Не перестает удивлять количество и качество свежих поэтических новинок, которые появились в течение последних года-полтора. Большая доля из них приходится на молодых, но художественно зрелых авторов. Одним из таких является поэт и автор «Дня» Олег Коцарев.
Новая книа Коцарева «Цирк» — это жизнеутверждающая, порой задиристая, а порой поэзия ребенка, и поэтому даже немного не по себе видеть эти тексты на мелованной (глянцевой) бумаге, как раньше издавали произведения вождей. В книге нет тех по стилю почти подростковых — немного хулиганских — рисунков самого поэта, которые были в предыдущем его сборнике «Котра година», есть лишь стихотворения на белых страницах, красивых и блестящих. В этом тоже заключается определенная «цирковость» мира, который прячется под обложкой, изображающей те двери в «Цирк» Коцарева. И еще на обложке есть мрачная табличка с мальчиком, который сидит на, кажется, окровавленной доске: дизайнер Илья Стронговский, похоже, решил подчеркнуть трагичность мира поэта. А что в книге больше позитива, чем негатива, по обложке никто и не догадается.
Есть поэты, которые пишут книги, разрабатывая определенную тему, а есть поэты, которые составляют сборники, как Коцарев. Разница здесь в художественной единице: книга или стихотворение, — в ее длительности и, соответственно, интенсивности влияния на читателя. В случае с «Цирком» имеем дело с отдельными текстами, которые складываются в единую мозаику, но при этом каждое стихотворение ценно как явление и может без потерь существовать само по себе.
Коцарев хотя и не выписывает монотемы, впрочем, целостность в сборнике присутствует. В текстах «Цирка» автор изображает мир, который изменяется с появлением и перемещением героя. В нем есть свои внутренние законы, и во многих текстах это выразительно артикулировано (например в стихотворении «Гроші змінюють настрій»). Герой находится всегда в динамике в разных жизненных ситуациях — то на реке, то в парке, то на городской площади, то в старом сарае, то дома, то в гостинице, как в стихотворении «Готель «Мармуровий жовтень»:
«Це я живу на третьому поверсі
Й бачу як з верхніх і нижніх вікон
Випадають люди що отримали
Вичерпні дані про обсяги глобальної
кризи».
Когда герой выезжает из гостиницы, оттуда также выезжает попугай, «котрий досі перевіряв прізвища гостей на сніданку». Однако покинуть этот город окончательно невозможно, потому что «із коліс автобуса раптом зникло повітря», трамвайные лошади разбежались, а табло напоминает о дне рождении. А затем:
«Бім-бом!
На темному макеті ратуші
Грає годинник і співає нічна жінка
Слава Богу на ніч зупиняється все
Навіть курс на вокзалі
Навіть таксист на педалі
Навіть голуб панки
Навіть я у м’якому пустому
трамваї».
«Цирк» Коцарева изменяется от меланхолии до абсурда, от абсурда до жизнеутверждающей позиции. Его меланхолия ностальгическая, как нежелание изменять что-либо, к чему очень привык («Двітися чідесяті», «Щоб нічого не змінювалося»). Его жизнеутверждающая позиция в хорошем смысле детская, это — способность видеть все словно впервые, изумленно, но, в отличие от детей, с пониманием связей между явлениями, хоть также с придумыванием несвойственных, но по-своему трогательных или смешных связей.
Очевидно, что «Цирк» Олега Коцарева имеет под собой авангардный фундамент и ближайший к нему текст — стихотворение «Цирк» Ника Бажана. В 20-х годах ХХ века был такой футурист, который впоследствии начал писать традиционную поэзию, вернул себе имя Николай и получил Сталинскую премию (кажется, даже две). Цирк у молодого Бажана подвижен и динамичен, как и книга Коцарева, с трюками и выходками, карнавальный и в то же время трагический: «ЦЕ ЦИРК / ТАМ СМЕРТЬ», — пишет Бажан (это та кровь или краска, похожая на кровь, которая изображена на обложке Коцарева?).
В связи с темой смерти вспоминается единственный датированная глава книги — «Зимова гілка метро. 2013-2014». Это шесть стихотворений, которые касаются событий на Майдане. Они имеют более крепкую и более артикулированную связь с действительностью, чем другие тексты, которые полностью функционируют как часть циркомира Коцарева. Эти тоже функционируют, но имеют другие связи с ним. В художественном мире автора, то есть во всех других циклах этой книги, смерть — какая-то игрушечная, это уже упомянутые люди, которые вылетают из окон гостиницы, как марионетки, это задушенный манекен («Слідчий експеримент»). Поэтому «місячні лиця у трунах» (стихотворение «Ось що» из «майданного» цикла) словно немного не отсюда. Кажется, что реальность составляет конкуренцию литературе как фикции, врываясь в нее, изменяя этот художественный, а значит в какой-то степени и альтернативный мир. Возможно, именно поэтому Олег во время чтений часто отмечает, что не уверен в своих стихотворениях о Майдане, поэтому не все планирует публиковать. Думаю, что причина не в том, что писать гражданскую лирику, а значит априори заангажированную (хотя это тоже тема для дискуссии) немного неудобно для представителя поколения «двухтысячников», а возможно, в том, что сам поэт не властен над действительностью, которая врывается в его так тщательным образом годами создаваемый художественный мир, и это вызывает у него волнение за качество.
Независимо от того, верлибры это или рифмованные стихотворения (последних очень мало), тексты Коцарева тяготеют к разговорности, непринужденности, в то же время много в них звуковых игр, как, к примеру:
«Минають роки і руки,
Раки свистять,
Мов на роздоріжжі міліціонери».
Эти тексты созданы для разговора вслух, а не для чтения глазами, потому что именно звук, музыка, голос, то есть воздух и его колебания, являются их стихией. И это заметно также в том, что автор не имеет унифицированного подхода к пунктуации, для него это — будто бы второстепенное дело, и в результате разные стихотворения оформлены по-разному. Некоторые тексты имеют все нужные пунктуационные знаки, некоторые не имеют ни одного, некоторые не содержат лишь запятые. И все мои попытки сгруппировать их по этим признакам и найти логику не дали результатов. Хотя я далека от гигиенизма в оформлении поэзии (без запятых писал еще Аполлинер, есть уже целая традиция такого письма), речь идет о том, что книга должна быть целостной не только с художественной стороны, но и с технической. И это, пожалуй, уже вопрос к редактору.
Коцарев О. Цирк. — Тернопіль: Видавництво «Крок», 2015. — 208 с.
