Книга Станислава Цалика и Филиппа Селигея «Таємниці письменницьких шухляд» явилась толчком к тому, чтобы поговорить о тайнах книжных полок. Поговорить с людьми глубокими и неординарными. Наш выбор пал на вдов актера Ивана Миколайчука и писателя Олеся Гончара — пани Марию и пани Валентину. А также известного украинского поэта из США Богдана Бойчука.
Мария МИКОЛАЙЧУК, певица, вдова Ивана Миколайчука:
— Сейчас читаю «Святого Йосифа Обручника» Марии Влад. В центре произведения — жизнь, на первый взгляд, одного из самых заметных действующих лиц Библии — мужа Девы Марии Святого Иосифа. Святой Иосиф был, очевидно, настолько скромным в жизни, что и теперь о нем вспоминают нечасто, он точно в тени наших представлений о Святом Семействе. И вообще о Святом Семействе написано еще очень мало. Роман создан вдумчиво и вместе с тем вдохновенно. Читаю его на одном дыхании и в восхищении от этой книги.
Конечно, есть книги, к которым возвращаюсь. В частности, к произведениям Ивана Багряного: «Тигролови», «Сад Гетсиманський», «Людина біжить над прірвою»... Наша многочисленная библиотека преимущественно сформирована моим мужем. Но уже после Ивана появилось немало книг, которые мне в основном дарят. К сожалению, большинство из них до сих пор не прочитано. Причина банальная — мало времени. Как правило, читаю по ночам, когда не спится. Люблю ни с того ни с сего взять «Кобзар» и погрузиться в Шевченко. Каждый раз открываю что-то новое: его мудрость, глубину, проницательность, дальновидность.
Также перечитываю книгу «Білий птах з чорною ознакою». Знаете, в прошлом году осенью была на премьере спектакля «Небилиці про Івана». Казалось бы, я все прочитала еще раньше, каждый эпизод Иван мне перечитывал или рассказывал, поэтому даже знаю, что там, между строк, имелось в виду. А все равно — будто видишь и слышишь впервые. Так и с «Білим птахом з чорною ознакою». Читаю и думаю: «Какое это счастье было, жить с таким человеком».
Богдан БОЙЧУК, поэт, один из основателей Нью-йоркской группы:
— В настоящее время работаю над большим трехтомником Николая Ильницкого «На перехрестях віку». Новейшая отечественная проза меня не интересует: она либо искусственная, либо аграрная, как я это называю. Зато увлекает литературоведение. Ильницкого, например, читаю с большим удовольствием. Знакомясь с его произведениями, вспоминаю свое прошлое. И понимаю, что многих фактов не знал. Дошел уже до третьего тома трилогии.
Диаспорную украинскую литературу я знаю хорошо. А, что называется, войти в контакт с западноевропейской или американской — непросто. Нужно приложить множество усилий. Поэтому я выбрал более легкий путь и с интересом изучаю украинское литературоведение.
В молодости мне не давал покоя модернизм Южной Америки, Испании и Европы вообще. Можно сказать, я окунулся в этот водоворот с головой. Когда действительно углубил свои знания по этой литературе, заметил, что и сам стал творцом модернизма, начал расширять свой диапазон: работал и в других направлениях. А теперь как-то все это сужается. Возможно, потому, что у меня есть ощущение скоротечности времени. А оставшееся хочу использовать для того, чтобы написать нечто. Осенью в издательстве «Піраміда» выйдут в свет два моих произведения. Одно из них называется «Гуцульська драма». Как очевидно из названия, оно базируется на карпатском материале. На достигнутом не остановлюсь, у меня нет желания почивать на лаврах. Не могу позволить себе статичности.
Нет книг, к которым снова возвращаюсь. Очевидно, я не готов к ретроспективному мышлению. И дальше устремляюсь вперед. Соответственно, настольные книги меняются на протяжении месяца или нескольких. В последнее время ею стали работы Ильницкого. Как раз сейчас прочел об Олексе Степановиче, которого встречал, посмертно редактировал. Читаю об Оксане Лятуринской.
Чтение сопровождает меня по жизни, почти каждый день нахожу возможность уделять ему время и внимание, потому что мне это нужно. Человек должен учиться постоянно. Я люблю учиться.
Валентина ГОНЧАР, вдова Олеся ГОНЧАРА:
— Недавно прочла книгу Станислава Цалика и Филиппа Селигея «Таємниці письменницьких шухляд». В Киеве на улице Богдана Хмельницкого есть писательский дом, который называется «Ролит». Почему? Потому что он весь в мемориальных досках, их там около 30. Сначала авторы изучали, кто жил в нем. Встречались с людьми, знавшими его прежних жильцов. Книга очень долго шла к читателю — более десяти лет. Вот недавно увидела свет. Интересно читается: у Станислава Цалика и Филиппа Селигея свои взгляды на некоторых писателей. Кроме того, что они рассказывают об этом доме, также написали о классиках, живших во второй его половине. (Дом состоит из двух частей. В одной заселялись менее известные поэты и прозаики, а в другой, достроенной позже, выходящей на улицу Богдана Хмельницкого, проживали маститые). В частности, тот же Яновский. Кстати, он жил напротив нашей квартиры. Также Остап Вишня, Корнейчук, Гончар, Самчук. Последний, оказывается, тоже из бывших наших соседей.
Конечно, я перечитываю произведения Олеся Гончара. Особенно дневники. Память начинает уже подводить, поэтому приходится возвращаться. Очевидно, я была первым читателем произведений Олеся Терентьевича. А еще время от времени набирала их на печатной машинке.
Мой выбор чтения зависит от настроения. Мне совершенно не хочется читать что-то такое пессимистичное, мрачное, унылое либо приземленное и бытовое. Зато люблю литературу, которая бы меня вдохновляла, а не подавляла. Из современных прозаиков с удовольствием читала Галину Пагутяк, Марию Матиос, Теодозию Заривную.
Не представляю, как можно не читать! Не интересоваться новинками, впечатляющими читателей. Чтение оказало сильнейшее влияние на мою жизнь.
