Думаю, история этой картины стоила бы внимательного исследования культурологов, какого-нибудь печального философского эссе от известного писателя и хотя бы эпизода в новом украинском фильме. Однако с самого начала я и сама не почувствовала ее особой роли в жизни многих незнакомых мне людей. Так что обо всем по очереди.
Когда я приезжаю в село, то люблю все фиксировать на камеру – цветы, животных, орнаменты ковров и вышивок, изразцов и тапочек, простые продукты и такие же рецепты, людей, когда разрешат, и небо, другое, нежели над электрическим проспектами городов. У меня никогда не было села, бабушки или родственников, к которым приезжала бы на лето или праздник, и когда в браке я получила "свое" село, то все мои визиты туда превратились еще и в исследовательские экспедиции. Во время последней я наконец добралась до чердака – просторного и светлого, с орехами и травами, теплыми боками дымохода и шуршанием кота, всегда приходящего туда, когда открывается возможность (читайте – дверь). На одной из сторон дымохода висела картина, которой повезло со светом больше, чем многим, спрятанным в музеях. Скупое листопадное солнце будто серебрило ее в сухом воздухе чердака. Архетипичный сельский сюжет – девушки и парни на кладке через реку заиграют и забавляются.
Картина не рисованная, а напечатанная на толстой бумаге недорогая репродукция. Давно забытая здесь, на чердаке, в галерее забегающих белок и домашних кошек. Я сфотографировала ее и, среди других зафиксированных прекрасностей того дня, выложила в сети. И тут началось… Близкие и далекие, знакомые и незнакомые посетители моей страницы оставляли сотни комментариев – и у меня такая, и у нас, и у моей бабушки была… Неизвестная мне картина, увиденная впервые на чердаке, оказалась родной столь далеким во времени и пространстве. людям. Константин Трутовский, "На кладке" 1881 года. Российский художник, влюбившийся в Украину, рисовал ее словно Гоголь и разбирался в Шевченко, стал отцом миллиона советских репродукций. Вот она, попкультура коммунистического общества, шутила сначала я. Во всех домах – одинаковые картины. Но чем больше комментариев я читала, тем ценнее мне казалась ее история. Картина одна – воспоминания разные.
Есть эта картина на хуторах Полесья и в городках Винницкой области, в домах высоко в Карпатских горах и в закрытых кабинетах сельских библиотек, в бабушкиных спальнях и, как у нас, на чердаке. Дети любили придумывать сюжеты и отношения пар, рассматривать одежду и давать имена героям, взрослые – дарили на новоселье и дни рождения, вешали в залах и на верандах, кто-то сохранил и по сей день, для кого-то – это милое воспоминание из давно покинутых мест.
Не знаю, как так получилось, что в моей семье не было ни медведей в лесу ("Утро в сосновом лесу" Шишкина), ни "Луной ночи на Днепре" Куинджи. И хотя такая массовость и простота искусства – ясный признак коммунистических обществ, есть нечто необычное в картинах, разворачивающих калейдоскопы таких разных воспоминаний у таких разных людей. Получается, даже при таких странных условиях искусство сработало, а наивное эстетическое приобщение превратилось в искренние сантименты нескольких поколений. Есть среди читателей, видимо, люди, как и я, не настолько знакомые с художественным искусством, тогда Вам советую посмотреть больше произведений Константина Трутовского, которые словно застывшие кадры этнографических экспедиций по Украине конца ХІХ века. Интересно, какая станет Вашей любимой?
Анна Данильчук, фото автора
