Всегда ли мы, услышав загадочное слово «миф», стремимся узнать о его содержании, докопаться до истинного его значения? И это вопрос вовсе не случайный: ведь мифы беспрепятственно наполняют человеческие будни, вылазят из разных щелей, гуляют среди базарных сплетен, ползут в уши из черных ртов враждебных радиоволн, непрестанно распространяются электронными средствами. А между тем миф — не что иное, как выдумка, мастерски препарированная легенда, замешенная на домыслах, а точнее — на самой обыкновенной лжи. Особенно стараются телеведущие российских телеканалов, позволяя себе распространять откровенную ложь, клевету, басни относительно нашего государственного языка. Это не преувеличение, а реальность, с которой украинцы встречаются, случайно натолкнувшись на телепередачи одиозных Соловьева и ослепленных ненавистью Киселева, Скабеевой или Симонян. Какие только инсинуации не используют штатные кремлевские пропагандисты, чтобы навязать зрителям мифы о второсортности украинцев, «что Украина приходит в упадок, а язык, на котором общаются ее граждане, «придумали поляки».
Фактически языковой вопрос уже давно стал предметом идеологической диверсии со стороны северного соседа, который седьмой год подряд ведет необъявленную гибридную войну против нашего независимого и суверенного государства, пытаясь любыми методами дезориентировать людей, посеять раздор, разочарование в традициях великодержавных шовинистов.
Учитывая это, очень актуальным и своевременным стало появление книги «Мовні війни. Міф про «зіпсованість» української мови» Владимира Селезнева, которая вышла из печати в харьковском издательстве Vivat. Автор научно-популярного исследования известен многочисленными публикациями исторического и языковедческого направления в периодической печати, на интернет-порталах языковой политики. Уже с первых страниц книги становится понятным, что именно побуждало Владимира Селезнева приняться за исследование нескольких искусственно созданных языковых мифов, целеустремленно подпитываемых не только кремлевскими кукловодами, но и, как оказалось, доморощенными скрытыми адептами «Русского мира». Автора беспокоит тот факт, что в ряде публикаций и заявлений лингвофриков (именно так он называет целую армию заангажированных «экспертов» и фальсификаторов, финансируемых с госбюджета Российской Федерации) навязывается мнение о том, что украинский язык возник после распада Киевской Руси, в результате влияния Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Другая бессмыслица, как верно заметил автор, касается полонизмов и галицизмов, которые якобы наполнили украинский язык, сделав его обычным польским говором. Читая эти антиисторические ухищрения, поневоле приходишь к выводу, что времена Белинского и Каткова, Погодина и Шульгина в современной России продолжают жить и процветать, одурманивая российский социум.
Владимир Селезнев квалифицированно и по-научному точно развенчивает лжетеории и побасенки горе-лингвистов, используя в качестве аргументов бесценные источники — авторитетные труды ученых-лингвистов прошлого и позапрошлого веков, многочисленные архивные материалы, которые касаются языковой тематики, словари не только украинские и русские, но и многих европейских языков, в том числе латыни и санскрита, древнерусские и церковнославянские старопечатные книги.
Книга состоит из девяти разделов, в каждом из которых автор, как будто опытный следователь, постепенно распутывает клубок языковых искажений, фальсификаций, направленных на дискредитацию не только украинского языка, но и украинского государства. В частности, в разделе «Ведмежа хвороба», або Про віджилі теорії та живучу політику» Селезнев опровергает вымыслы, реакционные утверждения российского историка Михаила Погодина, которому принадлежит не одна шовинистическая «теория». Это он выдумал, якобы перед татарским нашествием Поднепровье было заселено великороссами, а украинцы, мол, пришли с Карпат и поселились над Днепром лишь в XVI веке. Вершиной научных маразмов Погодина стало отрицание самого существования украинского народа, а также утверждение о принадлежности Киевской земли великороссам, а Галицко-Волынской Руси — малороссам, стремление объединить под скипетром российского царя все славянские народы в контексте шовинистической идеологии панславизма. По существу, автор книги приобщается к плеяде украинских историков и филологов, которые на протяжении веков, вели бескомпромиссную борьбу с языковой политикой российских царей. Среди них — Михаил Максимович, Владимир Антонович, Осип Бодянский, Александр Котляревский, Павел Житецкий.
Есть в книге раздел «Народжені невіглаством, або Про хибні полонізми і псевдофілологів», где Владимир Селезнев коснулся темы заимствований в украинском языке. Ссылаясь на учебник доктора филологических наук Александра Пономарива, он сообщает читателю, что в украинском языке насчитывается немало заимствованных слов. Пытаясь в совершенстве разобраться в этой проблематике, вспоминает Нечуя-Левицкого, который еще в конце позапрошлого века боролся за чистоту украинского языка в таких трудах как «Сьогочасне літературне прямування» (1878, 1884 гг.) и «Українство на літературних позвах з Московщиною» (1891 г.). Ведь именно здесь классик украинской литературы кроме, собственно, изложения истории украинского литературного языка, мотивировал закономерность формирования новой литературной традиции на центрально-украинской диалектной основе. Что-то подобное наблюдаем и в наши дни, когда на страницах одного из всеукраинских журналов известная в Украине филолог постоянно выступает против засилья в родном языке слов иностранного происхождения, легко находя соответствия в современной украинской лексике.
Обратим внимание на еще одну характерную деталь авторского стиля. Вступая в полемику с языковыми фальсификаторами как современными, так и давнишними, Владимир Селезнев каждый свой аргумент подтверждает конкретным документом. Это наглядно видно в разделе «Хвороблива уява, або Про грамотіїв, граматики і «російськість», где автор дискутирует с лингвистами-любителями, которые на примере Пересопницкого Евангелия и «Грамматики» Мелетия Смотрицкого, датированных XVI веком, пытаются убедить, что в обоих источниках отсутствует староукраинский язык, а наличествующий руський, вроде бы как русский. На самом же деле, как доказывает автор в книге «Языковые войны...», и в рукописном Евангелии, и в учебнике церковнославянского языка имеется немалое количество украинских элементов.
В каждом из последующих разделов автор старательно исследует все аспекты языковой проблемы, искусственно навязанной «доброжелателями» из близкого и дальнего зарубежья, анализирует предпосылки ее возникновения за последние века. Скажем, в разделе «Корява брехня, або Про «галицизми» класиків і «криве дзеркало» авторский рассказ опять возвращает нас к фигуре Ивана Нечуя-Левицкого, который жестко критиковал царское правительство за его антиукраинскую государственную политику, церковь — за нежелание проводить богослужение на родном языке в городах и селах Украины, правительственные учреждения — за отсутствие школ с украинским языком обучения. Оригинально назвав раздел «Свої серед чужих, або Як українські слова стали польськими», Владимир Селезнев предлагает читателю сравнительную характеристику украинской, польской и русской лингвистики, которая в свое время стала предметом исследований таких выдающихся славистов-языковедов прошлого и нынешнего времени как Николай Костомаров, Михаил Драгоманов, Иван Франко, Павел Чубинский, Павел Житецкий, Александр Афанасьев-Чужбинский, Иван Ющук, Юрий Шевелев, Омелян Прицак, Борис Антоненко-Давидович, Виталий Русанивский, Александр Пономарив, Василий Яременко... Именно их научные труды и литературные произведения широко использованы автором книги в качестве доказательной базы. Рассматриваются в книге и полонизмы украинского происхождения, а также пути их проникновения в украинский и русский языки. Очень поучительной и очень неожиданной для московских мифотворцев окажется помещенная здесь с целью наглядности на девяти страницах сравнительная таблица польско-русских соответствий, где влияние польского языка на русский в несколько раз превышает влияние на украинский.
Еще один раздел «Чистий «дуризм», або Про нові слова, словоробів і словоблудів» иллюстрирует, за счет чего пополняется словарный состав современного украинского языка. Идет речь о неологизмах, которые еще называют единицами активного словоупотребления, отображающих уровень развития отечественной науки, техники, культуры. Но и здесь, как доказывает Владимир Селезнев, «кованые слова» (тоже самое, что и неологизмы) в нашем языке подвергаюются критике и насмешке со стороны лингвофриков московского разлива. Им, скажем, не нравятся те неологизмы, которые, во-первых, не совпадают с соответствующими русскими, а, во-вторых, в основе которых есть украинские корни. Это в первую очередь слова, образованные вместо интернациональных (слов иностранного происхождения), а также слова, образованные вместо русских (русизмов).
Символично, что на обложке научно-популярного издания «Мовні війни. Міф про «зіпсованість» української мови» Владимира Селезнева художник изобразил соловья, в клюве которого — колючая проволока. Действительно, пока утверждение и развитие государственного украинского языка будет тревожить наших северо-восточных соседей, враждебно настроенных ко всему украинскому, до тех пор не имеем права терять бдительность, давая сдачу на любой агрессивный выпад.
Какие бы вымыслы не тиражировали кремлевские мастера агрессивных деяний, чем бы ни начиняли котомку своих побасенок московские воры чужой истории, им уже никогда не удастся преградить путь в мир нашему языку, который раздается на всех континентах, звучит в дипломатических кругах, Организации Объединенных Наций, помогает утверждать самостоятельное, независимое государство.
