева и тогдашнего министра обороны Георгия Жукова. Им, и особенно Хрущеву, не нравилась критика Кузнецовым существующих судостроительных программ. Николай Герасимович пытался убедить руководство в необходимости строительства авианосцев, без которых советскому флоту в мировом океане делать было нечего, но услышан не был. Уже после его смерти родилась конспирологическая версия, будто «Новороссийск» подорвали... советские морские диверсанты! И сделали они это по приказу высшего военно-политического руководства, чтобы скомпрометировать адмирала Кузнецова и отправить его в отставку. И ведь в этот бред кое-кто верит до сих пор!
Между тем, в то время тяжелобольной Кузнецов и сам просился в отставку, так что проблем с его увольнением и без «Новороссийска» не было. А вот реабилитировали Николая Герасимовича только посмертно, в 1988 году восстановив в звании Адмирала флота Советского Союза. Ранее этому препятствовал преемник Кузнецова на посту главкома ВМФ Сергей Горшков, сам ставший Адмирала флота Советского Союза. Между тем, именно Горшков замещал Кузнецова в момент катастрофы «Новороссийска», так что Сергей Георгиевич несет свою долю ответственности за плохую организацию спасательной операции. В общем, в истории с «Новороссийском» очередной раз проявилась давняя традиция советских вооруженных сил: наказания невиновных и награждения непричастных.
Правительственная комиссия, расследовавшая катастрофу, допустила, что «Новороссийск» стал жертвой диверсии, но не сочла ее приоритетной. Однако среди моряков версия диверсии сразу обрела популярность, а в годы перестройки стали появляться публикации, обвинявшие в гибели линкора итальянских морских диверсантов из соединения князя Боргезе. Дело в том, что раньше «Новороссийск» носил имя «Юлий Цезарь» и входил в состав итальянского флота. А после войны его передали СССР в счет репараций. Дескать, так итальянцы хотели отомстить. Правда, непонятно, за что. И какой ущерб боеспособности советского флота могла нанести гибель линкора, который уже в 30-е годы считался устаревшим? Словом, версия с итальянскими диверсантами не более достоверна, чем версия с советскими диверсантами. Зато после «Новороссийска» командование советского, а потом и российского флота в любой крупной аварии стремилось найти козни потенциальных противников, чтобы прикрыть собственное разгильдяйство.
Наиболее же вероятной версией комиссия признала взрыв немецкой донной электромагнитной мины или, вернее, связки из двух донных мин, поскольку взрывов было два. Немецкие взрыватели имели мины с высокой кратностью (более 10), т. е. взрывались тогда, когда мимо них прошел уже десяток кораблей. Поэтому вытралить их было очень трудно. А линкор, как мы помним, встал на стоянку в нештатном месте, и мог активировать мину. Строго говоря, это была трагическая случайность, в которой трудно было кого-либо винить.
