Существует ли единая по темам и стилю европейская литература? Может ли роман, написанный, скажем, в Швейцарии на ретороманском языке или в Люксембурге на люксембургском быть проявлением не местного специфического характера мировосприятия, а более широким произведением, как говорят во Франции — communautaire, то есть таким, который имеет отношение к общеевропейскому обществу?
Ныне немало литературоведов Европы ломают голову над этим вопросом. Дать на него ответ очень важно, ведь тогда станет ясно, чем является Евросоюз для европейской культуры — благом (объединением, которое способствует диалогу равных культур) или злом (обобществлением, которое нивелирует своеобразие отдельных культур и ведет к их однообразию)? Единственное, что можно сказать твердо: есть авторы, творчество которых выходит за пределы национальных литератур и приобретает мировое звучание. Здесь стоит вспомнить итальянца Алессандро Бариччо, испанца Мигеля Делибеса, немца Томми Джауда, бельгийки Амели Нотомб, швейцарок венгерского происхождения Аготу Кристоф и албанского происхождения Бессу Мифтию, полячку Дороту Масловску. Нельзя обойти вниманием и тот очевидный факт, что европейская культура — и особенно литература — словно губка, впитывает все вокруг себя. «Европейскими» становятся писатели наподобие перуанца Варгаса Льосы, марокканца Ясмина Кадра, украинца Юрия Андруховича, россиянина Виктора Ерофеева... Случай последнего особенный — будучи чистой французской крови, большую часть жизни Жан Мари Гюстав Ле Клезье провел в экзотичных странах, им же посвятил подавляющее большинство произведений. Но — европеец. Попробуйте поспорить об этом с любым французом.
Мишель Уэльбек, на первый взгляд, пишет о французах. Но в действительности человек, рожденный вдалеке от материковой Франции — на острове Реюньйон, где и прошло его детство, проникается судьбой всей Европы, если не сказать шире — мира. Произведения Уэльбека в Украине трактуются ошибочно. Все то, чем он «прославился» у нас — секс, жестокость — в действительности играет в его текстах второстепенную (если не сказать: чисто утилитарную) роль. В одном из интервью после выхода предпоследнего романа «Возможность острова» писатель честно признался: мол, хотя философская проблема роли секса в жизни современного человека меня и тревожит, все же к тексту сексуальные сцены я вставляю по большей части с коммерческой целью — чтоб продать роман. Не больше и не меньше.
Узнав, что новый роман Мишеля Уэльбека «Карта и территория» получил Гонкуровскую премию, я, честно говоря, удивился. Уэльбек — культовый автор. Писатель, который к утверждению «литература — это вид искусства» отнесся бы скорее иронически. Писатель, который заигрывает с политикой и позволяет себе давать резкие характеристики религиозным конфессиям (вспомните только, как он расправился с христианством и исламом в «Возможности острова»!). И, наконец, — писатель-пророк. О ни одном из его предшественников-лауреатов Гонкуровской премии (по крайней мере, за последнее десятилетие) этого сказать нельзя. Важный аспект — премию получает не столько автор, сколько произведение. Учитывая это, я сразу ринулся искать по Киеву текст — и нашел.
Итак, «Карта и территория». Первое впечатление — тотальное изменение стиля. Уэльбек стал мягче, стал повествовательным. Возможно даже — как пишет критик из «Ле Монд» — более глубоким. Текст насыщенный, богатый. Один из тех (ныне это редкое явление), которые хочется перечесть опять. К которым возвращаешься, которым хочется подражать. Текст, опасный для читателя-писателя, потому что побуждает к плагиату. Второе впечатление — must read для Украины. Произведение наполнено нечужими для массового украинца именами: Дениел Герст, Джефф Кунс, Фредерик Бегбедер, Карлос Слим, Билл Гейтс, Стив Джобс. Житель Восточной Европы чувствует себя в тексте Уэльбека, как будто дома — здесь те же лица, те же сюжеты, что и в печати бульварной. Самый богатый на Земле человек — мексиканец Слим — открывает музей имени умершей жены? Пожалуйста — у Уэльбека он собственной персоной бродит персональной выставкой главного героя, художника Джеда Мартына. Стив Джобс представляет новую модель «Айпеда»? А у Мишеля Уэльбека он становится одним из персонажей картины Джеда Мартына, на которой в Абу-Даби совместно с основателем «Майкрософт» делит самый прибыльный в мире рынок ІТ-услуг.
Этой картине посвящены несколько десятков страниц. Но ружьем, которое все время висит на стене, чтобы, наконец, выстрелить, становится другая картина — портрет Мишеля Уэльбека. Да, я не ошибся. Ключевым персонажем романа автор сделал себя. Джед Мартын ищет литературную знаменитость, которая бы написала вступительное слово для его выставки. И решает обратиться к Уэльбеку. Контакты литературной звезды берет у Бегбедера. Который замечает, что у Уэльбека сейчас проблемы с деньгами, поэтому за кругленькую сумму он, наверное, согласится нацарапать несколько страниц. Автор «Платформы», действительно, принимает щедрое предложение художника. При этом между художником и писателем устанавливаются теплые дружеские отношения. Возможно, они бы стали еще более близкими друзьями, если бы Уэльбека не убили...
Конечно, в третьей части романа автор убивает сам себя. Причем убивает картинно, вместе с собакой. Этот шаман от литературы настолько привык воплощать себя в своих текстах, настолько перевоплощается в каждого из своих персонажей, что ему безразлично, заходить за черту или нет. Да и само понятие черты он высмеивает...
Герои «Карты...» словно живут в зазеркалье. Заглядывая в зеркало, Джед видит Уэльбека, который постепенно превращается в его alter ego, а погибший Уэльбек словно находит продолжение в Джеде. Старый полицейский Жаслен, который ведет расследование резонансного убийства, после эвтаназии отца Джеда будто заменяет художнику утраченного родного человека. Жизнь — банальна, пытается доказать Уэльбек, но она достойна того, чтобы ее прожить. Такой оптимистический финальный вывод присущ только двум романам Уэльбека — «Возможности...» и «Карте...»
Жизнь банальна — банальны сюжеты, которые выбирает Джед Мартын, банальны мелочные проблемы величайшего писателя Уэльбека, банально решение загадки его убийства, банальна, собственно, проблема секса и старости, которыми много лет занимался реальный писатель Уэльбек. Старость? Она нестерпима, но от нее легко избавиться с помощью эвтаназии. Секс? В конечном итоге, не такой уже он и важный. Единственный персонаж, который рассуждает на эту тему, — полицейский Жаслен, трогательно влюбленный в свою пожилую жену. Писатель будто высмеивает секс, поставив его дешевое чучело рядом с любовью.
Победа «Карты и территории» вызвала безумную дискуссию во французских СМИ. Те, кому не повезло «схватить Гонкура» (Тагар Бен Желун), поторопились со скептическими оценками. Обвинили издательство «Фламарион», которое напечатало роман и директорша которого, Тереза Кремизи, стала одной из героинь книжки, в нечестных маркетинговых схемах; самого автора обвинили в плагиате. Но пена завистей и скепсиса быстро разбилась о моремур текста — ведь роман стоит прочтения. И перечитывания — второй раз, третий раз — также.
Конечно, европейская литература существует. Более того — существует даже литература мировая. Не как совокупность литератур национальных, а как надстройка над ними. Ни одного украинца в этой надстройке нет. Пока еще. Ввиду любви Европы к иммигрантам и почти набожного отношения к «многокультурности», вполне может быть, что очень скоро у нас будет свой Коэльо. Кто им станет? Скорее всего, кто-то неизвестный, тот, о ком не пишут украинские СМИ и кого не пиарят живчики-издатели.
