Вчера Николь Кидман исполнилось ровно 50 лет
Вопрос «кто такая Николь Кидман?» звучит несколько абсурдно. Конечно, все же знают, кто это. Но для меня ответ неочевиден. Я не знаю, кто такая Николь Кидман.
Разумеется, это не имеет ничего общего с банальным «в женщине должна быть загадка». Я пытаюсь сейчас понять, кто такая Кидман в рамке экрана.
Подавляющее большинство ее актерских работ оставляет меня равнодушным. По сути, она всегда играет себя. Вечно молодую блондинку, вполне понятный объект восхищения, вот эти все золотые кудри/голубые глаза. Перевоплощения, которое приводит к актерскому бессмертию, я там не вижу.
Речь, следовательно, об исключениях. Например, о роли депрессивной Вирджинии Вульф в «Часах» Стивена Долдри (2001), которая наконец принесла Кидман «Оскар». О привидении матери-детоубийцы в «Других» (2001, Алехандро Аменабар). Наконец, о «Догвилле» (2003). Что, собственно, сделал Триер? Использовал не так саму Николь, как распространенное представление о ней, те самые кудри/глаза. Триер вбрасывает в нищее, но налаженное бытие городка Догвилль юную сдержанную красавицу, что срабатывает как губительная провокация. Красавица невозмутима, однако беззащитна – следовательно, должна быть втоптана в грязь. Но Грейс-Кидман так же непредсказуема, как и жители Догвилля, поскольку образцовая типичность ее красоты совершенно непроницаема. И потому она может пойти на кровавую месть с такой же легкостью, как и дать себя изнасиловать много раз подряд.
Стандартная привлекательность Кидман – это в действительности лицо хрупкого порядка. Это уверенность, что конец света не наступит, поскольку метро начинает ходить в 5 утра. Журнальное, медийно-ангельское, слишком правильное лицо Николь маскирует глубоко скрытую и даже для нее самой неощутимую угрозу. Такой тонкий слой уверенности над набитой динамитом бездной.
Поэтому Кидман – это не секс-бомба (интересно, кто-то еще употребляет такое словосочетание?) Она просто бомба. В умелых руках – чрезвычайно мощная.
И как ее (не) любить?
