Внучка офицера армии Симона Петлюры и аристократки из рода польских землевладельцев, французская писательница, доцент кафедры литературы в Лионе Мари-Франс Клэр долгое время не решалась говорить о своем прошлом. Однако Революция Достоинства стала поворотным моментом, побудившим глубже проанализировать историю собственной семьи. Об этом и говорится в книге «П’ять майорців для мого незнайомця». Первая часть интервью — в выпуске №103-104 (5913-5914).
ДОЛГИЙ ПУТЬ ИНТЕГРАЦИИ
— Как удалось «восстановить положение в обществе»?
— Вопрос интеграции свтоял прежде всего перед моими бабушкой и дедушкой и их дочерью. Если Маруся хорошо говорила по-французски, то Зиновий научился говорить лишь со временем. В первые годы их изгнания они мечтали вернуться в Украину, однако события показали, что это невозможно. Тогда они попросили гражданство и получили его в 1939 году. В «Лідиній Книзі» моя мать говорит об интеграции ее родителей. В Розьер-о— Салин, куда они приехали в 1924 года, одна дама заметила Марусю: «Каждый день я гуляю с мамой в поселке, в одно и то же время, и мы встречаем элегантную даму, которая выгуливает красивого пса-сенбернара, Фаро. Каждый раз она вынужденно улыбается, и однажды она перешла на нашу сторону улицы. Подошла к нам, протянула руку, поздравила меня и предложила погладить собаку. Это была мадам Полина Жерст, жена заместителя мэра. Она догадалась, кто мы были, с присущими ей добротой и проницательностью. Она пригласила маму на чашку чая в среду. Чашка чая! Какая банальная вещь! Обычно мы пьем его каждый день в нашей двухкомнатной квартире, где было немного мебели. Но благодаря этому приглашению мама восстанавливает то, чем на самом деле была чашка чая в Киеве».
В Домбаль-сюр-Мёрт, втором месте их проживания, моему деду, рабочему на заводе «Солвей», предложили квартиру в рабочем городке. Однако он отказался, потому что ему больше нравился маленький изолированный домик на холме среди пшеничного поля, который назвали «Сечь». Это напоминало ему Украину.
Мои дедушка с бабушкой всегда уважали законы страны, в которой жили. И не разделяли мнение некоторых эмигрантов, которые их упрекали в зяте-французе, и том, что они крестили внуков в католической церкви. На это Зиновий отвечал: «Бог один для всех. Мои дети будут жить во Франции. Это нормально, что они исповедуют религию их стран».
МАРИ-ФРАНС КЛЭР ВМЕСТЕ С ЧРЕЗВЫЧАЙНЫМ И ПОЛНОМОЧНЫМ ПОСЛОМ УКРАИНЫ ВО ФРАНЦИИ ВАДИМОМ ОМЕЛЬЧЕНКО И ЕГО ЖЕНОЙ НА ОТКРЫТИИ ВЫСТАВКИ РАБОТ ХУДОЖНИКА МИХАИЛА СИДОРЕНКО В ПАРИЖЕ (26 ИЮНЯ 2021 Г.) / ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
Восстановить свое место в обществе, точнее, свой «ранг», было делом жизни моей матери. Ее успехи в учебе, успехи ее детей, ее художественный талант преподавательницы живописи, ее подчеркнутый вкус к дизайну мебели и предметами искусства, элегантность ее гардероба, ее способность слушать, уважение к законам Республики — все это сыграло хорошую службу на пути к интеграции. Это была ее сила. Предоставляю слово моей матери, которое в чем-то похоже на завещание: «Я думаю сейчас с высоты возраста (Лидии было в то время 70 лет), я никогда не прекращу сводить счеты с прошлым. Оба моих родителя уже похоронены во Франции, моей родине, потому что в течение всей жизни я не прекращала, несмотря на некоторое отличие, подтверждать, иногда насильно, мою французскую национальность. Я ее выбрала с упорством и заслуженно. Я жила в травмированной семьи, разрушенной политическими событиями, которая стремилась лишь к одному: вернуться домой. Члены семьи мечтают об этом возвращении: говорят об этом ежедневно, тянутся к любой новости с Востока. Смерть Ленина их радует. Признание Советского Союза Францией 14 декабря 1924 года их огорчает. В нежной, но душной атмосфере, у меня есть только одно желание: я хочу быть француженкой, не забывая о своих корнях. Я хочу влиться в общество и делаю все для этого. Дружба многих мне помогла. Достигла я, чего хотела? Думаю, что да. И мой брак сыграл большую роль «.
Эта интеграция состоялась через два поколения. Что касается меня, то я рождена во Франции, у меня не было тех проблем, которые пережила моя семья. Уверенность, которую мне передала моя мать, позволила мне чувствовать себя хорошо в любой среде. У меня есть подруга из простой селянской семьи. Она не согласилась с фразой моей матери, которую я цитирую, по «возможности восстановить свой ранг/статус», ей больше нравилось нейтрально слово «место». Она это сказала с большой деликатностью, но я поняла, что она тоже запрограммирована своим селянским происхождением относиться с подозрением к любому проявлению социальных амбиций, что, с ее точки зрения, происходило от аристократического превосходства, несовместимого с духом социального равенства, царившего в то время.
— Поддерживалась ли связь с украинской общиной Франции или из других стран? И каким образом?
— Сегодня я интересуюсь историей украинской диаспоры во Франции и констатирую, что многие организации были созданы в начале ХХ века. В Лотарингии «Просвіта» была открыта с 1935 по 1939 год для украинцев, работавших на фермах в Нансе. Там ставили спектакли. Моя мать декламировала поэмы Шевченко: она специализировалась на ультрапатриотических текстах, которые для нее выбрал ее дядя, Марусин брат, играла роль Наталки Полтавки в пьесе Котляревского! У нее был соловьиный голос, и она пользовалась огромным успеомх! Один поклонник влюбился в нее, когда увидел на сцене. Об этих театральных успехах мне недавно рассказала одна из ее близких подруг. Сама она никогда об этом не говорила.
Украинская диаспора 20-х годов, офицеры, интеллектуалы, политические деятели, которые бежали от большевизма и к которым принадлежали мои дедушка и бабушка, считали, что Франция спасла им жизнь. И это было самое главное. Украинский культурных ассоциаций было значительно больше, чем политических. Впоследствии, в зависимости от того, что происходило в Советском Союзе, появлялись и политические организации, особенно эмигрантов второй волны, приехавших после Второй мировой войны. Они не колебались открыто защищать украинское дело. Мой дедушка знал об этом.
«ХОТЕЛА БЫТЬ ВЕРНОЙ БОРЬБЕ Сотника ЯМКОВСКОГО»
— Как вы выбрали именно такой способ повествования об истории вашей семьи, сочетая прошлое и настоящее? Ведь несмотря на сложность украинской истории, книга получилась очень светлой, душевной.
— У каждого сюжета — своя форма. Мне нужно было ответить на вопрос Лео и Люси, рассказать им о моем детстве, моей бабушке, о событиях, которые заставили Марусю и Зиновия покинуть Украину навсегда. Я не хотела очернить трагедиями светлые воспоминания детства, не хотела углубляться в трагические исторические повествования. Нужно было сохранить радость жизни моих персонажей в хорошем провансальском доме, где Натали делится с Лео и Люси нежностью, юмором и теплотой ... Я не могла оставить Натали в отчаянии из-за расстрела Небесной Сотни ...
Однако я хотела быть верной истории Украины, придерживаться истинных, проверенных фактов, чтобы передать глубокий крик восстания жертв коммунизма. Хотела быть верной борьбе сотника Ямкового. А также хотела создать напряженность, чтобы побудить читать дальше, страницу за страницей, не останавливаясь. И последнее, я хотела отдать должное моей семье, подарить моим детям страницу их истории, переплетая прошлое с современностью, показать связь событий столетней давности и Майдана! Следовать той нити, которая передает вечные ценности, от бабушки к потомкам. Столетие маленькой и большой истории!
И, в конце концов, я стремилась показать Украину моим французским читателям, чтобы они могли почувствовать и понять причины, почему война, которая происходит на границе Европы, может угрожать миру, спокойствию, хорошей перспективе развития всей этой части мира.
— Как восприняли книгу ваши родные?
— Комментарии ближнего окружения часто становятся сюрпризом, наградой для автора. Мой старший сын поздравил меня! Он чувствует себя украинцем! И предложил мне поехать вместе в следующее путешествие в Украину. Мой младший сын прекратил читать на странице семнадцать, слишком много слез. Не знаю, дочитает ли. А мой брат Иван был растроган прочесть воспоминания детства. Он тоже говорит об Украине: «Я доверяю уму украинцев, но нужно еще две генерации, чтобы начались изменения. Только образование способно изменить менталитет, тогда Украина станет европейской демократией. Мама сказала бы то же самое. Мы это хорошо знаем!». Моя сестра Мишель категорически отказалась читать. Она считает, что говорить о прошлом — это его опорочить. Екатерина, моя вторая сестра, сказала, что «информация интересна». А мой муж поделился, что эта книга помогла ему лучше меня понять и что она была для меня настоящей терапией.
«СЕГОДНЯ ВО ФРАНЦИИ БОЛЬШЕ ИНФОРМАЦИИ ОБ УКРАИНЕ»
— А как восприняли знакомые французы? Насколько неожиданной для них была информация об Украине?
— Большинство моих французских знакомых почти ничего не знают об Украине, поэтому их больше всего заинтересовал исторический аспект романа. Многие узнали, что Украина — это не Россия, что Киевская Русь не связана с Россией, которая появилась гораздо позже Киева. В то же время во Франции существует еще много предубеждений, унаследованных из XIX века, когда был важен франко-российский альянс. Французская актриса российского происхождения Маша Мериль (дочь князя Гагарина) как-то сказала: «Мой предок — Владимир Ясное Солнышко, основатель Руси / России в 988 году» (Я написала газете, чтобы разоблачить это воровство наследия Киевской Руси).
Другие читатели были чувствительны к травме, которая была вызвана историей поколений, экзистенциальными поисками, связанными с моими корнями. Свидетельство Анны Идальго, мэра Парижа, хорошо подытоживает реакцию моих французских читателей: «В этом очень трогательном повествовании вы раскрываете нам трагическую судьбу вашей семьи, вынужденной бежать от большевистской революции в 1917 году и найти прибежище во Франции. История эмиграции и успешной интеграции, эта книга является свидетельством несправедливости, которую писпытали миллионы украинцев — жертвы тоталитаризма. Знайте, что эта драгоценная работа передачи памяти новым поколениям, которую вы выполняете, делает вам честь».
Реакция моих украиноязычных читателей, живущих во Франции, неоднозначна. Все говорят, что испытали глубокие переживания, найдя в моем повествовании элементы, похожие на их собственную историю. Некоторые открыли для себя, с горечью и негодованием, факты, которые скрывала от них советская школа. Некоторые купили книгу для своих детей, которые ходят во французскую школу, далеко от Украины, чтобы те узнали об истории их страны. Кое-кто решил сам взяться за перо, чтобы записать собственные воспоминания, переспросить старшее поколение, пока еще не слишком поздно. Я получила впечатляющие рассказы.
Одна молодая женщина позвонила мне в слезах, чтобы сказать, что она сейчас уверена, что оба ее деда находились на службе ЧК в Виннице во время террора 1936-1937 гг. Другая читательница рассказала мне, что ее молодая племянница, которая живет в Киеве, «не имеет понятия, что были времена, когда людям приходилось стоять в очереди, чтобы что-то купить поесть». В предисловии к моей книге Андрей Курков написал, насколько важно, чтобы украинцы в Украине записали их историю, «возможно, даже искали неизвестные детали еще свежей семейной истории».
С тех пор как моя книга переведена на украинский и поступила в продажу, я получаю столько трогательных сообщений! Например, от Лидии из Киева: «Читая книгу, я увидела параллели с историей моей семьи, я расплакалась и вспомнила рассказы моей матери о событиях 1933-1937 годов. В некоторых местах рассказы совпадают с вашими, Мари-Франс. Очевидно, ни одна семья в Украине не избежала страданий, репрессий, пыток, особенно во время Голодомора. Как вывод, ваша книга касается всей Украины и украинцев». Несколько дней назад украинка-стоматолог из Монпелье заказала мою книгу «П’ять майорців..» на французском, так как ее мать и бабушка прочитали ее на украинском в Украине и рекомендовали почитать!
Сегодня во Франции больше информации об Украине. Галю Акерман, Мишеля Ельчанинова регулярно приглашают высказываться об Украине на французском телевидении. Книги Николя Верта имеют читателей. Константин Сигов — собеседник журналистки Кристин Окрент, когда речь идет о политических или культурных вопросах Украины. Не нужно забывать и прекрасную работу Ирины Дмитришин, историка, преподавательницы в INALCO (Национальный институт восточных языков и цивилизаций), переводчицы большого количества книг с украинского на французский. Наконец, большое количество ассоциаций распространяют культуру и украинское гостеприимство.
(НЕ) ВОЗМОЖНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
— В 2015 году вы побывали в Украине. Какие впечатления? Каково ваше мнение о современной Украине?
— Впервые я приехала в Украину в августе 2015 году. По каким причинам невозможна путешествие стало возможным? Это тема моего второго «украинского романа» «Можлива подорож» (было бы хорошо, если бы его тоже перевели). Во время этого путешествия я познакомилась с Украиной и семьей, это была волнующая встреча ...
Я люблю Украину безграничной, пламенной, тотальной любовью. Ее засеянные поля, маленькие деревянные домики с садом напоминают «Сечь» моих дедушки с бабушкой! Красота Киева меня восхищает. И доброта его жителей! Мне было больно видеть, которая существует пропасть между жителями крупных городов, живущих в XXI веке, и сельским населением, которое тяжело работает и которому часто не хватает базовых вещей, которые должно предоставлять государство: нормальные дороги, доступное медицинское обслуживание ... Желаю, чтобы остатки советского менталитета исчезли, благодаря свободным медиа и образованию. Желаю, чтобы усилилась борьба против коррупции, этой социальной болезни, которую россияне используют, чтобы усилить собственное влияние. Желаю, чтобы Украина могла вступить в НАТО как можно скорее.
— Могли бы вы немного подробнее рассказать про «Можливу подорож»?
— Этот роман, вышедший в 2020 году, продолжает и углубляет поиски, начатые в книге «П’ять майорців...». Роман показывает истоки, причины семейного молчания, трагическую историю Украины через рассказы, навеянные реальными свидетельствами. Этот «роман-правда» — прежде всего приглашение исследовать прерывистость воспоминаний и прекрасные сюрпризы, которые нам может подкинуть память!
Моя мама уже не с нами, но ее запрет не ехать в Украину долго надо мной довлел. До тому момента, пока я не встретила в Париже подругу ее детства, Веру. Обе рожденные в 1921 году в лагере для перемещенных лиц (Калиш, Польша). Вера знала многое о моей семье, что было мне не известно. Поэтому я использовала эти воспоминания для книги. Я реконструировала мое семейное прошлое, приручая мою внутреннюю Украину. И невозможное случилось: там, в Украине, кто-то ждал меня! Это сюжет моего нового романа. Я открыла для себя, как память, которая была заглушена в изгнании и 75 годами коммунизма, может превратиться в живую благодаря одной встрече!
— Над чем работаете сейчас?
— Сейчас я заканчиваю сборник рассказов, который называется «La Chair des mots». Это короткие истории о том, как слова отражают наши эмоции, мысли, как их особые воплощения, обогащенные нашим опытом, сопровождают нас всю жизнь, стареют с нами, а оригинальные «лица» отражаются в наших уникальных словах.
Перевод Елены ЯЩУК-КОДЕ
