Сегодня познакомилась с Ирой Крашковой... Той, из Врадиевки, которая приползла как-то, растерзанная и изнасилованная, с пробитым черепом на мельницу, к спасению... Ира — очень красивая, с глубоким взгдядом, голова красиво повязана ярким шарфом, и это было бы так изыскано — потому что Бог дал ей голову божественной формы, — если бы не знать, что под шарфом — нет куска черепа... Если взять ее за руку — слышно, как она дрожит всем нутром, но внешне — не видно. Она держит голову ровно, не клонится. Миллионы женщин, которые пережили подобное, переживают и не пережили, потому что физически существуя — внутри умерли от ужаса и унижения — миллионы нас молчат... Ира сказала: я хочу, чтобы вся Украина знала, что это правда! Она выбила землю из-под ног этими словами — Ира полагается на Украину... Она вышла и стала перед нами — а Украина еще не привыкла признаваться, а Украина еще так же, как и века думает, что изнасилованная — всегда сама виновата, а Украина голосами матерей защищает сыновей-насильников и садистов, а у Врадиевке новый начальник милиции, и он говорит, что Врадиевка «ворует и пьет», а милиция никогда не будет с народом, потому что она типа «каратель»... Перед Ирой — суд, где она будет допрошена во всех страшных подробностях, а, значит, ей придется все пережить снова и снова — на виду у всех, кто придет. Это передадут все СМИ во всех присущих им фантазиях, ее мучители будут говорить о ней грязные слова — и их будут поддерживать их друзья. К Ире сегодня стучат в двери и в окна журналисты, а ее малыш, который стал очень ответственным за эти дни, выходит и важно говорит — мама плохо себя чувствует! Защищает ее. «Готовься, — говорили Ире будто и доброжелатели — ох, тебя еще обольют грязью».
До нее ни одна изнасилованная не выходила вот так к людям и не смотрела так твердо на мир — «я хочу, чтобы ни с кем это не повторилось». До нее никто еще не брал на себя обязанность — выступить за всех молчаливых, за всех сломленных и побитых, за всех прекрасных замученных жертв. И ей, такой, нужна помощь. Сопротивление, бесспорно, будет — я познакомилась и с несколькими молодыми ребятами, которые шли тогда во Врадиевку на бунт — они были упрямые, и ребята сказали — мы выйдем еще и еще, если они ничего не изменят. Ира сказала им: Благодарю, ребята! И так хорошо, что они оказались рядом — потому что ей теперь легче принять будет заново образ мужчины, перечеркнутого тем заслюнявленным быдлом, которое насиловало ее и убивало. Сопротивление, бесспорно, будет. Но я думаю о ней — ей нужно помочь. Этой смелой девушке, которая публично говорит о своем достоинстве за всех нас, кроме правосудия, нужно тепло и спасение души, той, которая сжалась сейчас в клубок, как побитый котенок, и не расправляется ни днем, ни особенно ночью. Все мы, за чье молчание она отвечает, и за кого вышла говорить, можем просто стать рядом... Ну, например, кто умеет писать — написал бы ей сотни писем о чем-то хорошем ( только о хорошем!) и завалил бы ими врадиевскую почту), кто умеет рисовать — нарисовал бы ей что-то?... Если бы я была поэтом — я послала бы ей хорошие стихи, а если бы была певицей — посвятила бы ей песню... Если бы была известным музыкантом — вот как Слава Вакарчук — я бы посадила ее на своем концерте в первом ряду ... Если бы была боксером — дралась бы в ее честь. Так мы были бы той Украиной, к которой она так наивно вышла с надеждами... Я так думала бы себе... Все это можно и просто сделать — чтобы ей больше было не страшно, и так не страшно будет и самим. Так бы мы выздоровели и осилили... Нет?
Если бы я была психологом — я бы держала ее за руку и слушала... Я не психолог — я его для нее ищу! Отзовитесь! Но только те, кому она поверит...
P.S. Как сообщила нам Ольга, уже вчера пользователи ФБ откликнулись на ее пост: просят адрес Ирины Крашковой, отправляют ей письма и посылки, приглашают в гости...
