Раису Бочлен, машинистку в управлении Главсевморпути, в 1937 году расстреляли по обвинению в шпионаже в пользу Японии. Тогда Раисе было 20 лет. Жуткий абсурд, тут сложно что-то добавить. На коллаже художника из Москвы Хасана Бахаева репрессированная девушка жива, молода и прекрасна, стоит на улице в пестром модном платье.
Хасан коллажирует черно-белые фотокарточки жертв Большого террора и современные снимки. Началось все с того, что художника впечатлило лицо расстрелянной в 27 лет Тамары Лицинской — ее фото он увидел на «фейсбук»-странице проекта «Бессмертный барак». Художник сделал несколько коллажей — с Тамарой и другими репрессированными. Пост с этими работами он опубликовал в соцсети накануне Дня памяти жертв политических репрессий и получил огромный отклик. В фейсбучных единицах измерения — 19 тысяч лайков и 12,5 тысяч перепостов. Сколько воспоминаний он всколыхнул в людях с разных континентов — никто не измерит, да и не нужно это.
Реакция на проект была очень разной: от восхищения до обвинений в кощунстве. Но, как отмечает сам художник, критикуют, как правило, те, кто к теме не слишком близок, а некоторые сами присылают портреты расстрелянных родственников — для новых работ.
ЭТО КОЛЛАЖ С СЕРГЕЕМ МАЛОЛИЧЕНКО, ПРАДЕДОМ ХАСАНА БАХАЕВА, УМЕРШИМ В ЛАГЕРЕ ОТ БОЛЕЗНИ. ХУДОЖНИК СДЕЛАЛ ЕГО НА СКОРУЮ РУКУ, В ОТВЕТ НА УПРЕКИ, ЧТО ИСПОЛЬЗУЕТ ФОТОГРАФИИ ТОЛЬКО ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ / ИЛЛЮСТРАЦИЯ ПРЕДОСТАВЛЕНА ХАСАНОМ БАХАЕВЫМ
В 1930-е люди нередко становились жертвами репрессивной машины из-за трагических случайностей. Кто-то «не так» пошутил на работе, кто-то резко ответил соседу, а тот возьми — и накатай донос. С Хасаном Бахаевым мы, в основном, говорили о счастливых случайностях, благодаря которым его фейсбучный пост перерос в проект «Ожившая память» и, что главное, превращает чудовищную статистику в истории конкретных людей, которые так на нас похожи.
«Я ВЫБИРАЮ ЛИЦА, КОТОРЫЕ БОЛЕЕ СОВРЕМЕННЫ»
— Хасан, вы писали, что многое в этом проекте было случайно — и сама идея, и ее реализация. Но, в любом случае, получается, что вы интересовались темой репрессий.
— Да, безусловно, интересовался этой темой, поскольку я — человек либеральных взглядов и, в общем, пугаюсь подобных явлений. Когда происходит что-то похожее — в прошлом и настоящем — меня это начинает напрягать. Соответственно, я и сочувствующий человек, немало интересовался этим. Не то чтобы был в теме, но вот подписан на страницу «Бессмертного барака». Более того, я внук и правнук репрессированных. То есть, для меня и моей семьи эта тема близка.
КОЛЛАЖ С ТАМАРОЙ ЛИЦИНСКОЙ И ЕЕ ФОТО, С КОТОРОГО И НАЧАЛСЯ ПРОЕКТ «ОЖИВШАЯ ПАМЯТЬ». ХАСАНУ БАХАЕВУ УДАЛОСЬ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ПРАВНУЧКОЙ ТАМАРЫ, КОТОРАЯ ЖИВЕТ В БЕЛЬГИИ, И ЭТА РАБОТА ЕЙ ПОНРАВИЛАСЬ
Но совершеннейшей случайностью была сама эта идея. Вторая случайность заключалась в том, что я сделал это за два дня до Дня памяти жертв политических репрессий, в год 80-летия с начала Большого террора. Я этого не знал. Сделал первую публикацию с этими коллажами 26 октября, а 29-го узнал, что 30-го — эта дата.
На этом совпадения не кончились. На днях мне написал ирландский актер и музыкант Стив Уолл. Он был под впечатлением (оказалось, что музыкант в свое время тоже увидел фото Тамары Лицинской и был настолько им поражен, что использовал в сингле своей группы The Stunning. — Авт.). Написал те же слова, что и я за две недели до этого говорил в интервью разным СМИ, например, на канале «Дождь».
Мне пришлось завести отдельную страницу для проекта, потому что интерес людей к нему превзошел мои ожидания. Неожиданно на меня свалилось множество благодарностей. Правда, не только — некоторые люди ставили под сомнение то, что я сделал, спрашивали о том, насколько это этично. Как это обычно бывает, обсуждают и рассуждают на подобные темы зачастую те, кого это мало касается. Среди тех, кто предъявлял мне претензии, не было ни одного родственника репрессированных.
На второй день после публикации первых коллажей я общался с женщиной из Новой Зеландии. Она сама — из Чехии, правозащитница, переехала жить в Новую Зеландию и вот приглашает сделать там выставку. Мы согласовали технические моменты, и она сказала, что позвонит в Германию приятелю, чтобы кое-что уточнить. А на следующий день она рассказала мне, что когда скинула этому приятелю файлы с поста, он сообщил, что знает правнучку Тамары Лицинской. Она живет в Бельгии, ее зовут Анна Буевич, она музыкант, а он учился с ней в одном институте. После этого он показал Анне Буевич эти фотографии, мы с ней списались, я спросил, понравилось ли ей. Она сказала, что — да, понравилось, и она считает, что Тамара сама была бы не против такого.
Постоянно происходят события, которые помогают продолжать этот проект. У меня брал интервью немец с канала ARTE. В то время мне было понятно, что нужно выходить на какие-то архивы для материала. Все думал, куда пойти. Он позвонил, чтобы взять интервью, я ему это сказал, и он сразу свел меня с обществом «Мемориал», где мне предоставили нужную информацию. Все идет один к одному.
— Когда вы выбираете героя, какое внимание уделяете его истории? Что играет ключевую роль?
— Этот проект появился из-за того, что я был впечатлен образом Тамары Лицинской. Ее лицом. В том посту «Бессмертного барака» были фото еще нескольких молодых людей, очень красивых. Мне захотелось сделать коллажи с ними. Молодость и красота всегда влияет на людей в большей степени. Хотя сейчас я переключился и на людей более зрелого возраста.
Истории людей здесь были не важны. У них одна судьба, все они были обвинены Бог знает в чем, будучи слесарями, сантехниками — кем угодно, и их расстреляли. Это все, что их объединяет.
Я выбираю лица, которые более современны. Те, которые вписываются в сегодняшнюю реальность. Есть лица, которые вне времени. Харизматичные, красивые. Всего не сделаешь, а чтобы донести до людей весь этот ужас, нужно показать им точно таких людей, как они. Вдруг люди понимают, что между ними всего-навсего небольшой с точки зрения истории отрезок времени, и эти репрессированные парни и девушки абсолютно ничем от них не отличаются, а судьба у них такая ужасная. Собственно, вся идея сводится к тому, чтобы достучаться до людей, что мне удалось совершенно неожиданно.
— Кстати, вы включали в проект своих репрессированных родственников?
— У меня есть одна фотография прадеда по материнской линии Сергея Малоличенко, я уже сделал коллаж с ним. Он не был расстрелян, умер в лагере от болезни. Но в силу того, что снимок очень низкого качества, я еще буду его дорабатывать. Сразу сделал это на скорую руку — для людей, которые говорили, что своих родных не трогаю, только чужих.
«ТЕМА РЕПРЕССИЙ ВОСТРЕБОВАНА»
— Как работаете с современными фотографиями?
— Просто беру их в открытом доступе. В интернете их навалом. Подбираю людей по комплекции. Как художник вижу, к какому лицу какой тип фигуры подходит, как должны соответствовать ракурсы и так далее. Когда все это сочетаю, они оживают, их взгляд становится более живым.
Специально оставляю лицо черно-белым. Во-первых, у меня не было достаточного навыка для «раскрашивания» лиц. То есть, изначально это было уходом от проблемы. Но потом это оказалось нужной находкой, именно это и срабатывает — грань между цветным и черно-белым стирается, возникает необычный эффект. А если бы лица были цветными, получились бы обычные фотографии.
— Вам пишут люди из разных стран. Сама тема Большого террора — насколько она жива?
— В России она всегда жива. Еще осталось много родных репрессированных. Например, я помню о том, что мои родственники сгинули в этой мельнице. Вы знаете, как выглядит так называемое постсоветское пространство. Что касается остального мира — там тоже было немало горя, связанного с угнетением людей и пренебрежением их жизнями. Холокост, например. Тем, кто знает его историю, историю других людей, пострадавших в немецких концлагерях, — эта тема так же близка, они ее понимают. Есть людская память, и эта тема востребована — раз есть такой отзыв.
— Вы говорите о том, что тема репрессий в России жива. Вот, например, у Соловецкого камня в Москве ежегодно проходит акция «Возвращение имен», посвященная жертвам репрессий. Но вместе с тем в разных городах открывают памятники Сталину, и, согласно недавнему опросу «Левада-центра», все больше россиян это поддерживают. О чем свидетельствуют такие тенденции?
— Меня не может не пугать такой двойственный социальный запрос в России. Это какой-то оксюморон. В людях часто живет так называемый стокгольмский синдром. Это какой-то генетический код, который не позволяет людям мыслить самостоятельно, быть индивидуальностями. Все время им хочется следовать за какой-то толпой, примыкать к каким-то лидерам, желательно бескомпромиссным и беспощадным. И если лидер не является таким в полной мере, то они начинают лепить из него такого кумира.
Общество делится на разные категории. Есть люди, думающие самостоятельно, которых в России в последнее время принято называть «ругательным словом» «либералы». То есть это люди, способные критически мыслить и анализировать. Причем образованность здесь не играет ключевой роли, это еще не признак ума. Не раз сталкивался в разных обсуждениях: есть люди, которые являются чуть ли не учеными в каких-то областях и считают, что, допустим, несмотря на все ужасы того времени, Сталин «принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой», такие квасные патриоты. Хорошо чужими руками жар загребать. Те, кто досуже рассуждает, как хорошо, что на чужих костях был построен Беломорканал — пусть бы они положили туда свои кости, и тогда разговор был бы иной. Притом, что революция, как известно, пожирает своих детей. И те, кто ходил строем на съездах ВКП(б) и голосовал там «за», потом были всем составом расстреляны. Поэтому идиотам, которые не имеют исторической памяти, кто — в силу необразованности, кто — от недоумия, им всем большой привет, так как рано или поздно эта машина может проехаться и по ним. Ведь если этой машине позволить развиваться самостоятельно, она не щадит ни левых, ни правых, давит всех, кто перебежал дорогу.
— Возвращаясь к «Ожившей памяти». Как теперь продолжится проект?
— Он создавался на одном дыхании и так и живет. Сейчас я продолжаю нарабатывать материал. В совокупности уже есть 20 героев, хочу собрать порядка 40—60 персонажей и сделать выставку. Мой знакомый ведет переговоры на этот счет с московскими музеями. Думаю, в течение месяца выставка будет готова. Еще меня приглашают во Франкфурт, чтобы провести эту выставку там. Насколько понимаю, такой проект интересен людям доброй воли. И самое главное, они понимают его значимость и пользу для поколений.
