Пушкин родился… Как, опять? Да — но первый раз после своего
200-летнего юбилея! Первое ПРОСТОЕ послеюбилейное рождение Пушкина — начало
новой эпохи, первый шаг в новый Пушкинлениум, и здесь нет повода, чтобы
не вспомнить добрым словом и гения, и прошлогоднее беспредельное и безудержное
его чествование.
...Девять утра. Мирно спят люди с московской пропиской,
и по Москве неприкаянно бродят лишь заезжие пушкиноманы — а этот курский
соловей уже выводит: «Долго ль мне гулять по свету»!.. Два десятка зевак
подтянулись к эстраде, затейливо сделанной в виде томиков собрания сочинений
Пушкина. Спев «Кибитку» и «Буря мглою» и сорвав благодарные аплодисменты,
бас явно вошел во вкус и на полном скаку спел «Клен ты мой опавший», потом
— «Очаровательные глазки». Публика оживилась. Игнорируя появление в районе
седьмого тома ведущего с радостным лицом, бас грянул «Очи черные». А, Бог
с ним, с Пушкиным — попеть бы! Хотя Пушкин тоже любил цыган…
Постепенно жизнь проснулась на всех концертных эстрадах,
которых в центре оказалось так много, что звуковые поля их пересекались.
К вечеру народ из пассивного потребителя зрелищ превратился в активного
соучастника. Пели, плясали, на худой конец — маршировали или дирижировали.
Классическое «на фоне Пушкина» казалось детским лепетом — город был погружен
в густой рассол Пушкина. Удивительным, наконец, стало казаться не то, что
Пушкин — везде, а то, что НЕ ВЕЗДЕ! Пушкин на футболках и конфетных коробках
— дело привычное; на витрине пивной и магазина женского белья — самое ему
место; в конце концов смотришь на памятник Долгорукому и только слегка
удивляешься — ишь ты, и на коня посадили… а, не Пушкин? Как — не Пушкин?!
Почему не Пушкин?
А вот нечто в самом деле новенькое — Пушкин с супругой.
Супругу-то его прежние власти недолюбливали. Не иначе, г-жа Гончарова была
чересчур хороша для официального лица, каковым не может не быть жена Первого
Поэта (ведь красота — это всегда подозрительно. Ср.: «Ваша красота — не
лучшее общество для вашей добродетели»). И вот — свершилось: семейные отношения
поэта реабилитированы! Портреты четы Пушкиных будто вырвались на свет Божий
из подполья. Одна парочка теперь прохлаждается в фонтане у Никитских ворот,
другая — прогуливается по Арбату. Очень душевные образы. Вполне достойные
молодоженских цветов. Но что особенно отрадно — современная многовекторность
мышления, заново подарив Пушкину жену, не отняла у него право бронзоветь
на пару с другими достойными дамами. С Музой, например. А музы у Пушкина
— традиционно симпатичные и не вполне одетые. Да и Пушкин, не сглазить
бы, хорош, хорош… Такой не замироточит.
Пушкинские строки на многочисленных транспарантах в отрыве
от хрестоматий смотрелись свежо и порой интригующе. Вот, например: «Бочка
по морю плывет» (конец цитаты). Невольно и призадумаешься: что имел в виду
поэт? «Я лиру посвятил народу своему». Молодец, конечно, но будто уж до
своего юбилея потерпеть не мог товарищ Некрасов. А встретившись на Тверской
с многообещающим «Семейственной любви и нежной дружбы ради...» (конец цитаты)
— как удержаться и не продекламировать продолжение: «Хвалю тебя, мой друг,
и спереди и сзади»! Но самый популярный слоган все равно — «Я вас любил…»
До Пушкина Москву украшал другой популярный плакат: ласковая красивая девушка
и — без комментариев, без рекламы — «Я вас люблю». Тоже трогательно. А
Пушкин, ему 200 лет, он хоть и ЛЮБИЛ (т.е. дело прошлое), а все равно приятнее,
чем какая-то девушка. Это ведь Пушкин. И, к тому же, намного чаще. «Я вас
любил…», «…любил…», опять «…любил…». И так — на каждом углу. Ничего-ничего,
немножко профанации хорошему юбилею не повредит.
Во всех театрах и концертных залах — тоже Пушкин. Кто и
сомневался? В оперном, однако, случилось экстраординарное:
— Что за спектакль? — поинтересовался молодой человек.
— «Евгений Онегин»? Онегин, Онегин... А, да-да, я знаю! Еще фильм есть
такой!
(Он имел в виду американский фильм «Онегин», оккупировавший
московские кинотеатры). Все посмотрели на молодого человека с завистью.
Захотелось спросить, откуда взялся этот счастливец. Наверное, из какой-нибудь
Малой Ольшанки?
(Был такой анекдот в советские времена — извиняюсь за неточное,
может быть, цитирование — «Как, вы не знаете, что такое КПСС?! Да откуда
же вы?» — «Из Малой Ольшанки». — «Эх, бросить бы все и уехать в Малую Ольшанку!»)
О, как в конце дня тянуло в Малую Ольшанку! Уже тошнило
от:
— Свиридова;
— телевизионщиков;
— бакенбардов;
— москвичей (которых поголовно тошнило от всего);
— мобильных телефонов… И т. д. (не считая, собственно,
Пушкина).
Не тошнило от?.. Пушкина, что ли? Впрочем, кажется, Пушкин
в самом деле так и остался единственным, кто — несмотря на общее усердие,
перебор и 200 лет — почти не надоел. …Полночный кишиневский поезд был битком
набит усталыми молдавскими женщинами с поклажей от 40 кг на душу, и не
было денег на постель, зато был набоковский «Комментарий к «Евгению Онегину».
Подложив увесистый томик под голову, можно было думать сквозь дремоту:
Пушкин родился… Здорово… Даст Бог, не в последний раз.
