Мое заочное знакомство с львовянкой Мартой Госовской началось с книги «Спостерігаючи за англійцями» Кейт Фокс. Заметила сразу оживленный, остроумный язык перевода. На полке его автора — добрый десяток изданных на украинском книг. Но это далеко не вся сфера ее интересов, работы и вдохновения.
«КНИГИ ИЗ РАЗВЛЕЧЕНИЯ ПРЕВРАТИЛИСЬ В ЛЮБИМУЮ РАБОТУ»
— Вы уже с детства, судя по всему, были книжным человеком. Как, помогает это в жизни? Или мешает, ограничивает?
— Да, я рано научилась читать и с тех пор не представляла себя без книги. К счастью, мои родители, такие же книжные люди, поддерживали меня всячески и мудрыми советами направляли меня по этому увлекательному пути. Помню, как каждая прогулка завершалась в моем любимом книжном, которого уже, к моему большому сожалению, нет, и мама позволяла выбрать себе одну книгу. С папой свободы было больше: условие было «две книги», но я знала, что это напускная строгость и можно столько, сколько донесу в кассу! Книги из развлечения и хобби превратились в мою работу, поэтому они творят мою жизнь. Единственное, что меня раздражает в моих взаимоотношениях с книгой, — это то, что я физически не могу прочитать (и перевести) все те, которые хотела, и приходится выбирать.
— Перевод, как известно, требует не только глубоких знаний языка, с которого переводится, но и тончайших оттенков родного. Как совершенствуете английский и украинский?
— Собственно, это постоянная работа. И даже то, что на первый взгляд не кажется работой, например, чтение какого-то легкого чтива на пляже или просмотр комикса где-то за кофе, оказывается имеющим отношение к работе. По комиксам, кстати, я учусь сленгу и современному языку (и английскому, и украинскому) улиц, который я знаю лишь в диахронии, а для переводчицы важно знать и современное положение вещей. Не могу сказать, что я много читаю, потому что по моим стандартам могло бы быть и больше, но ежемесячно обязательны две английские и две украинские книги. Часто, когда нет возможности читать, например, по дороге в транспорте, я слушаю аудиокниги, и так «набегает» еще две-три в месяц. Сейчас я параллельно слушаю Стивена Пинкера «Язык как инстинкт» и «Валентайн» Элизабет Ветмор. Обе хотелось бы перевести на украинский, и у меня так чуть ли не с каждой книгой, которую я читаю или слушаю!
— У вас есть список книг, которые хотели бы перевести. Как отслеживаете новинки иностранной литературы? Что в первую очередь привлекает ваше внимание?
— О, да! У меня есть огромный перечень книг, которые я хотела бы переводить: и детских, и юношеских, и художественных, и научно-популярных! Я ношусь с этим списком и периодически бомблю издательства предложениями, к счастью, некоторые даже согласны! Так было с книгой Кармен Марии Мачадо «Її тіло та інші сторони», а также «Ти тут, Боже? Це я, Маргарет» Джуди Блум, вышедшими в «Видавництві Старого Лева». И с «Наукою розповідати історії» Вила Сторра, которая вот-вот выйдет в издательстве «Наш Формат». В этом перечне есть книги, которые еще я читала на английском, когда была маленькой, а есть книги, которые я сейчас читаю детям в детском доме и которые нам очень полюбились.
Далеко не все книги из этого списка — новинки. Например, «Ти тут, Боже?..» — это такая классика подростковой литературы, на которой выросло не одно поколение американских девочек. Я ее читала в детстве и, повзрослев, решила, что украинским подросткам было бы хорошо иметь такую ??книжную подругу, как Маргарет.
За новинками в мире литературы я внимательно слежу и стараюсь успевать за этим шквалом текстов. Я подписана на «The New Yorker», на «Guardian». Доверяю их книжным обозревателям и выбираю себе книги по их рекомендациям. На книжных блоггеров тоже подписана.
— Как относитесь к засилью англицизмов-техницизмов в современном украинском языке?
— Немного с отчаянием, а немного — с пониманием, что таковы требования времени. И, при возможности, буду отстаивать свою любовь к украинским неологизмам. Недавно, кстати, имела опыт небольшой баталии за название книги, которую я перевела. В оригинале она звучит «The Science of Storytelling»; я предлагаю перевести ее как «Наука розповідати історії», а редакция настаивает на «Науці сторітелінґу». Не знаю, удастся ли мне убедить коллег, осенью увидим.
— На мой взгляд, все-таки более естественное название «Наука розповідати історії»! У вас есть собственная переводческая школа, через которую прошло немало тех, кто хочет переводить профессионально. Следите ли за успехами своих подопечных? Какая вообще обратная связь с ними есть?
— Идея основать переводческую школу у меня возникла давно, и я сначала колебалась, найдутся ли желающие к ней присоединиться. Решилась, сделала объявление и сама не заметила, как прошло уже десять ежемесячных занятий по переводу и переводческий ретрит в рамках школы «Translate it again»! Я болею и слежу за успехами участников, стараюсь помочь советами или нужными контактами.
Последняя сессия перевода была в партнерстве с молодым издательством «Лабораторія», так что школа перерастает в нечто большее — в сообщество единомышленников, которые будут увереннее чувствовать себя в профессиональном сообществе. Одна из учениц моей школы, Полина Добринчук, окончила недавно перевод своего первого текста и сейчас в процессе переговоров с издателями. Довольна за нее и радуюсь, что моя школа эфемерного клуба любителей слова превращается в проект способствования молодым переводчикам.
«НЕЖЕЛАНИЕ МОЛЧАТЬ»
— Вы росли и формировались в бесцензурную эпоху. Осознаете ли степень свободы? Есть ли от чего отталкиваться?
— На самом деле я, наверное, как и все люди моего поколения, застала отголоски того самого липкого «страха говорить». Мне не раз приходилось слышать в свой адрес «тихо, молчи», но я не из тех, кого можно зашикать. Моя семья пострадала от коммунистического режима, поэтому этот страх говорить вслух был и у моей бабушки, и моих родителей, а мне досталось только непонимание и нежелание молчать. Момент осознания того, насколько свободно нам в Украине дышится, я остро ощутила, вернувшись из путешествия в Беларусь десять лет назад. Когда у нас дома не было никаких — ни социальных, ни политических, ни религиозных — табу для вечерних разговоров, то там даже на кухне шикали друг на друга, чтобы не болтали лишнего.
— Вы, говоря нынешним языком, — агент перемен. Ваша активность разносторонняя: переводы, преподавание, вопросы этикета, работа с детьми в детдоме. Как выстраиваете день? Строгие графики, жесткая самодисциплина?
— На самом деле я очень неорганизованная и хаотична. Я, скорее, бегунья, марафонские дистанции, где нужна выносливость, не для меня. И когда берешься за масштабные проекты — то ли переводческие, то ли социальные — то без строгого графика не обойтись. Когда я переводила «Спостерігаючи за англійцями», самый сложный и самый большой мой перевод, то подруга составила для меня таблицу, где я должна была фиксировать прогресс в работе. И, несомненно, именно благодаря этому я уложилась в очень сжатые сроки.
— Сейчас — время порой надоедливой саморекламы. Ваши месседжи — не только «учу, как изучать иностранные языки», но и «учусь писать, учусь слушать». Как держите баланс?
— Я очень боюсь глянцевых картинок безоблачного успеха. Стараюсь избегать такого кривого зеркала и не искажать реальность, а она такова, что я успеваю даже не половину того, что себе запланировала. Часто прокрастинирую, часто неправильно распределяю силы и время или слишком долго рассматриваю розы в саду. Но почему слишком долго? Собственно, это и есть мой способ балансировать.
«УКРАИНА — СТРАНА ВОЗМОЖНОСТЕЙ»
— Саморефлексия, самоирония, ответственность, зрелая этическая позиция относительно проблем современной жизни — ваши сильные стороны. Чего, по вашему мнению, остро не хватает большинству нашей молодежи?
— Ничего. Она имеет самый большой дар — собственно молодость. И вот, пожалуй, им не хватает осознания того, что этот, казалось бы, неиссякаемый водоворот энергии, сил и энтузиазма — не вечен, а потому чрезвычайно ценен. Я тоже когда-то думала, что всегда смогу работать на трех работах, писать тексты по ночам, а утром еще выходить на пробежку. Ан нет! Но молодежь на такие предостережения не обращает внимания, потому что молодость имеет еще одну прекрасную черту — непреодолимую веру в себя.
— «Украина — страна возможностей», по вашему убеждению. Что в Украине мешает саморазвитию личности? Какова роль материальной составляющей?
— Да, я искренне считаю, что Украина — это страна возможностей, где много свободных ниш и стремительный старт. Саморазвитию часто мешает неумение видеть четкую конечную цель и неспособность выстроить пошаговый план действий. Следует научиться задавать точные вопросы «что?», «зачем?» и «как?» Материальная составляющая очень важна, и речь не идет о каких-то заоблачных богатствах, а о достаточном уровне обеспечения, чтобы оставались силы и время на обучение и работу над собой. Собственно, поэтому я работаю с детьми в детских домах, чтобы они имели в арсенале английский язык и чувствовали себя увереннее на старте. Всегда радуюсь, когда кто-то из моих подписчиков вызывается материально поддержать обучение детей. Совместными усилиями мы открываем детям с ограниченными финансовыми возможностями доступ к качественному образованию.
— У вас еть в компьютере «неоконченные книги». Судя по сообщениям, в том числе на фейсбуке, могли бы писать хорошие рассказы. Что скажете по этому поводу?
— О да, есть, и не один десяток. Я начала писать очень рано. И всегда критически относилась к своему письму и не решилась его публиковать.
— Но стоит решиться! Буду ждать вашей прозы! Когда Рыльский поэтически сформулировал ответы на давно известные вопросы: что больше всего ненавидит и больше всего любит.
— Больше всего я не люблю фальши и фарисейства, людей, которые, как теперь говорят, переобуваются в полете и поддакивают то одним, то другим. А люблю я все простое и понятное, потому что оно не однодневное.
