Составляя сборник стихотворений «Возвращение в Европу» (Варшава, 1931), польский писатель Я. Ивашкевич включил в него свой перевод лирического послания Евгения Маланюка «К Ярославу Ивашкевичу», строка из которого вынесена в заголовок (кстати, в сборнике предшествует ему стихотворение Я. Ивашкевича «Прага» с посвящением Е. Маланюку). К сожалению, украинский текст произведения Маланюка найти не удалось. Очевидно, рукопись, посланная из Праги Ивашкевичу, была единственным экземпляром.
Вероятнее всего, искреннее лирическое признание Евгения Маланюка в побратимстве родилось вдогонку или в дополнение к письму польскому писателю. Впрочем, упомянутое посвятительное стихотворение — это только повод для разговора о дружбе двух славянских писателей. Начало ей положила первая встреча поэтов, произошедшая в начале 1920-х годов. В польские лагеря интернированных войск Украинской Народной Республики в Калише-Щиперно, куда попал Е. Маланюк, приехала группа польских художников, входившая в литературное объединение «Скамандер». Именно тогда Е. Маланюк сдружился с польскими писателями Ю. Тувимом, Л. Подгурским-Окуловым, К. Венжинским, А. Слонимским, Я. Ивашкевичем.
Та встреча и последующие нечастые приезды Е. Маланюка в Краков и Варшаву вылились в первые переводы писателя с польского, статью «У соседа: профили польских поэтов», напечатанной во Львовском журнале «Мамай» (1923). А впоследствии, просматривая на страницах лагерного журнала «Веселка» поэзию «Скамандера», поэт особенно выделяет Я. Ивашкевича, Ю. Тувима, А. Слонимского: «...Вероятно держат руки А. Слонимского — стяг «Skamandera» — стяг поэзии и мастерства. Ему помогает, во-первых, Я. Ивашкевич — литератор par exellence. Иногда, как сильный порыв ветра, сквозь журнал проходит мощная и дикая поэзия Ю. Тувима, оставляя на страницах запах моря и земель, которые пахнут не по-нашему жгучим солнцем».
Не промедлил с отзывом на поэзию Е. Маланюка и Ивашкевич. На страницах «Скамандера» (1923. — № 29-30) он рецензирует общий сборник трех поэтов-изгнанников М. Селегия, М. Осыки и Е. Маланюка «Озимина» (Калиш, 1923). В частности, о поэтических достижениях Маланюка в книге отмечает: «Намного более спокойный, милый — Евгений Маланюк. Уравновешенная задумчивость, сконцентрированное постижение — это его характеристические черты. Возможно, слишком монотонный в форме, может, чересчур банальный в рифме, — однако не раз сумел взволновать истинно поэтическим словом». Кстати, стоит заметить, что это была первая рецензия на сборник, и Е. Маланюк не преминул отметить на страницах лагерного журнала «Веселка», не без умысла заметив, что «Первая рецензия на «Озимину»... принадлежит перу не украинца, а поляка, и что до сих пор ни один из украинских журналов «с той стороны» не дал ни слова об этой книжке...».
Осенью 1923 года Е. Маланюк едет учиться в Чехию, и с польскими поэтами его связывает только переписка. Вот тогда и появилось на свет Божий упоминавшееся уже лирическое послание «К Ярославу Ивашкевичу».
Тем временем, закончив Подебрадскую хозяйственную академию, Маланюк в 1929 году перебирается на постоянное местожительство в Варшаву, и его знакомство с Ивашкевичем перерастает в искреннюю дружбу. Как рассказывал автору сын поэта Богдан Маланюк, семья Ивашкевичей часто гостила у Маланюков. А еще Богдан Евгеньевич с восторгом вспоминал, что в детстве каждое лето отдыхал с родителями на даче Ивашкевича неподалеку от Варшавы.
Несомненно, роднило двух художников увлечение поэтическим словом, но была у них и еще одна общая страница их жизни — Елисаветград. Почти одновременно пришлось им в этом городе получать гимназическое образование. Я. Ивашкевич в 1904 — 1909 годах учился в мужской гимназии, а Е. Маланюк в 1906 — 1914 годах — в реальном училище. Ярослав Ивашкевич впоследствии с грустью сетовал: «Сожалею, что нет возможности посещать бывший Елисаветград, ведь там я оставил частичку своего детского сердца, там начинались мои гимназические годы». Кстати, старый Елисавет с его мощной польской общиной отозвался в известном романе Ивашкевича «Слава и хвала». Вот как об этом рассказывает сам писатель, отвечая на письмо одесского краеведа А. Володимирского: «Конечно, я знал добрую Одессу по рассказам, по тому, что там жили мои родственники и знакомые, и названия улиц как Ришельевская, Дерибасовская, Ланжероновская запоминались мной своими особенностями. При этом я жил в Елисаветграде и учился в Елисаветградской гимназии с 1904 по 1909 год. Елисаветград был, так сказать, в сфере влияния Одессы, и там было много одесских жителей, одесской прессы. Был и обмен жителями. Семью Юрия Олеши я знал в Елисаветграде до ее отъезда в Одессу. Вся история Гани Вольской (Ганки Вальской) проходила между Елисаветградом (не Одессой), Петербургом, Нью-Йорком и Парижем — почти так, как в моей книге».
Так случилось, что оба писателя были свидетелями, а Е. Маланюк и участником, событий украинской революции 1917 — 1920 годов в Киеве. Очевидно, что именно ее трагический ход событий вынудил Я. Ивашкевича в конце 1918 года выехать в Польшу. Поэтому Елисавет, и Киев, и Украина тоже объединяли обоих художников.
Поэты могли встретиться еще раз, но той последней встрече воспрепятствовала жизнь. Е. Маланюк в начале 1960-х приехал в Варшаву, чтобы встретиться с женой, проживавшей в Праге (Чешское посольство в США отказалось дать поэту какие-либо гарантии на быт в ЧССР). Его искренне приняла в столице Польши писательница Мария Домбровская, более известная украинскому читателю как Парийка Подгорянка, но отказался от встречи Я. Ивашкевич. По рассказам сына знаю, что Е. Маланюк очень переживал по этому поводу. Себе же объясняю тот поступок председателя Союза польских писателей, депутата сейма Я. Ивашкевича только господствовавшей тогда в ПНР идеологией.
И все же, в истории украинско-польских литературных связей останется только факт сотрудничества и дружба двух художников. А свидетельством тому будет и вот эта почтовая карточка Я. Ивашкевича к Е. Маланюку, найденная в нью-йоркском архиве писателя, написанная в сложное время окончания Второй мировой войны. Семья Маланюка вынуждена была покинуть Варшаву и перебраться в маленький чешский городок Кунштат, где и нашло поэта письмо от Ярослава Ивашкевича.
«22.10.1944. Дорогой Женька!
Хотел бы что-то определенное написать о твоей свояченице (сестре жены. — Л.К.) и о семье, но до сих пор ничего не знаю. Мы еще в Стависке — надолго ли, не знаю. Было много гостей, прошедших через нашу хату, но разъехались уже понемногу. Гожица — в Кракове, Анджеевский, Колишевский — в Закопане. Моя дочка вышла замуж, и оба в Рабце. Из литературы немногие умерли, но потери ощутимы: Кадень, Милашевский, Ижиковский, молодой Бачинский. Другие здесь, в окрестностях или в Кракове. Мы чувствуем себя так: Ганя (жена Ивашкевича — Л.К.) немного болеет и ей вскоре предстоит операция. Хотел бы что-то знать, что с вами делается. Моя семья право в комплекте, моя сестра Анна только погибла в Варшаве. Таубе живет в Милашевовке. Обнимаю тебя очень сердечно и прошу сведений. Твой Ивашкевич».
Варшава еще была генерал- губернаторством, и суровая цензура определяла стиль письма. Ивашкевич пишет, что через его хату прошли много общих знакомых с Востока Польши, бежавших от фронта на Запад. Оставшиеся же скрываются в провинции. Очевидно, что препятствием для отъезда Ивашкевичей стала болезнь жены писателя, о чем он сообщает Маланюку. Искренность же чувств автора письма в комментариях не нуждается.
В упоминавшемся архиве Е. Маланюка в Украинской Вольной Академии Наук в США хранится также машинопись неопубликованной редакции произведения Е. Маланюка с посвящением Я. Ивашкевичу. Неизвестно, когда поэт скомпоновал написанные в разное время стихотворения (1920, 1927, 1930) в один цикл, как и неизвестно, почему читателю не пришлось встретиться с «Триптихом» поэта (впоследствии стихотворения цикла отдельными произведениями будут напечатаны в сборниках «Перстень Поликрата» (1939) и «Последняя весна» (1959). Не исключено, что «Триптих» появился на свет после выхода поэтического сборника Я. Ивашкевича «Возвращение в Европу» со стихотворением-посвящением «Прага». Во всяком случае, несомненно только то, что «Триптих» составлен между двумя войнами. В то же время, считаю уместным в этой статье познакомить читателя с отрывком произведения из архива поэта, тем отрывком, где речь идет о Кракове (а дальше Маланюк пишет о Праге, Киеве...)
Ярославу Івашкевичу
Краків.
Сурма Марятського костьолу –
Співуча скарга в далечінь.
Згасає денне світло здолу
І вище переходить тінь.
В Сукєніцах, у Чарторийських
Минуле дивно ожива:
З полотен сходить сиве військо,
Звучать заржавілі слова.
Ніч поглинає, ніби води,
І Краків майорить на дні.
...Тінь Орлика тоді проходить
В густій підводній тишині.
Краков, Прага и Киев — три славянских города, много значившие в жизни и дружбе двух писателей. Тем временем, предлагаемые заметки — это только приближение к теме дружбы двух художников. Почти непрочитанным остается пятнадцатилетнее общение Е. Маланюка и Я. Ивашкевича в Варшаве. Много интересного для познания этой страницы скрывает архив Ивашкевича в Варшаве. Итак, поиск продолжится.
