Краматорск – мой родной город. Я там родилась, там научилась украинскому от бабушки Орыси, там у деда Михаила была своя пасека и баштан с арбузами на Ясногорке… И потом каждое лето ездила к маминым родным, бабушке Кате, дедушке Павлу, тети-дяди и еще бог знает сколько двоюродных. И жили они недалеко от этого вокзала, который сейчас взорвали…
А еще взрослой я узнала, что наверняка имею происхождение от основателей Краматорска – Тарановых, которые происходят от козака Тарана, получившего эту землю за воинскую доблесть. Краматорск – это как крама Тора – край реки Тор, которая так созвучна с Богом Тором. И Тараном. Когда-то меня в шутку назвали «деликатным танком» - потому что «таран» у меня в характере все-таки есть.
Моя прабабушка скрывала дворянское происхождение, но двор был засажен розами, когда у всех огороды… Мои тетя и дядя превратили обычный двор хрущевки в сад и цветник – просто так, чтобы было хорошо… И все поражаются, потому что нигде нет такого красивого двора.
Когда город первый раз захватили орки в 2014 году, они посрезали все тетины цветы. В том году они стали беженцами и переехали в Киев, жили у брата, а брат – на даче. Но, к счастью, город освободили, и за эти годы город вырос и расцвел, и вокзал обновили…
А теперь и в Киев прилетает, и мы сами беженцы… Я уговаривала их раньше выезжать, а теперь думаю – если бы послушали, могли быть в том поезде на подорванных рельсах или ныне на вокзале… Но ехать теперь не хотят: это наш город, наша земля, здесь 9 могил, за которыми мы ухаживаем…
Ехать нельзя оставаться… Предложение, в котором почти каждый встает перед выбором, где ставить запятую. И нечего здесь посоветовать…
А прошлой поздней осенью мне вдруг приснился дед Павел, мамин отец. С собственным папой у меня не сложилось, а вот дед у меня был отличный, очень добрый и светлый. Не только к своим внукам, а вообще к детям. Он мастерил во дворе качели и ремонтировал всему двору велосипеды и мопеды – золотые руки. Так вот, в том сне он спустился с неба, чтобы меня обнять. Дед из рода основателя города что-то знал. Потому что воевал.
Помолитесь за мой город – и за тех, чьи души улетели, и за тех, кто потерял близких, и за тех, кто там остается... Так тревожно, как сейчас после тех ракет на вокзале, за него еще не было никогда...
