Ежедневно в метро, стоя на перроне в ожидании поезда, механически смотрю под ноги на очередной желтый разделительный кружок, призывающий держать дистанцию, добавив уважительное please. Вокруг, в предполагаемом вольном полутораметровом пространстве, почти всегда умещается человек пять. А please, пожалуй, слишком вежливое обращение, не все даже и замечают его. Впрочем, сейчас ковидные разговоры и тревоги так густо потеснила военная тема с особо широкой перспективой, в которой, как ни странно, иногда звучит это такое же интеллигентное please.
Кстати, намек «держать дистанцию», бывает, возникает и в деловых отношениях, как будто ниоткуда. Еще вчера его и в помине не было, а сегодня тут как тут. Обычно человеку непросто вскрыть свой собственный «черный ящик», как минимум — неохота, как максимум — зачем эта чистая правда, лучше ее припудрить, или укутать тональным кремом, или пройтись легонько лазером. Хоть и понятно, что грим — это врун и хитрец, да иногда это как-то уютней. Для меня это, по сути, чужие мысли. Всегда уверена: все, что дается легко, и есть твое. А особо анализировать, тревожно углубляясь, как-то не хочется.
Сказать, что фон, особенно последнего месяца, угнетает — будет недобор, пугает — перебор, а прессует — это точно. Вывод мой для себя, и не только для себя, таков — строить день намного четче, собраннее, ничего не откладывая в долгий ящик.
Сегодня вот, например, выйдя из своего подъезда, какими-то новыми глазами, более чем внимательно осмотрела свой двор. Нельзя сказать, что это какой-то особенный двор, кроме того что он в самом центре города в окружении богатых отелей, жирных офисов и туристских маршрутов. А так — двор как двор. Вот осмотрела я его и подумала: а где же тут может быть мое потенциальное бомбоубежище? Если не настоящее, то хотя бы какое-то укрытие. Честно говоря, никогда в жизни не бывала в бомбоубежищах. В общем оглядела я его и поняла: в случае условного «черного понедельника» подвалы все давным-давно распроданы коммунальными службами и там дистанция давным-давно очерчена, огромный шикарный отель, который лет пятьнадцать тому примостился во дворе, забрав его большую половину, конечно, хранит интригу. Потому что я прекрасно помню, когда он возводился, какая глубина, наверно, трехэтажная, была запланирована, и по сути там и есть все это хозяйство. Уверена, что бомбоубежищу здесь тоже место найдется, но кто ж туда пустит. Хоть вроде по-соседски, живем в одном дворе, да думаю, там, наверное, уже давно все места пронумерованы и расписаны. И вовсе не стоит надеяться, что мармеладные качели качнутся и в мою сторону. Так что рассчитывать, что, мол, «здрасьте, я ваша тетя» совсем ни к чему. А разводить словесную слякоть тем более не умею. Лучше уже хлебать скромный супчик и как-то сохранять свое совершенно рабочее состояние.
Вот, решила, составлю план первоочередных дел. Думаю, так решили многие в это время. Собрала документы в сумку, но они у меня всегда на месте. А потом начала составлять план по пунктам. Но когда перечитала его, подумала: ну что это за бэби-шпинат в голове. Первым пунктом — стрижка. Я знаю, что когда я подстрижена, все нормально, это очень дисциплинирует, я совершенно готова к четкой работе. Так что польза очевидная. Но как-то смешно для первого пункта. Но все же... Значит, для меня не смешно.
Потом поняла, что как прекрасно, что у меня с банками нет никаких отношений. Ничего не надо там снимать, волноваться. Меняю иногда, но это, так сказать, мелочи. В свое время о моих деньгах уже позаботились, присвоив их, «друзья», а я им вовремя интеллигенто не сказала keep your distance please. Но это было давно и уже почти не имеет значения.
Ну, конечно, четвертым пунктом у меня было подтянуть все мои обязательства по работе, заказы всякие. Тут надо сосредоточиться и быть четкой и легкой. Но вот с легкостью как раз могут быть кое-какие и проблемы. Как-то я даже спрашивала друзей, сослуживцев, тех, с кем я общалась в интервью или репортажах, легка ли эта легкость? Не имею вовсе в виду доход. Всегда ли она в подарочной упаковке, в восприятии жизни, в ощущении ее? И уловила, помню, подтверджение своим мыслям: если плотно трудиться и уметь держать паузу, то вовсе не обязательно становиться загнанной лошадью и всех утомлять своими проблемами. А некая обаятельная непрактичность для материала даже может быть нежной деликатностью, как первый акт «Жизели», призналась мне как-то одна знакомая актриса. У актрис сравнения, естественно, свои. Легкость ведь легка тогда, когда внутри прочный устойчивый стержень. Это не всем ясно и очевидно, как и умение постоянно жить в обнимку с дисциплиной, не пуская в свою жизнь сюжеты средней паршивости.
Вот составила план какой-то наивный, какой-то нелогичный. Но это как для кого.
А еще я заметила, продолжая осматривать свой двор, что богатый отель, который окнами с одной стороны выходит в наш двор, и я эти окна прекрасно вижу каждый вечер, особенно, что они были долгое время практически не освещены (это очень звездный отель и там все гости vipовые, полуvipовые или просто богатые останавливаются), так вот, теперь вечерами все окна светятся. Столько приехало к нам люду, что вечерами с окон я считываю: журналисты мировых СМИ, спецы многоуровневые, не знаю еще кто... И, как сказала мне одна очень известная врач и, так сказать, творческая и по-своему любопытная, конечно, о диагнозе одного больного: это интересный медицинский случай. Мне кажется, что Украина сейчас настолько остро (конечно, не так, как бы мы хотели), многогранно интересна миру, что этот комфортный отель ожил. Потому что коллеги хотят видеть все вблизи, составить свое мнение. И я думаю, что их интересует и мнение киевлян. Я ни с кем из них не встречалась, но решила, раз они мимоходом могут видеть мои окна тоже. Мимиходом, никто не изучает мои окна и окна всех остальных моих соседей...
Как-то летом, вспомнив неожиданно даже для себя, я гуляя, увидела совершенно любимые мои нехитрые изделия — такие доморощенные коврики. Пестрые, наивные, сплетенные из лоскутков, обрывков веселых тканей, которые, подчиняясь замыслу, образуют круглые радужные пятачки, рассчитаные на человека. Они обычно продаются на всяких блошиных и откровенно незатейливых раскладках, причем в любом окружении они меня волнуют. Я купила однажды работу студента старшего курса художественного вуза только из-за того, что он не прошел мимо когда-то развешанных на солнце вот этих изумительных простеньких ковриков, и взял кисть и этот летний день схватил. Сюжет прост, как и коврики: на скромненьком крыльце деревенского дома, окруженного, понятно, фруктовым садом, развешены разноцветные эти коврики. Только что выстиранные, сушились на солнце, а то, медленно смакуя, выпивало из них влагу, ласкалось и прижималось, будто навсегда решило остаться на этой цветной лоскутной лужайке. Похоже, подумала я тогда, рассматривая картину, что яркому солнцу и коврикам было совершенно безразлично, как их воспринимают окружающие. Но вот он, этот молодой художник, не прошел мимо. И я, чесно говоря, очень это понимаю.
Так вот сейчас, в витающее уже, собственно, начало весны — первое февраля — решила я свои коврики, а их у меня много, быстренько выстирать. Хоть они у меня и так чистые, но я их освежила и развесила на зимнем своем балконе, и солнца-то, собственно, не было, но так мне захотелось украсить свой балкон чем-то весенним, ярким, немотивированным, было даже смешно. Ну вот взяла и развесила. И представьте себе, настроение стало таким ожидаемым, я так его хотела создать и создала. И поняла, что всегда можно найти причину для счастья. Вот я сейчас смотрю на коврики и в этот момент я счастлива.
Вот пусть журналисты, если ищут нюансы, увидят мои коврики и поймут, что мы ничего своего не отдадим.
Мои приятели кто пошел овладевать стрельбой, одна актриса, которая работает под полную завязку, потому что у нее пять кредитов и для нее лучшая косметическая процедура — это оплаченный и закрытый очередной кредит, она пошла на курсы оказания первой помощи. Это же, собственно, не для войны нужно. Первую помощь освоить каждый из нас должен для мирной жизни.
И когда я смотрела на свои коврики, я поняла, что тоже присоединюсь.
Так что все будет хорошо.
