От чего зависит такая черта того или иного народа, как опрятность, инстинктивное устремление к чистоте быта? Мы традиционно и преувеличенно гордимся сельскими побеленными хатами и привыкли в свою пользу сравнивать украинские села с российскими, а не, например, с немецкими (это очень важно — умеючи выбрать объект для сравнения). Поэтому много людей даже не подозревает о существовании проблемы бытовой опрятности, искренне считая себя образцом аккуратности. К тому же, существуют смягчающие обстоятельства — постоянные лишения, — когда не до санитария и гигиены. Из чего следует, что понятие «достойная бедность» — это чистая абстракция, литературная фикция. По крайней мере, у нас. Ведь благосостояние и аккуратность имеют один общий генератор, без которого не возможно ни то, ни другое, а именно — привычку к непрерывному целеустремленному труда.
Подобные мысли появились вследствие весьма заурядной сцене, которую мне пришлось наблюдать в гастрономе. К отделу подвозили товар — мороженую рыбу, спрессованную в большие тяжелые брикеты. Перед тем, как положить рыбу на прилавок, грузчик брал обеими руками очередной брикет, поднимал его над головой и со всей силы бросал рыбу на пол гастронома — чтобы продавцам было проще разделять замороженные брикеты. На улице как раз шел дождь, и покупатели нанесли на обуви в магазин много мокрой грязи, которая от ударов разбрызгивалась во все стороны. Иногда от брикета отскакивали куски рыбы; они, ясное дело, старательно подбирались, с них стряхивали грязь и укладывали на полку. В этом помогали присутствующие покупатели, которым рыба падала под ноги. Прибавлю еще, что руки грузчика были неимоверно грязные, а состояние униформы вызывало подозрение, что рыбу он доставил непосредственно из угольной шахты.
Я не удержалась и высказала продавщице свое отношение к описанной технологии, хорошо понимая, что это напрасное сотрясание воздуха. В ответ мне философски посоветовали познакомиться с тем, как и что делается на продуктовых складах, а уж потом «выступать». Все шло согласно давно установившемуся порядку вещей. Чего я не ожидала, так это реакции на мои слова покупательниц, которые также наблюдали за «обработкой» брикетов. Они восприняли мое вмешательство как безосновательное: «Вы что, не вымоете рыбу дома? Какая разница? Лишь бы людям настроение портить!» Удивительное дело — женщинам не было противно.
В который раз было доказано общеизвестное: всегда, везде и все вокруг зависит от наших личных стандартов. В частности, от того спроса на чистоту, который мы предъявляем обществу, власти, торговле. Не кто иной, только мы сами санкционируем продажу продуктов «с земли», «из-под ног» — прежде всего тем, что их покупаем. Это мы — а не сельские женщины, торгующие сметаной, сыром, маслом — виноваты в том, что свои продукты они достают (на наших глазах) из старых потрепанных мешков, набитых какими-то грязными тряпками. И в том, что молочницы одновременно торгуют немытыми яйцами и берут голыми руками из одной корзины и яйца, и сыр. Только непритязательность покупателей объясняет всегда грязную одежду продавцов, на которой зачастую имеются очевидные следы хозяйничания в коровнике. Всякий понимает, насколько тяжел сельский труд, но далеко не каждый — что такое тяжелая культурная торговля с ее специальными перчатками, стерильными салфетками, белоснежными передниками и косынками. Не продавцы, а мы (даже сидя у себя на кухне) до сих пор не осознали, что все, связанное со съестными продуктами, не вправе вызывать хоть малейшее подозрение в чистоте, не говоря уже о брезгливости, часто возникающей на рынке и в магазине.
Все наши рыночные, магазинные (и не только) неурядицы я склонна объяснять одним универсальным фактором — недостатком вложенного труда. В частности, чистота торговли, чистота быта требуют так много дотошного труда, что куда проще считать, что она, чистота, необязательна. Жить себе «в простоте» и не придавать значения. Особенно если ты вообще не собиралась покупать ту самую мороженную рыбу. Пускай себе шлепают.
