В своих документальных картинах 1970-х Кеслёвский сосредотачивается на повседневности горожан, рабочих и солдат. Хотя его фильмы и не были откровенно протестными, из-за стремления изобразить Польшу без идеологических штампов режиссер конфликтовал с коммунистической властью. Фильмы сокращались цензурой или оказывались на полке.
Рассказываю о наиболее заметных из них.
«Завод» (1970), «Жизнеописание» (1975)
«Завод» и «Жизнеописание» составляют своего рода дилогию. Оба посвящены собраниям партхозактива, оба сняты по преимуществу крупными планами, оживленно подрагивающей камерой, с акцентами на незначительных, на первый взгляд, жестах: кто-то закурил, недоверчиво наклонил голову, налил себе воды. Различия продиктованы темами обсуждения. В фильме 1970 года руководство пытается понять, как спасти тракторный завод от остановки. Технические детали могут показаться тайнописью, но в целом понятно, что ситуация катастрофическая. При этом в перебивках как ни в чем ни бывало завод работает, трактора собирают, в финале готовые машины выезжают из цеха. До очередной вспышки забастовок остается полгода.
«Жизнеописание» является идеальной стилизацией под неигровое кино: на самом деле режиссер снимал его с актерами и сценарием. Партийный суд рассматривает апелляцию бригадира Гралека на исключение из партии. Это – своего рода судебная драма, с той лишь разницей, что адвокат и подсудимый – одно лицо, а сторона обвинения крайне далека от беспристрастности.
Гралек рассказывает всю свою жизнь: начало работы, женитьба на дочери кулака, юношеское вдохновение Сталиным, продвижение по карьерной лестнице, потеря должности из-за поддержки рабочего протеста, внебрачный роман, увечье друга-алкоголика, за которым недоглядел, еще один конфликт с руководством. Всю его жизнь выворачивают наизнанку, но, если отбросить риторику, главная претензия – независимость характера, отказ Гралека лицемерить и подстраиваться.
Кеслёвский заканчивает фильм на полуслове. Гралек ждет вердикта в коридоре, но нам показывают фото из его семейного архива – настоящая жизнь героя, неподвластная каким-либо директивам.
«Рефрен» (1972)
Что может быть интересного в работе похоронного бюро?
На самом деле – все. Ведь у работниц и работников – очень много хлопот с непонятливыми клиентами. Продать-купить участок, уточнить фамилию, объяснить, что никакой подушечки покойнику не полагается. Кеслевский демонстрирует кладбищенских чиновников крупными поясными планами, а вот их смертных собеседников не показывает. Смертные - за окном, бегут по улице. Из-за этого возникает странное ощущение, что «похоронщики» разговаривают на самом деле с уже умершими.
Но еще ироничнее то, что даже в таком ультимативном бизнесе, как смерть, пышно цветут все те же бюрократия, коррупция и разгильдяйство. Абсурд особенно подчеркивает рефрен из Баха, обрамляющий историю. Нет правды на земле, но нет ее и ниже.
«Больница» (1976), «Семь женщин разного возраста» (1978)
Эти два производственных мини-романа построены схожим образом. Титрами отмерено время – в «Больнице» - сутки от 8 утра до 8 утра, в «Семи женщинах» - неделя от среды до вторника. Ранний Кеслёвский заворожен работающими людьми, но в этих фильмах рутина превращена в поэзию.
«Больница» - об отделении травматологии в больнице на улице Барской в Варшаве. С одной стороны - пациенты, с другой - медицинский персонал, который борется с различными проблемами. Во время одной из операций в руке врача ломается хирургический молоток, и камера это замечает. А еще она заглядывает в кабинеты врачей и в технические помещения, выныривает на улицу во время роскошного снегопада под диалог о солнечной Италии. Больнице не хватает перевязочных материалов, оборудования, инструментов. Сами хирурги истощены, а их зарплаты – смехотворны (впечатляющий момент с получением заработанного в очереди к окошку кассы), но они спасают людей несмотря ни на что.
«Семь женщин разного возраста» - сцены жизни балерин - более десятка эпизодов. В среду нам показывают 8-9-летних девочек с первыми па в танцевальном классе, в четверг – беспощадную, с криком и оскорблениями муштру подросших артисток, и так далее, плоть до возрастной балерины в запасе на лавочке в понедельник и пожилой учительницы, натаскивающей детей во вторник. Получается емкая притча о скоротечности времени. Одна из героинь фильма Ева Вичиховска впоследствии стала примой балета и директором Польского театра танца в Познани.
«С точки зрения ночного вахтера» (1977)
Мариан Ослуб, мужчина средних лет с франтоватыми бакенбардами, не любит романтического кино – ему по душе вестерны и прочая стрельба. Бакенбарды на чужих головах, кстати, он тоже не любит.
Мариан - вахтер на заводе. Но ему мало всевластия на проходной. Он еще и охотится на рыбаков с удочками на городской набережной, если у тех нет разрешений на ловлю. Он дежурит у кинотеатров, чтобы ловить школьников и студентов, сачкующих от занятий. Он также выискивает подростков в парке, забирает у них ученические билеты, запугивает колонией, хотя в колонии не видит ничего страшного – молокососов там сделают людьми. Ненавидит длинные волосы у парней (хотя и делает исключение для своего сына), ненавидит тех, кто издевается над животными (хотя дрессирует собаку воистину зверски). Его кредо – «правила важнее людей». Кеслёвский усиливает эффект, накладывая на эти откровения нежную лирическую музыку. В итоге выходит монументальный образ человека, в прямом смысле символизирующего диктатуру.
В 2006 году австрийский режиссер Андреас фон Хорват снял фильм о дальнейшей судьбе Мариана. Несмотря на выход на пенсию, его взгляды не изменились, и он с теплотой вспоминает коммунистическую Польшу.
«Разговаривающие головы» (1980)
Это 14-минутное киноэссе выстроено как серия интервью, где люди разных возрастов отвечают на два вопроса: «Кто вы?» и «Чего вы хотите?» По сути, это – портрет страны, развернутый от младенца 1979 г. р. до столетней старушки. Малыш ничего не говорит, а старушка просто хочет дольше пожить. Между этими полюсами – настоящая феерия характеров, темпераментов, мировоззрений. Разноголосая Польша в первый год «Солидарности». Бесценный исторический документ.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День»
