В декабре этого года исполнилось 110 лет со дня рождения Николая Васильевича Хомичевского (1897—1983), более известного под псевдонимом Борис Тен. К сожалению, этот юбилей, как, кстати, и предыдущий, более «круглый», прошел почти незаметно. Конечно, прошли некоторые торжества в местах, связанных с деятельностью этой нерядовой личности. В селе Дермань, где он родился, в местной школе-гимназии открыли комнату-музей. В конце концов, и это хорошо. Хотя Борис Тен заслуживает большего. И нация, которая себя уважает, должна бы не так почтить память этого человека.
Без преувеличения можно сказать, что это человек-титан. У него просто фантастическая биография. Он, сын православного священника и сам священник Украинской автокефальной православной церкви, сумел пройти не только сталинские гулаги, но и немецкие концлагеря. При этом не только не сломался, но и, не имея надлежащих условий для труда, сделал очень много для украинской культуры. Его вклад не потерял значения до сегодняшнего дня. В определенном смысле, Борис Тен — это символ украинской непоколебимости, живучести, трудолюбия.
Как отмечалось, родился он в Дермани — селе с большими культурными традициями. Здесь находился один из самых больших и самых давних православных монастырей Волыни, основанный еще князьями Острожскими. С Дерманью и его монастырем связана деятельность ряда выдающихся деятелей, в частности, Ивана Федоровича, Мелетия Смотрицкого, Иова Княгиницкого и других. Сам же Дермань дал ярких культурных деятелей. Прежде всего здесь можно упомянуть Уласа Самчука — одного из лучших украинских прозаиков ХХ в.
Из Дерманя была мать Бориса Тена, которая относилась к местному роду священников Иваницких. Это была высокообразованная семья, представители которой увлекались литературой, музыкой, театральным искусством. Эти увлечения наблюдаем и у Бориса Тена. Что касается его отца, то он был выходцем из Ковельщины и также из семьи священника. Вскоре после окончания Волынской духовной семинарии получил приход в селе Кунин недалеко от Дерманя.
Детство и ранняя юность Бориса Тена проходили в Кунине и Дермани. Здесь он начал учиться. Сумел овладеть как древними классическими языками, так и языками современными.
В 1913 г. родители Бориса Тена перебрались в Житомир. С 1917 г. он начал работать. В то же время, начиная с 1918 г. учился в Институте народного образования, который открылся в Житомире.
С 1920 г. Борис Тен становится активным участником движения за создание Украинской автокефальной православной церкви. Он был одним из организаторов украинской автокефальной общины в Житомире. Также сыграл важную роль в проведении 1 го Волынского краевого съезда УАПЦ в 1923 г. В том же году его рукоположили на священника. Тогда же Бориса Тена начали преследовать со стороны советской власти. Его не допустили к защите дипломной работы в Институте народного образования и не выдали диплом. Он был арестован по делу епископа С. Орлика и его осудили до 6 месяцев условно.
Тогда же Борис Тен начинает принимать активное участие в культурной жизни. Публикует свои первые стихи, которые подписывает псевдонимом Борис Тен («Бористен» — античное название Днепра). Берется переводить на украинский язык произведения античных классиков, сотрудничает с «Незалежним театром» в Житомире.
В 1924 г. переезжает в Киев. В сане протодьякона служит в Софийском соборе. Его выбирают вторым заместителем председателя Всеукраинского православного церковного совета. На этой должности Борис Тен многое делает для культурного развития УАПЦ, для превращения ее в действительно национальный религиозный институт.
Находясь в Киеве, сблизился с поэтами-неоклассиками, прежде всего, Николаем Зеровым и Максимом Рыльским. Выполнял разные редакционно-переводческие работы в издательствах «Книгоспілка», «Сяйво», Государственном издательстве Украины. Много работал над переводом текстов для вокального репертуара Киевской филармонии, оперного театра, капеллы «Думка» и музыкально-драматического института им. Лысенко.
В июле 1926 г. начались преследования руководства УАПЦ. Борис Тен вынужден был сменить место службы. Он перешел из Софийского собора в Свято-Павловскую церковь на Подоле. Однако не свернул своей церковно-культурной деятельности. С 1927 г. в журнале «Церква і життя», который начал издаваться УАПЦ, публикует статьи, художественные переводы, наконец, свои стихотворения на религиозную тематику. Также пытался совершенствовать богослужение, сделать его более театрализованным и приближенным к народным украинским традициям.
В 1929 г. Бориса Тена арестовывают по делу Союза Освобождения Украины. Его обвиняют, что он вел «церковную линию в СОУ». Как результат — 10 лет лагерей.
Наказание отбывал на Дальнем Востоке. Там, кстати, он женился. В 1931 г. туда к нему приехала Аполлинария (Нара) Ковальчук, выпускница института им. Лысенко, которая знала его еще в Киеве. Можно просто удивляться мужеству этой женщины.
В 1936 г. Бориса Тена досрочно освободили. Однако у него не было возможности вернуться в Украину. Определенное время жил на Дальнем Востоке, потом перебрался в Калинин. Работал в театре, руководил музыкальными коллективами.
Во время Второй мировой войны был мобилизован в Красную армию, попал в окружение, потом — в немецкий плен. Сначала оказался в Новгород-Северском, едва не был расстрелян. Наконец попал в лагерь городка Лянгенбиляу в Силезии. Хотя Борис Тен хорошо знал немецкий язык, но в плену он этим не воспользовался.
Воспользовался только тогда, когда в Лянгенбиляу вошли советские войска. Большей частью на узников немецких концлагерей смотрели как на предателей и отсылали их в советские концлагеря в Сибирь. Здесь Борису Тену как раз и понадобилось знание немецкого языка. Его оставили работать в качестве переводчика в комендатуре Лянгенбиляу.
В конце 1945 г. он наконец вернулся в Украину, в Житомир. Однако не имел права проживать в городе. И определенное время вынужден был жить в сельской местности. Работал в Житомирском пединституте, руководил здесь художественной самодеятельностью. Также работал в музыкальном училище, преподавал латинский язык в Житомирском институте иностранных языков. Последним местом его работы стала должность преподавателя в Житомирском культпросветительском училище.
Именно в послевоенный период Борис Тен сосредоточивается на украиноязычных переводах мировой классики, прежде всего, античной литературы. В частности, переводил античных драматургов, В. Шекспира, польских поэтов и др. Однако настоящим его подвигом стала многолетняя работа над переводами «Іліади» и «Одісеї». Прекрасное знание греческого, виртуозное владение украинским языком сделали эти переводы непревзойденными. Они сегодня считаются лучшими славянскими переводами Гомера.
Хотя труд Бориса Тена получил высокую оценку как в Украине, так и за рубежом, ему даже на склоне лет постоянно ставили подножки. С одной стороны, срабатывало «неблагонадежное прошлое», а, с другой — давала себя знать зависть. Борис Тен так и не стал лауреатом Шевченковской премии, хотя его на нее выдвигали. Только когда ему было уже за восемьдесят, наконец получил премию им. М. Рыльского, которая давалась за переводческую деятельность. Были проблемы с изданием «Іліади» и «Одісеї», которые вышли тогда относительно незначительными тиражами.
В последние годы своей жизни Борис Тен, будучи членом Союза писателей СССР, сделал немало для становления писательской организации в Житомире и в общем для развития культурной жизни в этом городе. Вероятно, без Бориса Тена был бы невозможен феномен «житомирской школы» в украинской литературе.
Всего этого более чем достаточно, чтобы считать Бориса Тена одним из наиболее выдающихся представителей украинской культуры. Однако Украина — странная страна. И дело не только в том, что Борис Тен остается недостаточно оцененным в нашем независимом государстве. Его наследие, которое дает нам возможность знакомиться с лучшими образцами мировой культуры и опираясь на которое можно в совершенстве изучать украинский язык, сегодня оказалось ненужным. За годы независимости, когда мы так научились красиво говорить о духовном возрождении и тому подобные вещи, практически ничто не сделано, чтобы возвратить наследие этого титана украинцам. Его оригинальные произведения для большинства людей остаются практически неизвестными. А переводы даже не всегда найдешь в наших крупных библиотеках. За годы независимости украиноязычные «Іліада» и «Одісея» не переиздавались, как и большинство его переводов античной классики. Зато у нас продолжают широко использовать русскоязычные переводы древнегреческих произведений, которые явно уступают переводам Тена. А что уже говорить о музыкальном наследии Бориса Тена, всестороннем освещении различных аспектов его деятельности!
Грустно, очень грустно. Неужели мы так и не научимся ценить действительно ценные вещи?
