«...Искусство настоящее — это не «измы» Парижа, Рима или Берлина, не кубизм, не футуризм, не экспрессионизм. Это потребность души высказаться, проявить свой внутренний мир, который материализуется красками или карандашом на площади в рамках трех главных проблем художественных: линии, формы и цвета», — так писал в предисловии к каталогу львовской выставки «Рисунка, акварели, дереворита, темперы и масел» в 1937 году один из ее участников — художник Григорий Смольский (1893 — 1985).
Будущий художник родился 2 декабря 1893 года в селе Подгорки на Станиславовщине. Учеба в гимназии в Калуше и мечты о поступлении в львовский университет прервала Первая мировая. И когда, наконец, молодой Григорий Смольский в 1921 году приезжает во Львов, то за плечами двадцативосьмилетнего юноши были австрийские офицерские курсы, военные действия на северо-итальянском фронте и русский плен...
На то время, после бурных государственно созидательных событий Ноябрьской революции, в Львове уже утвердилась польская власть Пилсудского, которая «отменила все украинские кафедры» и запретила украинцам поступление в университет.
В противовес этой дискриминационной политике был основан подпольный (тайный) Украинский университет, ректором которого стал В. Щурат. Именно в него поступает Г. Смольский и на протяжении пяти лет (до завершения деятельности ЛУУ) учится на историческом факультете.
Однако не только история стала предметом заинтересованности молодого адепта. Параллельно Г. Смольский, в 1921 — 1922 годах, изучает живопись в Львовской свободной академии искусств. А после знакомства с известным художником Олексой Новакивским переходит на учебу в его мастерскую-школу. Основным в школе Новакивского был рисунок: «Профессор берет уголь и рисует с боку целую фигуру в правильных отношениях... Все следят за каждым движением руки профессора, а он увлеченный отступает назад, стучит палкой и убедительно учит: «Так рисовать, чтобы все падали перед вами на колени, чтобы целая Европа согнулась перед вами... Не дешевый эффект света и цвета, но природа должна быть источником правдивых ценностей. Не мудрите, не философствуйте, но работайте тихо и скромно...», — вспоминает Смольский.
Осматривая работы этого периода деятельности молодого Г. Смольского, видим, что в колористическом решении ранних работ художника чувствуется определенное влияние кисти О. Новакивского, однако также заметно становление самобытной живописной манеры, которая четко прослеживается в произведениях «Мой отец» (1925), «Бойко из Подгорок» (1928), «В начале» весны (1932).
По окончании учебы, в 1931 году, вместе с учителем Г. Смольский едет на три месяца в Италию, где посещает Рим, Венецию, Флоренцию и Равенну, фиксируя на полотнах небольших форматов архитектуру и виды этих городов.
Чувствуя потребность в дальнейшем профессиональном совершенствовании, Г. Смольский отправляется во Францию, в художественную среду Парижа, где на протяжении 1934—1935 годов учится в Академии Каларосси.
Вернувшись во Львов, художник в мае 1937 года организует групповую выставку в Естественном музее Научного общества имени Т. Шевченко, где им было представлено 40 рисунков, выполненных в Париже: «Бульвар Монпарнас», «Мост на Сене», «Нотр-Дам», «Гранд Пале» и другие.
Приход «золотого сентября», Вторая мировая и возвращение советского тоталитарного режима негативно повлияли на творчество одного из ярких украинских художников межвоенного двадцатилетия. Обвиняемый партийным руководством, наряду с Г. Сельским, О. Шаткивским, О. Кравченко, С. Гебус-Баранецкой, в «формализме» и «профессиональной отсталости», в произведениях которого «жизнь показывается поверхностно и идейно разоружено», лишь в 1958 году был принят в члены СХ УССР.
В то время, когда большинство художников, которые были допущены к «союзному корыту», увековечивали на многометровых полотнах лики вождей, веселых трактористов и атлетов-сталеваров, жизнерадостных доярок и свинарок с десятком откормленных поросят, пожиная за своих «сказочных героев» реально сказочные лавры и гонорары, любимыми темами Григория Смольского стали жизнь гуцулов и виды Карпат. Художник открыл для себя гуцульское село Космач, в котором бывал на пленэрах еще учеником школы О. Новакивского.
Легенды об Олексе Довбуше и его сокровищах, спрятанных в близлежащих горах и пещерах, о живых вековечных обычаях и обрядах, живописные виды карпатского пространства, ярко оранжевые и карминно-красные краски местных народных костюмов и головных уборов — «Гуцульске свадьбы — Довбуша поздравляют» (1956), «Невеста. Княгиня» (1957), «Утро. Космач» (1960), «Гуцулка. Бабушка» (1962), «Опрышки в горах» (1965), «Мой Космач» (1967), «Река Пистынька в Облазе» (1968), «Свадебные старосты» (1972), «Хризантемы» (1972) — все это стало параллельной реальностью к советской действительности, в которой прожил художник вторую половину своей жизни.
