И вот в этом ряду незабываемых создателей художественных миров достойное место уже много десятилетий по праву принадлежит Константину Георгиевичу Паустовскому (1892—1968), 110 лет со дня рождения которого мы сегодня отмечаем. Уже давно читатели и критики (прежде всего читатели, что гораздо важнее!) признаются в любви «стране Паустовского», единственной и неповторимой стране, где живут благородные и сильные духом романтики, страстно верящие в то, что жизнь — прекрасна (если не в это мгновение, то — будет такой!), где нет неинтересных героев, где не только персонажи-знаменитости (Лермонтов, Шевченко, Андерсен, Левитан, Чайковский...) наделены яркими характерами, но запоминается буквально каждый персонаж, пусть даже ему посвящено всего несколько строчек. Правду говоря, молодые книгочеи в последние годы не очень увлекаются Паустовским. И это — весьма прискорбно, ибо его мир — это мир истинной, высокой нравственности, мир не показной, но подлинной доброты. Перед нами, к тому же, выдающийся художник, чья жизнь и творчество неразрывно связаны с Украиной.
Константин Георгиевич Паустовский родился 31 мая 1892 года (по новому стилю) в Москве, в семье железнодорожного статистика. Несмотря на столь прозаическую профессию, его отец, как вспоминает сам писатель, был неисправимым мечтателем, романтиком, непоседливым и мало приспособленным к жизни человеком. В поисках новых впечатлений и лучшей доли он часто переезжал с места на место: Псков, Вильно, Петербург и, наконец, вспомнив, возможно, о своих украинских корнях, оседает в Киеве, устроившись работать на Юго-Западной железной дороге (1897 г.). Таким образом, почти все детство и юность будущего мастера слова (до 22-летнего возраста) прошли на Украине, и он абсолютно не преувеличивал, называя нашу землю «своей второй родиной». Здесь формировалось его сознание, именно в киевском журнале «Огни» 20-летний юноша Паустовский опубликовал свое первое произведение: еще не очень зрелый, романтически наивный рассказ «На воде».
О ранних годах жизни писателя не осталось подробных воспоминаний современников или родных. Зато сам Константин Георгиевич в блестящей художественной форме, в своем емком, упругом и в то же время поражающем многокрасочностью стиле (когда каждое слово подобрано безукоризненно точно, нет ни одного «пустого», «штампованного» эпитета и все, о чем рассказывается, ясно видишь перед глазами) поведал о своем детстве в знаменитой автобиографической эпопее «Повесть о жизни» (1946—1962), особенно в первых двух ее частях («Далекие годы» и «Беспокойная юность»).
Здесь мы узнаем, что род Паустовских — это многие поколения отважных воинов-казаков, чья родословная уходит далеко в глубь столетий. По мужской линии (удивительный, редко упоминаемый факт!) Паустовские — отдаленные потомки прославленного гетмана Петра Сагайдачного. Правда, вспоминает писатель, «отец посмеивался над своим гетманским происхождением и любил говорить, что наши деды и прадеды пахали землю и были самыми обыкновенными терпеливыми хлеборобами, хотя и считались потомками запорожских казаков» (емкий образ истории!).
Украина, ее природа, история и люди — для Паустовского отнюдь не отвлеченное понятие. Он описывает ее, как наделенный даром ясновидящей любви человек. Это одинаково верно, идет ли речь о дедовской усадьбе Городище близ Белой Церкви на берегах синей, тихой реки Рось, которая ранней весной становится яростной и неукротимой, прорываясь сквозь Авратынские горы (дело происходило в первые годы ХХ века; интересно, где эти горы теперь?), идет ли речь о весне в наших родных краях («лучшим временем — порой безудержных мечтаний, увлечений и бессонных ночей — была киевская весна, ослепительная и нежная весна Украины. Она тонула в росистой сирени, в чуть липкой первой зелени киевских садов, в запахе тополей и розовых свечах киевских старых каштанов...»), либо о «ленивых и пышных, настоящих украинских облаках, которые останавливались в небе над оврагом в Городищах...»
И все же Украина для Константина Георгиевича — это прежде всего родные люди. Это — дед Максим Григорьевич, рассказавший внуку, что «когда Запорожская Сечь при Екатерине Второй была разогнана, часть казаков поселили по берегам реки Рось, около Белой Церкви. Казаки неохотно сели на землю». «Даже я — продолжает рассказ писатель, — родившийся в конце девятнадцатого века, слышал от стариков рассказы о кровавых сечах с поляками, походах на «Туреччину», об уманской резне и чигиринских гетманах. Наслушавшись этих рассказов, я играл с братьями в запорожские битвы». Образ деда Паустовский бережно хранил и на склоне лет, написав о нем проникновенные строки в «Далеких годах»: «Ах, дед Максим Григорьевич! Ему я отчасти обязан чрезмерной впечатлительностью и романтизмом. Они превратили мою молодость в ряд столкновений с действительностью. Я страдал от этого, но все же знал, что дед прав и что жизнь, созданная из трезвости и благоразумия, может быть, и хороша, но тягостна для меня и бесплодна... На всякого человека — как говаривал дед — другая пропорция».
Украина для Паустовского — это и удивительные старики из того же Городища, хлеборобы, потомки казаков: дед Ничипор, свято веривший, что человек, который пьет воду грозовых дождей, непременно доживет до 120 лет (на долю Паустовского, современника революций и мировых войн, выпало немало гроз, а вот прожил он только 76 лет!), дед Недоля («поразительно любопытный старик, отец двенадцати дочерей; от старости он позабыл их имена и мог насчитать по пальцам не больше пяти: Ганна, Парася, Горпына, Олеся, Фрося... Потом старик сбивался и начинал счет сначала»). Это и 16-летняя украинская красавица Ганна, сама доброта, в нее влюбляется 9-летний Костя Паустовский; через несколько месяцев девушка погибнет от скоротечной чахотки... И еще десятки и сотни конкретных людей.
Это, конечно же, и Киев: без преувеличения, духовной колыбелью будущего писателя стала прославленная 1-я гимназия столицы, где в те же годы учились такие знаменитости, как Михаил Булгаков (он был на год старше), выдающийся украинский композитор Борис Лятошинский, всемирноизвестный пианист Владимир Горовиц, певец Александр Вертинский, драматург Борис Ромашов... «Нашему выпуску повезло: у нас были хорошие учителя так называемых гуманитарных наук — русской словесности, истории и психологии» — вспоминает Константин Георгиевич. Именно школьные наставники укрепили в юноше желание посвятить себя литературе; первый неумелый опыт в киевском журнале «Огни», принадлежавший перу уже студента Киевского университета Паустовского, стал только первой ласточкой...
В 1914 году, перед самым началом I Мировой войны, наш герой оставляет Киев и перебирается в Москву. Впереди была целая жизнь, всемирная известность, которую принесли ему циклы рассказов о русской природе, повести «Золотая роза», «Блистающие облака», «Созвездие гончих псов»... До конца жизни Константин Георгиевич не изменял своей нежной любви к Украине, его друзьями в разные годы были Максим Рыльский, Александр Довженко, Юрий Яновский, Юрий Смолич... Украинские мотивы преобладают в таких рассказах Паустовского, как «Песчинка», «Поводырь», «Таинственный сундук»; прекрасна его биографическая повесть «Тарас Шевченко». Сотни тысяч почитателей Паустовского в Украине и России могли бы присоединиться к словам известного критика Виктора Шкловского: «Он жил для того, чтобы человек не стыдился доброты и не боялся за нее, а знал, что доброта и красота — правда, за которую надо жить и умирать, не сдаваясь».
