Вот уже почти 240 лет над присамарскими степями, над обмелевшими реками и над измельчавшим, забитым суматохой, отравленным промышленными стоками и дымами людом возвышается Новоселицкий Троицкий собор. Храм построен в 1775 — 1778 годах на заказ казацкой старшины Самарской паланки по замыслу и под руководством выдающегося украинского строителя Якима Погребняка. Собор появился как памятник периода казачества, ликвидированного Екатериной ІІ в те годы, в 1775 г. По ее указу казацкая Новоселица впоследствии была переименована в Новомосковск. Скажите теперь «Новоселица» — кто вспомнит, что это бывший центр казацкой Самарской паланки?
...Прошли годы, и в 1880-е стало понятно, что разрушающийся храм нуждается в серьезной реконструкции. Руководствуясь указаниями Синода, промосковское духовенство под предлогом «ветхости» давних церквей постепенно перестраивало, а то и просто разбирало староукраинские храмы. Такая судьба ожидала и Новоселицкий собор, но благодаря настойчивости научной и творческой общественности (в протестных акциях принимал участие и молодой историк Дмитрий Яворницкий) в 1887 г. Синод дал разрешение на перестройку храма. Однако она была осуществлена сугубо механически, вороватым «подрядчикам» приемы филигранной строительной техники мастеров XVIII в. были не под силу.
Выдающийся искусствовед Стефан Андреевич Таранушенко, который несколько раз исследовал и обмеривал Троицкий собор в 1920-х и в начале 1930-х годов, еще мог расспросить дедов, которые помнили старую церковь до ее перестройки. И все они говорили, что центральный верх старой церкви был выше, чем современной, что старая церковь была «стожком», и верхушки стояли не так близко друг к другу. Все это подтверждает фотография церкви, сделанная еще до перестройки храма. Именно по этой фотографии сделал рисунок известный художник Афанасий Сластен. Как отмечает С. Таранушенко, во всех известных нам деревянных церквях с таким, как в Новоселицком соборе, крещатым планом центральный сруб стен всегда выше срубов стен рукавов. Выше он был и в церкви, построенной Погребняком: это подтверждает фото и свидетельства старожилов. В новом же соборе центральный верх теряется между боковыми, западает, не выделяется, не доминирует в композиции группы верхов. «Мы имеем дело, — писал исследователь, — с чисто ремесленной копией памятника, красоты и характерных архитектурных свойств которой мастер не понимал и не чувствовал».
Но даже и в столь неудачно перестроенном виде храм производил впечатление своей монументальностью, масштабностью конструкции, в формах этой грубой копии угадывалось совершенство начального замысла гениального украинского зодчего. Олесь Гончар в романе-посвящении великому Мастеру писал о спокойной ясности собора, тайнах пропорций, идеальном созвучии мысли и материала. «Тоскливым чем-то, даже тревожным веет от него. Кем он построен? И каким чудом уцелел? И какую душу кто-то в него вложил?» — спрашивал писатель о нем, а заодно и о нас с вами.
...Еще при жизни Мастера слава о построенном им храме в Новоселице достигла далеко за пределы Украины. Девятиверхие церкви на Кубани — соборы в Краснодаре и в станице Маницкой — монументальным замыслом и формами перекликались с величественным собором на берегах Самары. Планово-пространственными структурами, очертаниями верхов, всем своим образным созвучием они представляли творческие достижения украинской церковной деревянной архитектуры казацкого периода. Теперь, рассматривая старые фотографии и рисунки и читая описания, диву даемся их величавой красоте и гармоничному совершенству. Народы, которые не защищают себя и свое бытие на земле, свои просторы и свой дух, основные черты культуры и языка, обречены на утрату своих храмов.
Между тем, церковь в Новоселице появилась не вдруг и не просто так. Якиму Погребняку было далеко за шестьдесят, за его плечами были долгие годы жизни и опыта храмового строительства. Недавно в Центральном государственном историческом архиве Украины в Киеве автору этих строк после продолжительных поисков удалось найти интересный документ, благодаря которому удалось установить дату рождения Якима Погребняка. В фонде Харьковской полковой канцелярии в вышеупомянутом архиве хранится дело под названием «Список населенных пунктов Харьковского полка», в нем содержатся и подворные записи из Новой Водолаги, датированные 1722 г. Именно там была обнаружена запись: «Во дворе Гавриила Павлового сына Бульбы есть также зять Кондратий Афанасьев сын Погребняк и у него дети Игнат и брат Яким 15 лет». Вероятно, здесь упомянут тот самый Яким Погребняк, будущий зодчий. Итак, если Якиму Погребняку в 1722 г. исполнилось 15 лет, то можно подсчитать дату его рождения — 1707 год. Оттуда же узнаем о том, что по линии отца он был Яким Кондратьевич, а деда по материнской линии звали Афанасием.
Из настоящего документа видим, что отец Якима, Кондрат Афанасьевич Погребняк, жил на усадьбе тестя Гавриила Павловича Бульбы. Значит, Яким Погребняк по отчеству был Кондратьевичем, а по деду по материнской линии происходил из казацкого рода Бульб. Эта запись развеивает сомнения и относительно места рождения Якима Погребняка. В Харьковском полку в первой четверти ХVIII в. существовали слободы Старая Водолага, Новая Водолага и Малая Водолага. Поэтому и доныне краеведы из самой Новой Водолаги говорят о месте рождения Мастера без полной уверенности, не выпуская из поля зрения и Старую Водолагу. Следовательно, теперь можно с определенностью говорить о слободе Новой Водолаге как родине Якима Погребняка.
К сожалению, мы не знаем, где учился Яким Погребняк строительному делу, а также какое вообще он имел образование. Однако источники свидетельствуют, что города и местечки Слобожанщины в первой половине ХVIII в. вели бойкую хозяйственную деятельность. Слобода Новая Водолага возникла около 1675 г. как укрепленный пункт на южных границах Московского государства. Ее жители активно участвовали в обороне от татарских набегов. Слобода находилась в управлении казенных имений, а местные жители были свободными людьми, которые успешно занимались торговлей, — о ней пишут как о «богатой слободе». Осенью 1774 г. Новую Водолагу посетил академик Императорской академии наук Иоганн Гильденштедт, он тогда осуществлял длительное путешествие по стране. В дневнике он записал свои впечатления о слободе, ее людях и природе, описал земляное укрепление с несколькими пушками. В крепости находилась большая церковь и несколько общественных сооружений. Частные здания и две церкви располагались по обоим берегам реки Водолаги и в балке реки Очеретяной, по левому берегу Водолаги. В Новой Водолаге насчитывалось около 700 домов. Гильденштедт отмечал хозяйственную активность и зажиточность жителей слободы: «Обитатели Новой Водолаги — люди зажиточные; они ведут торговлю и занимаются разными ремеслами и искусствами; в слободе есть несколько магазинов, в которых продается все необходимое для повседневной жизни, а также шелковые и хлопковые материи и пряности. Из ремесленников здесь особенно много дубильщиков и гончаров... Сделанные из местной глины тарелки и изразцы — твердые и бледно-желтые, черепица не уступает голландской». Путешественник отметил ладно построенные дома и хороший быт местных жителей: они состояли из горницы и амбара, имеют кафельные печи, большие окна и деревянный пол. Их строили из толстых липовых, дубовых или ольховых деревьев. Новая Водолага была окружена фруктовыми садами.
Привлекает внимание и то место в записи путешественника, где он пишет о том, что балка реки Водолаги и прилегающих территорий была покрыта густыми лесами, росли там преимущественно дубы. Вероятно, именно из тех лесов и брали дерево для строительства церквей. Гильденштедт отметил, что в Новой Водолаге проходило четыре ярмарки в год. Участие в ярмарке было характерной чертой хозяйственной жизни тогдашней Слобожанщины. В самом Харькове в те годы проходили четыре ярмарки в год, в Мерефе — две, в Артемовке — четыре, в Валках — пять.
Согласно переписи 1732 г., в Новой Водолаге засвидетельствовано наличие двух школ, в которых преподавали пятеро учителей, что говорит об относительно высоком уровне письменности. Но еще интереснее — свидетельство с описанием городов Азовской губернии, датированное 1779 г. Там о Новой Водолаге записано следующее: «на иждивении тамошних обитателей училище, в котором священнических детей учат латыни до риторического класса, также арифметике, русской грамматике, правописанию и катехизису по способностям». В целом, как отмечает С. Таранушенко, Слобожанщина с ХVII в. «стала фокусом, где сосредоточились наиболее энергичные, самые жизнеспособные, самые подвижные элементы со всех частей Украины. Они здесь хорошо перемешались и образовали новый организм, и художественное творчество его стало как синтез предшествующей истории украинского искусства и разных его краевых особенностей и различий. В частности, эта синтетичность заметна в слободской архитектуре, которая достигла здесь высокого развития и произвела ряд ярких своеобразных типов». Как видим, эта социальная активность ярко проявлялась и на родине Якима Погребняка — в Новой Водолаге.
В середине ХVІІІ в. здесь действовали три храма — самая старая деревянная трипрестольная Воскресенская церковь, Николаевская деревянная церковь (1757 г.), а приблизительно в 1750 г. был построен и третий, Преображенский храм. Можно предположить, что строительство этих храмов велось на глазах, а может быть, и при непосредственном участии Якима Погребняка. Как отмечал известный харьковский исследователь церковных древностей Петр Фомин, по местным свидетельствам, до построения собора в Новоселице Я. Погребняк построил несколько церквей на Слобожанщине — трехверхих и пятиверхих. Некоторые из самых давних наших храмов, как отмечает П. Фомин, близки к Самарскому как подготовительные образцы, и, вероятно, они стали частью опыта этого мастера. Исследователь убежден, что строительство Троицкого собора в Новоселице проводилось с применением искусства, характерного для практики строений Слобожанщины ХVIІ и первой половины ХVIІІ в.
Наконец, и известный перевод, опубликованный в свое время Г. Надхиным и использованный Д. Яворницким — о приглашении Якима Погребняка на строительство церкви в Новоселице, указывает на то, что заказчиков поразило совершенство форм построенной им церкви в Мерефе. Когда возник вопрос, кто же будет строить храм, один из участников совещания сказал, что знает такого человека: «Был я недавно в Мерефе. Там теперь славная церковь о пяти верхах; в ясный день кресты на ней пылают, как паникадила. Христианская душа не нарадуется, глядя на нее». На вопрос о том, кто строил церковь в Мерефе, этот прихожанин указал имя зодчего: «Добрый человек из Водолаг, а зовут его Яким Погребняк». Собрание постановило: нужно ехать за этим мастером. Однако предусмотрительный прихожанин, видевший сооружения, возведенные под руководством Якима Погребняка, перед этим пригласил его с собой в Новоселицу и представил общественности. Общение заказчиков с зодчим, в особенности — изготовленная им модель девятиверхого храма, убедили их в том, что перед ними опытный мастер неимоверного таланта.
Однако еще до возведения церкви в Мерефе под руководством Якима Погребняка в 1761 г. было построено одно из наилучших его строений — пятиверхая церковь Введения в храм в слободе Артемовке на Харьковщине, которая отмечалась особой утонченностью архитектурных форм. Тщательнейшим образом этот памятник изучал Стефан Таранушенко. В ноябре 1926 г. он сделал его обмеры и фотографии, благодаря чему мы имеем представление о его виде, плане, конструктивных особенностях. В ведомости о состоянии церквей Харьковского уезда за 1827 г. отмечено, что Введенская церковь «возобновлена в 1824 г. подделкою (то есть подведением под церковь. — А. З.) каменного фундамента и покрытием железа с окрашением. Церковь деревянная весьма крепка. Построена в 1761 г.; в ней престол один Введения Богородицы в Храм Господень. К продолжению служения опасности нет».
Обращаем внимание на свидетельство источника о добротности и прочности сооружения, возведенного Якимом Погребняком: о Введенской церкви и через 66 лет после строительства говорили, что она «весьма крепка». Ей диву давались исследователи и век спустя, пока большевистский режим не уничтожил неповторимое храмовое сооружение. Между тем, не всегда зодчим удавалось обеспечить стойкость церковных строений. Так, например, ведомости о состоянии церкви Рождества Богородицы слободы Дергачи того же Харьковского уезда за 1832 г. отмечают, что она является почти ровесницей Введенской церкви (построена в 1768 г.), но она «стара, в заломах по углам расходится». Поэтому вместо нее в 1825 г. была заложена каменная церковь.
Церковь Введения была крещатой, пятисрубной, пятиверхой. Ее план, срубы стен и верхи построены по традициям слобожанской школы церковного зодчества.
Срубы храма были в плане квадратовыми, со срезанными углами; сторона квадрата центрального сруба заметно превосходила стороны боковых срубов. Боковые срубы прилегали своими гранями к этим обсеченным в плане квадратам центрального сруба. Разная ширина основы центрального и боковых восьмериков создавала логическую конструктивную базу для возвышения центрального верха, что придавало линиям здания вертикальную динамику. Центральный верх конструктивно разворачивался вверх тремя заломами, а боковые верхи — двумя заломами. Расстояние между осями верхов и соотношения их масс, отмечал С. Таранушенко, продуманы так тонко, что зритель может почувствовать, как потоки света окутывают каждый верх в частности, но они при этом воспринимаются как гармоничное единство. Вот описание главных особенностей внутреннего пространства храма (интерьера), как их видел упомянутый исследователь: «Из бабинца зритель охватывает одним взглядом высоту центрального участка от пола до верха восьмерика, в центре которого ярким пятном вырисовывается квадратное окно с замысловато вытесанными по внутреннему контуру косяками.
Объемы северного и южного рукавов в нижней половине непосредственно связаны с объемом центрального участка, создавая тем самым единый объем на всю ширину строения».
В интерьере Введенской церкви Я. Погребняк организует пространство по модели его высотного развертывания, характерного для украинского народного церковного строительства. Два ряда больших окон пропускали потоки яркого света в пространство храма, усиливая впечатление гармонии и красоты. На освещенных стенах среднего верха выразительно обозначались двухъярусные вырезы, объединяющие в одно целое внутреннее пространство. Центральный сруб в основе заломов имел резные деревянные стяжки, которые усиливали внутреннюю ритмику отвесных, наклонных и горизонтальных плоскостей и линий.
Совершенство строительной техники и точность конструктивного мышления Якима Погребняка проявляется и в учете им особенностей восприятия строения зрителем. Дополнительную стройность внешним архитектурным формам строения добавляли грани срубов церкви и легкий наклон стен каждого верха к центральной оси. Наклон граней восьмерика внутрь составлял около пяти градусов, но он был совсем незаметным. Этот наклон обеспечивал восприятие храма как целостного и, кроме того, создавал впечатление порыва вверх. Архитектурная правильность форм Введенской церкви, стройность, высокая художественная техника замысла и выполнения вызывают радостный восторг даже в воссоздании на фотографиях и рисунках. Огромные световые прорезы и значительное число окон придавали сооружению особую изысканность. Сложная игра поверхностей, горизонтальных и вертикальных линий, контрастное сочетание белых верхов и цветных дверных косяков дают все основания соотнести это сооружение со стилевой системой рококо.
С западной стороны от церкви одновременно с ней была построена трехъярусная деревянная колокольня, подобная ей по архитектурным формам. В «Заметках о памятниках искусства Слобожанщины» (ноябрь 1926 г.) С. Таранушенко записал, что преемники Якима Погребняка развили формы Артемовской церкви в строительстве храма Иоанна Милостивого в слободе Рубцовой Изюмского уезда (теперь затоплена в водах Краснооскольского водохранилища) и в других храмах Слобожанщины — Михайловской церкви (1789 г.) в слободе Осиновой на Луганщине, Михайловской церкви в с. Лиман (1798 г.), Николаевской церкви (1799 г.) в Красном Осколе (Царе-Борисове) Изюмского района.
...Перенесемся мысленно на околицы Харькова второй половины XVIII века — села и слободы, города и городки, украшенные храмами: одно строение красивее другого! Колокольным звоном перекликаются каждое воскресенье и в каждый праздник. Колокола Введенской церкви в Артемовке, построенной Якимом Погребняком, слышны рядом и в Мерефе, они сливаются с колокольным звоном церкви Рождества Богородицы, построенной им в этом городе. А еще дальше звенят колокола неповторимой Троицкой церкви в Черкасском Бишкине, да и в Лимане, Гороховатце. А тех церквей — десятки! А вместе — это целая школа церковного зодчества — Лиманская, к которой по архитектурным признакам относятся и храмовые творения Якима Погребняка. Вы слышите этот звон?
Поклонимся Великому Мастеру!
