Эпохальные события последних десятилетий привели к принципиальным изменениям в системе общественных ценностей населения Украины. Мысли о мирной эволюции общества (как единственно перспективном пути его развития, воспитания религиозных ценностей, как средстве преодоления социальных конфликтов) укоренились в сознании значительной части украинских граждан. Одним из источников распространения этих мировоззренческих ценностей является знакомство с выдающимися памятками украинской общественно-политической мысли, которое благодаря переизданию многих из них началось еще с конца 1980-х годов.
Особое место среди этих интеллектуальных сокровищ принадлежит мемуарам, запискам, дневникам выдающихся украинских деятелей. Одним из самых выдающихся из этих памяток является «Дневник» Александра Федоровича Кистяковского (1833—1885 гг.), профессора кафедры уголовного права и судопроизводства университета Св. Владимира в Киеве, выдающегося украинского историка и теоретика права. В частности, ученый сделал неоценимый вклад в изучение истории Украины изданием в 1879 году чрезвычайно важной памятки украинского права: «Права, за якими судиться малоросійський народ». Он принадлежал к кругу деятелей украинского национального движения 1860—1880-х годов, лично знал В. Антоновича, М. Драгоманова, П. Чубинского. В «Дневнике», который Александр Федорович вел в течение 1874-1885 годов, он зафиксировал свои самые потаенные мысли о современных ему событиях политического и культурного развития России и Украины. Недаром обнародовать «Дневник» он позволил не ранее, чем через 80 или 50 лет после своей смерти. Хоть это произошло только в середине 1990-х годов, задержка не выглядит фатальной. После многих лет войн, революций и других катаклизмов, которые пережила наша страна, мысли выдающегося мыслителя воспринимаются на удивление актуально, заставляют задумываться и над современной реальностью.
Самые трогательные страницы «Дневника» посвящены анализу деятельности политических радикалов 1870—1880-х годов в Российской империи, народовольцам. Ведущим центром этого движения была Восточная Украина. Большинство современных жителей Украины знает о деятельности А. Желябова, С. Перовской, С. Степняка-Кравчинского и других революционеров еще со школы. Советские историки и литераторы героизировали это движение, по словам В. Ленина, справедливо считая его предшественником большевизма. Вопрос о допустимости радикальных, террористических действий народовольцев с точки зрения человеческой морали возник только со времен демократизации. Однако и доныне об этой неотъемлемой странице украинской истории, в частности о биографиях ведущих народовольцев, часто говорят несколько отстраненно, не затрагивая морально-мировоззренческие вопросы. И все же сейчас, когда для значительной части украинского общества часто возникает проблема выбора путей и методов отстаивания собственных прав, стоит внимательно посмотреть на проблему политического радикализма глазами одного из выдающихся представителей украинской интеллигенции второй половины ХIХ в.
С каких мировоззренческих позиций оценивал Александр Федорович действия народовольцев? На этот вопрос позволяют ответить некоторые факты из его биографии. Он родился в семье священника в селе Городище на Черниговщине. Образование получил у отца и в духовной семинарии. Воспитание в духе христианских ценностей имело значительное влияние на сознание и характер будущего профессора. Современник А. Кистяковского, профессор киевского университета И. Лучицкий отмечал, что девизом жизни его коллеги было «пылкое желание видеть господство основ права и справедливости... он с любовью относился к человеку, верил в него, в то, что самый плохой человек может исправиться. Человеконенавистничество он не воспринимал». Подобно высказывался и В. Антонович: «А. Кистяковский пытался отыскать в психологическом типе даже своих противников гуманные стороны, плохие же действия и качества он признавал только временными ошибками». Прибегая к самоанализу, А. Кистяковский писал в «Дневнике»: «душа моя привыкла покровительствовать невиновным». Не отступал он от этих убеждений и в своих научных трудах. Например, в одной из самых известных из них — «Исследовании о смертной казни» (1867) — он отрицал целесообразность существования этого самого тяжелого из наказаний.
Радикальное движение, распространявшееся в России и Украине (в частности в Киеве и Одессе) в 1870-ые годы, непосредственно волновало профессора, ведь давало повод задуматься над душой человека, его желаниями, идеалами и поступками. Естественно, что над явлением «нигилизма» в то же время задумывались такие выдающиеся гуманисты, как Ф. Достоевский и И. Тургенев. Как преподаватель А. Кистяковский с болью воспринимал это явление. Вести о «хождении в народ», которые должны были подготовить почву к общенародному восстанию, вызвали у него не только непринятие, но и удивление: «Можно удивляться этим донкихотам радикализма и революции. Несмотря на ряд самых ярких доказательств, которые дал им народ в том, что он их идей не понимает, они все-таки навязываются ему в союзники. А народ так далек от них, что готов броситься на них со злобой, передав в руки власти». Веру в радикальный переворот он сравнивал с верой во второе пришествие Христа. Продолжая эту аналогию, А. Кистяковский рассчитывал, что у народников появится проводник, подобный Христу, который поведет их мирным путем. «Но он не появится, и все эти секты погибнут в мелкой борьбе, среди донкихотских политических мятежей», — прогнозировал ученый в феврале 1877 года.
Дальнейшая эскалация насилия заставила ученого полнее раскрыть свое отношение к идеям радикалов и их реализации. Ученый не отрицал, что он является сторонником идеи социализма как учения о справедливом распределении общественных благ. Однако он был убежден в том, что «идеи социализма реализуются путем медленного прогресса, не мечом и огнем, а силой мысли, убеждений и нравственности. Сила мысли сильнее силы оружия». На радикалов он возлагал ответственность за превращение учения Сен-Симона, Фурье и других благородных мыслителей в «науку воров, мошенников и разбойников». Основанием таких взглядов была христианская мораль ученого, в рамках которой социалистическое учение приобретало черты христианского социализма. Недаром мысли о дискредитации социализма переплетались у него с рассуждениями о христианском учении, которое он считал дискредитированным властью и церковью.
В течение 1870—1880-х годов А. Кистяковский решительно отбрасывал какие бы то ни было оправдания террора. В 1880 году он записал: «Учение радикалов об анархии вызывает у меня глубокое отвращение, их стремление осуществить революцию ради революции — это обратная сторона самовластия. После прихода к власти радикалы станут III отделением от радикализма и будут душить русского человека. Радикалы — это те подстрекатели, которые, стоя в стороне, вызывают вражду между двумя для того, чтобы в удобную минуту ограбить обоих». Он подчеркивал свою принадлежность к прогрессистам или поступовцам, которые занимают позицию между радикалами и либералами. Покушения на императора он считал «не только симптомом безумных идей, но и несправедливыми действиями против человека и государя, который так много доброго сделал России». Поэтому из всех политических убийств 1870—1880-х годов профессор был глубже всего поражен и разочарован убийством Александра II 1 марта 1881 года: «1 марта наделало много бед — оно приостановило правильный ход развития. На место царя-реформатора оно поставило царя, который побаивается реформ. Вы не оценили человека, который был воспитан в идеях прогресса, вот вам человек, которому отвратительны реформы», — записал в 1882 году профессор.
А. Кистяковский неоднократно задумывался над причинами, вызывавшими насилие. А. Кистяковский считал, что основания для насильнический действий создает отсталое, рабски покорное, безынициативное общество. Больше всего автор «Дневника» критиковал интеллигенцию за фарисейство. Императора и его правительство ученый обвинял в избыточной жестокости в наказаниях, вместо введения политических свобод. Царскую юстицию он сравнивал с юстицией Ирода, который убивал младенцев, надеясь убить рожденного Христа. Особое возмущение у него вызвала казнь украинского народника Д. Лизогуба, осужденного за убеждения, а не за насильнические действия. «Запрещено все умеренное. Гуляют на свободе: крайнее недовольство, самая резкая критика. На этой почве без его сознательного участия и согласия вырос безудержный радикализм, система террора и кинжала. Если правительство пойдет и в дальнейшем таким путем, он заставит самые здоровые соки кормить самый страшный, резкий радикализм», — записал ученый в июне 1879 года. В результате, по его мнению, от борьбы деспотизма и радикализма страдают друзья порядка и мирного прогресса: «Щипает человеческое тело рука полицейского или рука радикала — боль будет чувствоваться в любом случае».
Знакомство с интеллектуальным опытом А. Кистяковского, который ярко отражен в «Дневнике», еще раз заставляет задуматься над проблемой общественного выбора интеллигенции. Мысли профессора не стали препятствием во многом трагическому движению нашей истории в ХIХ-ХХ в. Несмотря на это, следует отдать должное интеллигенту-преподавателю, который не боялся идти вразрез убеждениям значительной части молодежи, не желал дешевой популярности, но в то же время не заискивал перед властями.
Илюстрации из книги « О.Кiстякiвський. Щоденник у 2-х томах ». Киев, «Наукова думка»,1994
