ЖДАЛИ МЕССИЮ — ДОЖДАЛИСЬ ХМЕЛЬНИЦКОГО
На 1648 год еврейская каббалистическая книга Зогар предсказывала пришествие
Мессии. Ну не то чтобы пророчество не сбылось совсем...
Разделавшись с евреями, Богдан Хмельницкий продолжил великие деяния,
для коих ему нужны были в большом количестве казаки. Дошло до того, что
в ином малоросском городке не осталось ни одного мещанина — все живые оказачились.
Торговать стало некому. Тут-то государственный взор Хмельницкого и обратился
на православных греков. «Абы в сторону нашу зъ розными товарами прыежъджаючи
выгодою людемъ были...», — наказал гетман.
Торговали греки — не извольте сомневаться — с выгодой не только «людемъ»:
товар, взятый в кредит у московских купцов, переправлялся за границу и
там перепродавался в 1,5—2 раза дороже. Иной коммерсант, оставлявший —
за неимением других богатств — в первый раз в залог собственных родителей,
через полгода уже ворочал солидными капиталами. Видя такое процветание
(никак, учтите, не связанное с производством материальных ценностей!),
местное население чувствовало себя обворованным. Под убыточный для москалей
и малороссов промысел местные власти постоянно норовили подбить клинья.
Но государственная позиция оставалась неизменной, и в течение ста лет привилегии,
дарованные грекам Богданом Хмельницким, подтверждались (в ответ на очередную
их жалобу о притеснении) 11 раз.
Нежин возник на торговых путях греков в качестве перевалочного пункта.
«Во всей Малой России один такой город, который торговым называться может»,
— стали писать о Нежине.
ГРЕЧЕСКИЙ ОТТЕНОК
«Улица братьев Зосим», — значилось на стене дома. Эге! — обрадовалась
я, — да не иначе как я в Нежине!
«Греки... и нежинские греки», — писали когда-то в официальных документах,
словно речь шла об отдельной народности. По преданию, именно греки вырастили
на нежинской земле прославивший ее сорт огурцов, и уж точно — первыми открыли
здесь школу. Нежинские Зосимы — богатейшие братья-купцы — учреждали училища,
издавали книги, строили церкви и больницы. Львиная доля греческих миллионов
предназначалась их страдающей под гнетом турков родине, а на украинскую
землю падали лишь крохи — превратившие Нежин в один из красивейших и многолюднейших
городов России.
Но с переменой границы, по присоединении к России Крыма и Новороссийского
края, греки стали уезжать в новые города-порты — Одессу, Таганрог, Мариуполь.
«Свежо предание, а верится с трудом! — иронически замечал турист, проезжавший
в 1853 году Черниговской губернией. В «Российской географии» Зябловского
сказано: «Нежин, нарочито знаменитый город, населен греками, ведет обширную
торговлю...» Ни того, ни другого давно уже нет. В греческой церкви, где
отправляют богослужение на славянском языке, только и уцелели еще два старых
дьячка, которые слабыми голосами на «ектению» отвечают «кирие елейсон».
Есть даже несколько жителей с некоторыми оттенками греческой физиономии
и греческими фамилиями, но греков уже нет в Нежине...
ЕЩЕ БОЛЬШЕ ГОГОЛЯ
«Решено! Буду сегодня же говорить с ней...», — бодрил себя Павел Яковлевич
Королев, шагая по Гоголевской... (Ярослав Голованов, «Королев»).
Походил Павел Яковлевич Гоголевской да и женился на уроженке Нежина,
вследствие чего появился на свет Сергей Павлович Королев. Здесь, в Нежине,
в 1913 году пленился он гастрольным полетом великого Уточкина и... дальше
пути гениального ученого и Нежина расходятся. Но многие великие люди топтали
мостовую Гоголевской, это точно.
Считается, что именно эту мостовую (Гоголевская — бывшая Мостовая) Гоголь
обессмертил в шестой главе «Мертвых душ»: «Эти бревна...» (и дальше по
тексту). Спешу обрадовать весь просвещенный-непросвещенный мир сенсационной
«новостью»: Нежин — город юности Гоголя! А вы не знали?! (Знали? Тогда
отойдите в сторонку...). Он там семь лет проучился в Гимназии высших наук,
блистал в качестве актера и постановщика самодеятельных гимназических спектаклей.
«Я видел «Недоросля» в Москве и Петербурге, — вспоминал однокашник, ставший
дипломатом, — но ни одной актрисе роль Простаковой не удавалась так, как
ее сыграл 16-летний Гоголь...»
Справедливости ради стоит заметить, что если иногородние невежды не
дают себе труда помнить о роли Нежина в жизни великого писателя, то сам
Нежин не дает об этом забыть: идешь по улице Гоголя, приходишь в пединститут
имени Гоголя, читаешь надпись над входом: «Здесь учился Гоголь» и, с благоговением
поднимаясь по мраморным ступенькам, по которым много лет назад ступала
нога Гоголя, оказываешься перед гигантским — во всю стену — барельефным
портретом Гоголя... (И это еще далеко не весь Гоголь, которым богат Нежин).
LABORE ET ZELO
Лет десять назад в печати проскочила заметка: ходим, как обычно, по
сокровищам... Вот, например, на задворках Музея русского искусства который
год валяется мраморный бюст Ильи Безбородко и... (там много еще чего валялось,
но речь не о том). Прочитав эту заметку, два нежинских краеведа немедля
отправились в Киев и, действительно, обнаружили в указанном месте портрет
учредителя славного Лицея, изрядно потрепанный годами пребывания на задворках,
но вполне годный к употреблению... Краеведы покинули Киев, прихватив мраморного
графа. Вскоре — отреставрированный, возведенный на постамент, подписанный
золотом — он возник в сквере пединститута.
Чаще, однако, бывало наоборот. Приходящий в упадок городок грабили все,
кому не лень. В 1934 году был нанесен сокрушительный удар по библиотеке
пединститута — из нее в пользу Киевской ЦНБ была по-хозяйски изъята коллекция
рукописей, а также значительное число редких книг. Нежин сопротивлялся,
как мог.
— Ректор пединститута срочно ушел в отпуск, а зав- библиотекой на все
отвечал: «Без ректора не имею права...», — рассказывает заведующий Музеем
(уцелевших — Авт.) редких книг при библиотеке Нежинского пединститута Иван
Петрович Костенко. — Прятали книги, прятали карточки... И многое, знаете,
удалось спасти!
Мои домашние, слушая рассказ о нежинском музее, хмурились:
— Собираешься об этом писать? Хочешь, чтобы у них последнее забрали?!
Хотя забрали бы не враги какие-нибудь и не охочие до наших национальных
достопримечательностей иноземцы, а свои, киевские, такие же, собственно,
радетели книжного дела. Но ведь ни для какого другого города, а для родного
Нежина щедрый Кушелев-Безбородко (внук учредителя), будучи во Франции,
приобрел на свои кровные первые 2500 томов этой библиотеки, это своей второй
родине — Нежину — Зосимы дарили собрания греческих книг!.. Это во славу
Нежина и его гимназии (лицея, института и т.д.) радели многочисленные продолжатели
дела Безбородко, в чьем гербе был девиз, доставшийся по наследству учебному
заведению: «Labore et Zelo» — «Трудом и старанием».
— ... Немцы были недавно у нас на экскурсии, так говорят: «Мы такие
книги в витрине, под стеклом держим», — Иван Петрович показывает мне первое
издание библии Лютера. — Хотите полистать?
— Хочу!
Я, конечно, понимаю, что если эти книги давать полистать каждой приезжей
тетке, то слишком скоро придется пожалеть, что их кто-нибудь не спас от
этой участи. И все же стоило ей-богу, побывать в Нежине, чтобы с библией
Лютера в руках ощутить себя частью всего человечества.
...А железная дорога здесь была уже в XIX веке, когда Чернигов мог похвастаться
только узкоколейкой! А из семян, завезенных в Нежин из голландского города
Амерсфорта, здесь с давних пор выращивали знаменитый на всю Россию «амафортский
табак» (махорку по-простому). А по случаю Пасхи в Нежин и сегодня приходят
поздравления из далекой Греции. Профессор университета в Фессалониках пишет
голове Нежинской рады: «Христос Воскрес! Желаю всем жителям Нежина здоровья
и радости! Христос Ласкаридис». И городок, в судьбе которого был звездный
час, чувствует себя частью большого мира, и каждый его житель — частью
всего человечества...
