Вспоминаю одну лекцию относительно того, как действует кремлевский механизм фейков. Первым пунктом в этой стратегии является найти «трещину» в обществе или самостоятельно ее создать. Язык в Украине стал такой «трещиной» (то, насколько она «естественная» или «искусственно» созданная — тема отдельного исследования). Но в каждом случае уже наличие высказывания «языковой вопрос» подтверждает то, что не все еще разъяснено.
На эту тему уже было написано много, и есть моменты, на которые хотелось бы обратить особое внимание. Я соглашаюсь с психологами, экспертами из теории принятия решений: чтобы лучше понять утверждение, нужно выяснить, на основе чего оно было сформировано. То есть нужно глубже проанализировать эту «трещину», ее природу.
СТРАХИ И ЯЗЫКОВОЙ ВОПРОС
Как по мне, для многих украинцев тема языка стала «языковым вопросом» только после начала российско-украинской войны. Так, есть два крайних взгляда — это те, которые называют русскоязычных «москалями», а также те, кто считает, что права русскоязычных притесняют. Но что в действительности лежит в основе этих утверждений? По-моему, ответ — страх.
В первом случае язык становится идентичностью, имеем различие «свой-чужой» на базовом уровне — не по убеждениям, а по языку, религии, этничности. Такая позиция еще и усиливается страхом того, что на украинском вообще перестанут разговаривать, а следовательно — на чем тогда строить идентичность? Вторая категория людей считает, что Украина формирует свою идентичность вокруг украинского языка, как следствие — боится быть маргинализованной, дискриминированной и в придачу еще много разных стереотипов, созданных Россией (потому что сложно найти рациональные основания так думать). Природа этого страха тесно связана с недоверием к государству, неверием в то, что оно способно обеспечить права — и украинского, и русского языка.
ЗАЩИТА ИЛИ ПРОСТО ВЫПОЛНЕНИЕ КОНСТИТУЦИИ?
Впрочем, как по мне, в большой мере дело в интерпретации. Взглянем на риторику, которой пользуемся, — «защиту украинского языка». И как это перекручивается — «наступление на русский». Вместо этого нужно было уже давно прояснить, что речь идет не о защите, а о выполнении Конституции, где указано, что государственным языком является украинский. Вокруг «Закона о языке», изменений к правописанию творят атмосферу необыкновенности — но ничего странного в этом нет. Нужно удивляться скорее, как мы столько лет могли прожить в ситуации, когда государственный язык был вытеснен на маргинесы.
В действительности идет речь о том, что наконец украинский язык начал отстаивать свои права. Простой пример. Долгое время в Украине, где украинский — государственный, на телевидении нельзя было найти контент на украинском, имею в виду не точечно, отдельные программы, а спектр, который мог бы удовлетворить разные интересы. Разве это нормальная ситуация? Теперь об этой потребности украиноязычного потребителя начали говорить.
И это, как по мне, причина, почему после Революции Достоинства начался подъем украинского языка (да, частично потому, что за украинским закрепилась тесная корреляция с патриотизмом, но не только: среди тех, кто защищает Украину, есть много русскоязычных — разве они не патриоты?). В этом моменте для меня важнее то, что после Революции Достоинства появилось понимание: то, что мы воспринимаем как данное — Украина, украинский язык, таковым в действительности не является. Украина существует, пока мы чувствуем себя гражданами, готовы брать ответственность и действовать согласно этим убеждениям, а язык существует до тех пор, пока на нем разговаривают. И Украина, украинский язык обрели особую ценность. Поэтому, повторюсь, сейчас речь не о защите украинского языка — а о возобновлении справедливости и соблюдении закона.
ЯЗЫКОВОЙ ВОПРОС ИЛИ ПРОБЛЕМА ИДЕНТИЧНОСТИ?
Как по мне, нужно обратить внимание не на языковой вопрос, а на то, которое придает ему остроты: что нас, украинцев, объединяет. Сейчас мы в процессе поиска того, вокруг чего можно было объединиться: одним из вариантов является язык. Достаточно контраверсионный вариант, поскольку мы не можем заставить всех украинцев разговаривать на украинском, это личное решение каждого. Недавно появилось мнение о русьском языке (имеют в виду язык Киевской Руси), который нужно считать частью нашей культуры, употребляя понятие «одесский» или «слобожанский» русьский. Понимаю, что это своеобразная попытка языковой интеграции страны, однако она не имеет научной почвы.
Во времена Киевской Руси было два языка: официальный (который использовался в основном в богослужении — старославянский, который имел южнославянскую основу; позже он модифицировался через местные вкрапления и получил название церковнославянский) и разговорный язык, которым пользовались в быту. Относительно последнего, то он, согласно мнению выдающегося языковеда Юрия Шевелева, был разным в зависимости от местности. В целом ученый выделил пять диалектов, которые были на то время: из двух (Галицко-Волынский, Киевско-Черниговский) сформировался украинский, из двух (Ростово-Суздальский, Псковско-Новгородский) — русский, из одного (Смоленско-Полоцкого) — белорусский язык. То есть на землях Киевской Руси не говорили на одном языке, с которым потом развилось три других. Эта идея, так называемая «единая колыбель братских народов», является в действительности искривлением советской властью для поддержки идеологии братских народов тезиса Алексея Шахматова. Поэтому сейчас, например, в Одессе говорят не на русьском языке, а на русском.
Кажется, что язык — это не тот элемент, вокруг которого в нашем случае можно выстроить идентичность. Очевидно, стоит искать другую, интегральную модель идентичности, которая в основе содержит не один, а комплекс характеристик, предусматривает динамику и многообразие. Возможно, это шанс украинцам перейти от традиционной модели этнической нации к понятию политической нации, где язык не определяет идентичность (и тогда не придется говорить об украинском варианте русского языка и тому подобное, чтобы не отождествлять русскоязычных Украины от российской идентичности; вы можете говорить на любом языке, а то, частью какой нации вы являетесь, определяется вашими убеждениями). Это должно хоть немного уменьшить страхи обеих сторон. Но в то же время следует помнить, что других стран, где украинский язык государственный, нет. Поэтому нужно, чтобы этот статус был обеспечен.
