...1831 год. Выпускнику Нежинской гимназии высших наук — будущего лицея князя Безбородько — Евгению Гребинке 19 лет. Заканчивает он гимназию с правом на чин четырнадцатого класса. Легко поступает на службу в 8-й Малороссийский казачий полк. Но служба его не радует — манит литература, зреет надежда на творческую самореализацию в российской столице. Подает в отставку и после двухгодичного наслаждения народным языком, обрядовыми праздниками, охотой, общением с соседями, написанием басен, записями украинских народных сказок на родительском хуторе — имении Убеище близ Пирятина на Полтавщине, где он и родился 2 февраля 1812 г., молодой литератор прибывает в Петербург. Сразу же повезло со службой, потому что земляки помогли. Устраивается чиновником комиссии духовных училищ Министерства народного образования, начинает преподавать русскую словесность в Дворянском полку.
Выпускники Нежинской гимназии поддерживали друг друга в российской столице. И не только выпускники — подавляющее большинство украинцев старались не чураться своих земляков. «Колонией образованных малороссиян» называет Петербург Евгений Гребинка. В письме к Н.Новицкому 7 марта 1834 года он напишет: «Петербург — это колония образованных малороссиян. Все присутственные места, все академии, все университеты наводнены земляками, и когда берут на службу, малоросс привлекает особенное внимание как un homme d’esprit»1.
1834 год. Молодой литератор, который уже перезнакомился в российской столице не только с влиятельными земляками, но и с русской культурной и литературной элитой, издает «Малороссийские приказки», которые он посвящает «Добрым моим землякам и любителям малороссийского слова».
Басни-приказки Евгения Гребинки были встречены на удивление благосклонно, даже восторженно. И не только любителями образного украинского слова, но и критикой. В один ряд с поэзиями Шевченко впоследствии поставит литературная критика его басни. Именно эти творческие дебюты будущих друзей — Гребинки и Шевченко — убеждали многих скептиков, прежде всего из журналов «Сын Отечества» и «Библиотека для чтения», в том, что украинский язык художественно полноценный, способный «покорять» любые темы и жанры, потому что обладает самобытным потенциалом богатого народного говора, уникальной палитрой образного выражения.
1831 год значимый не только в судьбе Евгения Гребинки, но и в судьбе других украинцев — Гоголя, Кукольника, Шевченко... В июне 1831 года прибывает с дворовыми людьми П.В. Энгельгардта в Петербург семнадцатилетний Тарас Шевченко, где ему посчастливилось попасть по контракту в ученики к цеховому мастеру комнатной живописи Василию Ширяеву. В этом же 1831 году выпускник Нежинской гимназии Николай Гоголь-Яновский напечатает в Петербурге раздел из повести «Страшный кабан» под названием «Хозяин» и статью «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Обе публикации подпишет псевдонимами — «П.Глечик» и «Г.Янов». Амбициозный молодой литератор будет зачислен в Патриотический институт на должность младшего преподавателя истории, а главное — в этом году начнется публикация сборника повестей в двух частях «Вечера на хуторе близ Диканьки», которые вынесут Гоголя на вершину литературной славы.
Украинская история, мифология, народные сказы, легенды, песни, сказки щедро наполняют произведения и таких русскоязычных прозаиков, как В.Нарижный, О.Сомов, А.Погорельский, Н.Кукольник, И.Кулжинский, Е.Аладьин... Украина символизирует в их произведениях вольнолюбивый дух, героичность и моральность запорожцев, реестровых казаков, гайдамаков, чумаков, природные богатства романтизированного ими края, духовное величие народной культуры, доброту, щедрость и ласку украинца. Особенно идеализируются государственные модели периода Киевской Руси, Казацкого государства, Гайдаматчины, их князья, воеводы, гетманы...
К сожалению, часть украинцев, которые появились в российской столице и пытались утвердиться в литературе благодаря русскому языку, злоупотребляли в изображении украинских реалий, исторических героев и современников-украинцев приемами бурлеска, травестии, стилизацией под народность, излишне пользуясь вульгаризмами, грубыми оборотами... Не смог этого полностью избежать и Евгений Гребинка, потому что в его времена бурлескная традиция в украинской литературе занимала значимую позицию. Да и благородная попытка «повернуть» к себе украинского читателя поневоле «сбивала» с высокого литературного «курса» на образно-стилевое «приседание» перед мнимым читателем, которого вроде бы необходимо рассмешить, приперчить его вкусы острым словцом, как правило, «выхваченным» из уст простого человека.
Литературная деятельность Евгения Гребинки началась еще в Нежинской гимназии высших наук, где была чрезвычайно активная литературно-художественная жизнь. Гимназисты готовили рукописные журналы, альманахи, в которых публиковали свои литературные дебюты. Писали пьесы и сами же их ставили на сцене. Вели литературные диспуты, обсуждая не только опусы гимназистов, но и произведения популярных в их среде Мольера, Александра Пушкина, Александра Грибоедова, Кондратия Рылеева, Ивана Крылова... Стимулировали эти литературные и философские дискуссии о свободе и праве, о суверенности человеческой личности, о роли и значении литературы и культуры в духовном просвещении народа вольнодумные профессора Н.Белоусов, К.Шапалинский, И.Ландражин...
Евгений Гребинка сразу же загорелся по примеру старших гимназистов издавать свой рукописный журнал, заполняя его страницы преимущественно собственными стихотворениями и прозой. Лучше всего ему удавались произведения сатирического направления. Тогда в гимназии он и напишет первые свои басни, первую пьесу-одноактовку «В чужие сани не садись», первые стихотворения на русском языке. А главное, там Евгений Гребинка возьмется за перевод на украинский язык поэмы Александра Пушкина «Полтава». В девятнадцатилетнем возрасте — в год окончания Нежинской гимназии — в журнале «Московский телеграф» появится отрывок из «песни 1-й» поэмы «Полтава», а в «Украинском альманахе» стихотворение «Рогдаев пир». В переводе пушкинской «Полтавы» выразительно просматривается стремление юного литератора найти в украинском языке образно-выразительные соответствия оригиналу, произвести свой стиль, овладеть жанром романтической поэмы.
Несомненно, на юного гимназиста, который чувствовал жажду творческого самосвершения, повлияли литературные дебюты других одаренных гимназистов — старшего на три класса Николая Гоголя и старшего на два года Нестора Кукольника, которые буквально роскошествовали, увлеченные театром, на самодеятельной сцене гимназии и щедро предоставляли другим гимназистам — литературным неофитам —свои пьески, стихотворения, переводы...
...1834 год. Знаменательный для автора первой книги «Малороссийские приказки». И знаменательный для его земляка, уже окрыленного первой славой драматурга за драматическую фантазию «Торквато Тассо» Нестора Васильевича Кукольника. Евгений Гребинка посещает в Глухом (теперь Максимилиановском переулке №8) его литературно-музыкальный салон, где встречается и сближается со знаменитым Карлом Брюлловым, композитором Михаилом Глинкой, художником Иваном Айвазовским, актерами Василием Каратыгиным и Михаилом Щепкиным... С особой заинтересованностью Евгений Гребинка наблюдал за творческим сотрудничеством своего земляка — автора песен и романсов Михаила Глинки, который писал музыку на поэтические произведения Нестора Кукольника и в его салоне ее же исполнял. Там он услышал «Попутную песню», «Сомнение», «Колыбельную песню», «Жаворонка», «Прощание с Петербургом» и другие песни и романсы, которые обессмертили имена этого творческого дуэта.
Появлялся в литературно-музыкальном салоне Нестора Кукольника и Николай Гоголь. Однако хозяин не очень благосклонно относился к своему гимназическому товарищу и партнеру по театральной сцене Нежинской гимназии. Николай Яновский исполнял тогда роли в пьесах «Эдип в Афинах» Озерова, «Недоросль» Фонвизина, «Урок сыновьям» Крылова, в комедиях своего отца-драматурга, в разных французских водевилях. Именно в «Недоросле» и играли вместе Нестор Кукольник и Николай Гоголь-Яновский.
Нестор Кукольник — сын профессора Петербургского педагогического института отмечался в Нежинской гимназии высших наук свободолюбием, осмелился стать на защиту своего любимого профессора Н. Белоусова, которого по личному повелению самого Николая І отстранили от должности за «свободомыслие». И хотя перед выпуском из гимназии Нестор Кукольник отказался от своих свидетельств в защиту своего преподавателя из-за травли другими реакционными профессорами Билевичем и Никольским, но это не помогло первому ученику гимназии — не получил он золотую медаль, которую достойно заслужил, и не был ему присвоен чин. Так вот, Нестор Кукольник после учительства в Виленской гимназии появляется в Петербурге и в 1834 году завершает стихотворную драму «Рука Всевышнего Отечество спасла», которая 15 января (по ст. стилю) этого же года была поставлена на сцене знаменитого Александринского театра, построенного на Невском проспекте по проекту архитектора К. Росси и открытого в 1832 году. На премьере этой драмы, посвященной защите в 1612 году Москвы народными ополченцами во главе с К.Мининым и Д.Пожарским и восхождению на царский престол Михаила Романова, присутствовал сам Николай І. Реакция царя была бурной. Растерянный и счастливый двадцатипятилетний драматург неожиданно удостоился необычной царской ласки — похвалы и перстня с брильянтом. И, понятное дело, неоспоримой славы. А тем, кто посмел поставить под сомнение талант Нестора Кукольника, не позавидуешь. Известный издатель и литератор Николай Полевой посмел написать и опубликовать в своем журнале «Московский телеграф» (1834, № 3), на страницах которого появился в 1831 г. отрывок перевода поэмы «Полтава» Евгения Гребинки, негативный отзыв на эту драму — и что? Журнал был запрещен, а его издателя отправили для размышлений над своим поступком в село. Сразу же по Петербургу прошелестела едкая эпиграмма:
Рука Всевышнего
три чуда совершила:
Отечество спасла
Поэту ход дала
И Полевого удушила2.
Но Нестор Кукольник эту благодатную для литературной карьеры волну ура-патриотического воспевания побед и доблестей бояр, князей, царей, полководцев Российской империи вдохновенно «оседлал», и уже в следующем 1835 году тот же Александринский театр берет в постановку новую его пьесу «Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский». Консервативная литературная критика восторженно приветствовала новую пьесу именитого драматурга, тогда как Михаил Лермонтов отзовется на постановку этой пьесы в Большом театре, работы по отделке которого в 1836 году выполнялись артелью В.Г. Ширяева, в составе которой тогда работал Тарас Шевченко, эпиграммой:
В Большом театре я сидел,
Давали «Скопина» —
я слушал и смотрел.
Когда же занавес
при плесках опустился,
Тогда сказал знакомый мне один:
«Что, братец! жаль! —
вот умер и Скопин!..
Ну, право, лучше б не родился»3.
Знаменитая Александринка влекла не одного драматурга, потому что появление на сцене Императорского театра пьесы гарантировало, при условии успешной ее постановки, большую перспективу для автора. Поэтому не случайно и Николай Гоголь также успешно дебютировал 19 апреля 1836 г. (по ст. стилю) на сцене Александринского театра со своим «Ревизором» через два года после чрезвычайного успеха Нестора Кукольника. И опять сам царь Николай І соблаговолили прибыть на премьеру, много смеялся и провозгласил во время выхода из ложи: «Ну, пьеска! Всем досталось, а мне — больше всех!»4.
Тарас Шевченко во время учебы в Императорской Академии искусств также посещал «биржу» — так шутливо называли литературные вечера у Нестора Кукольника, хотя и не сближался со своим земляком из-за его монархических позиций и нарочитого демонстрирования верноподданичества трону. Историю Кукольник подавал в своих драмах, романах, повестях и рассказах в русле уваровской теории «официальной народности», идеализируя русских царей — от Бориса Годунова (драма «Борис Годунов») до Петра І (рассказы «Авдотья Петровна Лихончиха», «Капустин»), чего категорически не воспринимал Шевченко. Самовлюбленный Нестор Кукольник, обласканный не только консервативной критикой, но и такими демократическими авторитетами, как Виссарион Белинский и Николай Некрасов, иронически отзывался о Гоголе, обязательно добавляя к его литературной фамилии предварительное — Яновский. На вечере у украинского историка, писателя и этнографа, «большого приятеля» Шевченко, будущего автора пятитомной «Истории Малороссии» Николая Маркевича в апреле 1840 года Нестор Кукольник резко негативно высказался о «Кобзаре» Шевченко, назвав его вредным и опасным. Понятно, Тарас Григорьевич впоследствии в повестях «Капитанша» и «Художник» иронически отозвался об уже к тому времени забытом поэте и драматурге.
Когда Нестор Кукольник купался в лучах литературной славы, не только ему единственному из украинцев казалось, что они могут равноправно с русскими писателями играть на русском культурном поле благодаря использованию «владычного языка» (Гоголь). Не менее амбициозный Николай Гоголь сознательно избирает для реализации своего таланта не родной язык, а русский. Такое спекулятивно выигрышное отступничество от родного языка было вызвано не только желанием проложить как можно скорее литературный путь в столичные литературно-художественные сферы, как это мы видим на примере Нестора Кукольника, но и предопределено униженным положением украинского языка, который, по устоявшемуся в то время мнению, еще не достиг как литературный язык необходимого уровня развития и совершенства. Но отступничество от родного языка не проходит бесследно. Раздвоение языкового сознания, образного мышления угрожает потерей национальной идентичности и, приходит к выводу, анализируя духовную драму Николая Гоголя, Юрий Барабаш, к «острой психологической раздвоенности»5.
Тот, кто вчитается в «Записки студента» Евгения Гребинки, неизбежно вспомнит «Петербургские повести» Николая Гоголя, потому что общей идеей этих произведений является идея нивелирования человеческой личности тогдашней мерзкой действительностью. Писатель «вписал» в эту повесть много событий и переживаний из собственной жизни. Герой-студент Яков Иванович, как и его творец, учился в лицее, состоял на военной службе, рвался в Петербург: «Долг чести зовет меня — я должен служить Отечеству», прозябает безнадежно в канцелярии одного из департаментов и медленно теряет любую надежду реализовать свои юношеские мечты. Ведь сам Евгений Гребинка сразу же по прибытию в российскую столицу начинает свою чиновническую службу. Сначала работает чиновником комиссии духовных училищ Министерства народного образования, а с 1838 года преподает русскую словесность и минералогию, ботанику и зоологию в военных учебных заведениях и в Институте корпуса горных инженеров. Подумать только: едва ли не ежедневно занятый на службе, имея проблемы со здоровьем, с чрезвычайной активностью выступая как публицист, Евгений Гребинка успел за свою короткую творческую жизнь опубликовать свыше сорока романов, повестей, рассказов и очерков, много поэзий на украинском и русском языках. За два года до своей преждевременной смерти от туберкулеза писатель опубликует отдельным изданием восемь томов своих произведений, но не завершит. Евгений Павлович Гребинка умирает в возрасте 36 лет 15 декабря 1848 года в Петербурге. Похоронили его неподалеку от любимого Убежища в селе Марьяновке на Полтавщине.
Украина всегда была в сердце Евгения Гребинки. Не случайно он так тепло относился к Тарасу Шевченко, с которым его познакомил в 1837 году художник Иван Сошенко. Евгений Гребинка не только помог Шевченко вырваться из крепостничества, но поддерживал его материально, в частности, благодаря прежде всего Гребинке в 1840 г. вышел в свет «Кобзарь» Тараса Шевченко. Он знакомит молодого художника с украинским помещиком Петром Мартосом, который хотел заказать свой акварельный портрет. Во время сеансов Петр Мартос увидел рукописные поэзии Шевченко-художника и заявил о своем желании оплатить их издание отдельной книжкой. Подготовил к печати первый сборник поэтических произведений Тараса Шевченко под названием «Кобзарь» именно Евгений Гребинка.
Авторитетный, популярный баснописец и публицист, произведения которого печатались в таких известных журналах и газетах, как «Московский телеграф», «Библиотека для чтения», «Сын Отечества», «Современник», «Отечественные записки», «Литературная газета», «Пантеон», «Иллюстрация», альманах «Утренняя звезда», «Киевлянин», «Молодик», «Новоселье», «Физиология Петербурга», «Иллюстрированный альманах» и т.д., задумывает организовать украинскую литературную жизнь, в частности собрать и осмыслить достижения новой украинской литературы. С этой целью Гребинка завязывает дружбу и общение с украинскими писателями Г.Квиткой-Основьяненко, П.Гулаком-Артемовским, Л.Боровиковским, В.Забилой, с которым учился вместе в Гимназии высших наук, с А.Афанасьевым-Чужбинским, разрабатывает планы организации украинских периодических изданий с целью публикации на их страницах произведений украинских писателей. Он договаривается об издании литературного приложения на украинском языке к журналу «Отечественные записки», но цензура не позволила реализовать этот проект. Тогда Евгений Гребинка с помощью Тараса Шевченко готовит к печати альманах «Ластівка», который появился в 1841 году, наполненный произведениями Т.Шевченко, И.Котляревского, Г.Квитки-Основьяненко, самого Евгения Гребинки, Л.Боровиковского, В.Забилы, А.Афанасьева-Чужбинского. В альманахе «Ластівка» была помещена большая подборка украинских народных песен, поговорок и загадок, переводы на украинском языке произведений Г.Державина и А.Пушкина. К этому альманаху его издатель Евгений Гребинка подал написанные в бурлескно-смехотворном стиле предисловие «Так собі до земляків» и послесловие «До зобачення», которые рассердили В.Белинского. Очевидно, было из-за чего раздражаться и обижаться, когда почитаешь в послесловии «До зобачення» такое: «Хотів було я вам, панове, пустить свою книжку зимою, та як одніс у друкарню, як стали москалі друкарювать, так я вам кажу, і сміх, і горе! Чи ви повірите, що над одним листком та б’ються тиждень або й більше. Ти напишеш гілля, а він видрукує гhлh: это, стало быть, каже, красивей. — «Та мовчи, будь ласкав, москалю, та роби те, що тобі кажуть, за що гроші береш». От він як почує гроші, зараз і схаменеться. Що ж? Трохи згодом знов уже перевертує по-своєму!.. Бивсь, бивсь я з ними, а тут уже й на весну повернуло, швидко і теплого Олексія... У вас, земляки, уже геть тепло; як де, то часом і верби розпукуються; швидко і ластівки прилетять, трохи чи не разом з моєю книжкою — от од того я її і назвав «Ластівкою»6.
Нечасто выбирался Евгений Гребинка из сырого каменного мешка — из Петербурга — на родину. Разве что раз с Шевченко, да еще несколько посещений родительской усадьбы. А так хотелось ему пополнить арсенал образно-выразительных средств за счет семейных пересказов, народно-песенной поэтики, устного народного говора, рассказов о жизни и быте украинских помещиков. Как это его познание национальной истории, народных легенд, дум, песен, обычаев и обрядов, поговорок, пословиц, крылатых выражений соединяло с Николаем Гоголем и Тарасом Шевченко! Как мы мало знаем его многогранное творчество! Разве что несколько юмористически поучительных басен, таких, скажем, как «Ведмежий суд», «Віл», «Мірошник», «Рибалка», «Соловей», а Гребинка на украинском языке написал 27 басен, несколько украинских стихотворений: «Човен» и «Українська мелодія» («Ні, мамо, не можна нелюба любить!..»), ну и обязательно два русскоязычных — «Очи черные, очи страстные...» и «Песня» («Молода еще девица я была...»). А какая тематически и стилистически богатая его русскоязычная проза. Вспомним хотя бы драматическую поэму «Богдан. Сцены из жизни малороссийского гетмана Зиновия Хмельницкого», повесть «Нежинский полковник Золотаренко», роман «Чайковский», где он романтизирует, прославляет казацкую стихию, свободолюбие и героику национальных победителей, поэтизирует Запорожскую Сечь с ее демократизмом и справедливыми, хотя и суровыми законами.
«Мова чудова», — писал о баснях Евгения Гребенки Иван Франко, отмечая яркий национальный «і навіть спеціально лівобережний український колорит», «здоровий гумор і не менш здорову суспільну і ліберальну тенденцію» этого «талановитого писателя російсько-українського», который «зумів висловити свобідніший дух українського народу»7.
Среди этих трех талантливых выпускников Гимназии высших наук — Николая Гоголя, Нестора Кукольника и Евгения Гребинки — именно автор «Малороссийских приказок» полностью не отрекся от родного языка и наиболее ярко и последовательно стремился быть полезным национальной литературе, способствовать духовной консолидации украинских писателей и их творческому самовыражению в условиях самодержавной России.
1 Гребінка Є. Твори : У 3 т. — К., 1981. — Т. 3. — С. 566. Фр. — как человек духовный.
2 Русская эпиграмма второй половины ХVII — начала ХХ в. — Ленинград : Советский писатель, 1975. — С. 439.
3 Там же. — С. 407.
4 Исторический вестник. — 1883. — № 9. — С. 736.
5 Барабаш Ю. «Коли забуду тебе, Єрусалиме...». Гоголь і Шевченко. Порівняльно-типологічні студії. — Х., 2003. — С. 248.
6 Євген Гребінка. Твори : В 5 т. — К. : Державне видавництво художньої літератури, 1957. — Т. 5. — С. 32.
7 Франко І. Зібрання творів : У 50 т. — К. : Наукова думка, 1983. — Т. 41. — С. 266.
