В последнее время в Украине вышло из печати сразу несколько интересных книжек, которые можно объединить слишком широким и давно уже условным, но понятным определением «фантастика». Трудно сказать, корректно ли это называть расцветом, но в каждом случае есть движение и тенденция. По-видимому, в шаткие и тревожные времена людям присуще задумываться над сутью общества, цивилизации, над тем, в какую сторону эти явления развиваются или могут развиться. Именно таково наиболее очевидное объяснение роста внимания к фантастике. Среди этих новинок можно вспомнить антиутопии Ярослава Мельника, Марии Косян, абсурдного киберпанка Олега Шинкаренко, о романе которого «Перші українські роботи» читатели «Дня» имели возможность прочесть в одном из последних выпусков (см. материал «Абсурдные роботы Олега Шинкаренко» в №78-79 от 12—13 мая с. г.). Сегодня вашему вниманию предлагается роман-антиутопия, который получил литературную премию «ЛитАкцент года-2016» в номинации «Проза».
Тараса Антиповича сложно назвать публичным автором, но каждая его книжка — событие. Он увлекательно выстраивает самодостаточные миры, и в этот раз, после футурологического романа «Хронос» и пяти лет перерыва, писатель и издательство «А-ба-ба-га-ла-ма-га» представляют антиутопию «Помирана».
Этот во многом киберпанковский роман раскрывает перед нами мир Корыта — автономики — ограниченного пространства вокруг мусорной свалки в не очень далеком будущем, мир, который находится в состоянии постиндустриального разложения и свято бережет свою обособленность от Другого, враждебного мира из-за Колючки. Это «племя» ест все, что найдет или поймает, вычитывает «старый язык» из надписей на гаражах, и в причудливых стихотворениях тамошнего схимника, поэта Хамсы, выражает непередаваемое, сращивает слова, подобно тому, как косноязычно-безумный герой произведения, доктор Фрезе, за кладь (плату) соединяет тела с электронным, механическим и другим хламом. В этом хаосе творения возникает что-то третье — очень оригинальное и фатальное одновременно, ущербное и жестокое, униженное и могучее в своей закостенелости, но все еще местами наполненное жизнью, любовью, поиском и надеждой.
Мифологизируя прошлое, в котором Корыту всегда кто-то угрожал, герои стремятся хоть как-то компенсировать свое жалкое настоящее. Всех, кто будет рассказывать им правду о Тех, они уничтожат, ведь оказаться клоакой — это крах их мировоззрения, а переселиться в близлежащую комфортную и развитую зону жизни означало бы изменить идеалам Корыта. Гуманитарную помощь здесь воспринимают как бомбардировку, еще немного — и корытяне полностью перейдут к каннибализму и к ранним формам идолопоклонничества (особенно трогательными кажутся пассажи о колобе Нинель — остаток какого-то бюста, который трепетно бережет и которому молится одна из самых старых женщин Тузиха). Впрочем, автор не стремится пародировать исключительно историю или «республиканские» квазиобразования дня сегодняшнего. Все аллюзии — это универсальные метафоры. Ведь в целом Тарасу Антиповичу присуща способность улавливать мировые социальные тенденции, они актуальны в любой точке земного шара.
Главный герой антиутопии, тот, кто всегда восстает против системы, а в данном случае житель Корыта — Нельсон — сначала хочет малого: добыть «чернуху», жидкость, которая обеспечит сытостью и процветанием его мусорник, и тем самым приравняется благосостоянием к земле за Колючкой. А побывав за ней, он хочет большего — хочет переселить туда своих близких и знакомых, уговаривая покинуть тот ад, на который они сами себя и обрекли. Собрав терло («аналог віча»), Нельсон становится условным лидером, его поддерживают в строительстве странной конструкции, которая поможет достать «чернуху», совместными усилиями ловят гигантского чудовища кротодила, который затаскивает эту конструкцию на нужную глубину, а затем... лучше читайте сами.
Как вы уже успели заметить, отдельного внимания заслуживает язык этого текста — наполненный неологизмами, которые и создают отдельный мир корытянских реалий, язык искаженный и «забытый», суржиковый, с субстратом центральноукраинских (собственно, полтавских, именно из тех краев родом автор) просторечий, с нецензурной лексикой, которую вы сначала можете и не заметить, ведь написана она, как и многое в этой книжке, задом наперед (да, кстати, раскрывается несложная загадка, кто такая «Нинель»), и играет роль не буквальное значение, а эмоциональный код: «Торгувать нам з Отими, що за Колючкою, чи не торгувать — діло третє. Нам би по ходу себе нагодувать, бо в кишенях рех танцює, — приземлив дискусію Нельсон. — А для кого, тапок-таб’є, тре’ вирить трубу, набить її жаром, закупорить і загнать у Корито пошлибше. Робота для всіх є, ілуха». Кстати, как отметил в одном из интервью Антипович: «Язык героев был ключом к роману, без него я не «вошел» бы в эту книжку. Или роман стал бы каким-то пластмассовым». И в самом деле, «лингвистика» — один из главных акцентов книги.
