О Надежде Савченко стоит говорить не только в политической плоскости, но и в морально-этической, ведь речь идет о силе человеческого духа. Позиция Надежды демонстрирует не только нам, но и всему миру, что против непокорности человеческой воли даже самые сильные империи бессильны. Не зря кардинал Л. Гузар говорил, что свободного можно только убить, имея в виду прежде всего внутреннюю свободу.
Бескомпромиссность Н. Савченко, ее неспособность пойти на компромисс с собственной совестью, свидетельствует — история украинского инакомыслия продолжается. Если вспомнить несгибаемые личности В. Стуса, И. Свитличного, В. Чорновола,
В. Марченко, то в первую очередь их объединяет то, что они все, когда им фабриковали уголовные дела с политическим подтекстом, отвергали любые предложения отказаться от своих взглядов в обмен на свободу, безапелляционно заявляя, что отступничество хуже смерти. Иван Свитличный говорил, что конформизм — это «духовное самоубийство». Предательство своих убеждений означало и предательство самого себя, потерю себя, тогда как по Сартру «Выбирать себя одновременно означает утверждать ценность того, что мы выбираем».
В открытом письме Валерий Марченко к своему деду, первому советскому ректору Львовского университета Михаилу Марченко, сокрушительно критикует тоталитаризм: «Выступив против целой империи лжи, я имел одну опору — осознание, что ярмо — невыносимо». В письме Евгения Сверстюка от 8 апреля 1980 года Валерий Марченко утверждает: «Мысль — лучше жить стоя, чем умирать на коленях захватила меня, и я решил дорого продать для меня просто бесценную жизнь».
Внутренне неприемлемым для В. Марченко было предательство своего выбора: «Я не хочу присоединиться к тем многочисленным, которые, не выдержав испытаний и свернув с проселка нравственности, прибегают к спасительному аргументу «не мы одни такие». Матери признается, что настоящее его положение — это следствие его воспитания, ведь она «постоянно учила принципиальности, многим другим добродетелям, из которых состоит порядочный человек».
Бескомпромиссность была точкой опоры и способом самосохранения и для Вячеслава Чорновола: «та средняя линия очень уж непостоянная и относительная, а хребет от возраста так затвердел, что извиваться по ней не способен, поэтому крест, который несем, это и наша мука, и наше счастье — тяжелое и тревожное». Прежде всего — моральные самообязательства как источник жизненной силы. «Долго висеть между двумя кругами рая невозможно ...». В письме к родным от 13 марта 1978 года отмечал: «Мне выпало немало ударов от судьбы, но это у меня осознанная дорога, это мое трудное счастье ...». Верил, что «Человек в страданиях и испытаниях либо ломается, либо мужает и становится лучше, более цельным». Особое звучание в нынешних условиях приобретают слова из статьи В. Чорновола «Чому я заздрю Робертові Сендсу», в которой указывает, что «условия в которых голодает советский заключенный, очень не похожи на ольстерские. В первые дни голодовки вас бросят в карцер порой даже без постели, на голые нары, а врача можно впервые увидеть только на второй-третьей неделе голодовки, когда вы уже не можете ходить. Зато умереть вам не разрешат — зальют еду силой через запихнутый в желудок зонд. [...] Время от времени повторяя эту издевательскую процедуру, вам будут поддерживать прозябание не от чрезмерной филантропии — в советских лагерях и тюрьмах не очень ценят человеческую жизнь [...]. Но погибать демонстративно, в знак протеста против произвола администрации или несправедливого осуждения, не дадут».
Василий Стус, отбывая срок заключения в лагере, считал своей формулой самоспасения — «прямостояние»: «Что ж, наш единственный оптимизм — в прямостоянии. И эта осанка делает нас всех — братьями». Собственно такая позиция давала ощущение внутренней свободы, благодаря которому, как утверждает
М. Коцюбинский, в условиях несвободы приобретается «право быть собой, выстроить тот бастион своего «я», который неподвластен никаким средствам осады и орудиям штурма». Надежда Савченко, делая непосильный вклад в нравственный капитал нации теперь, сказала, что «Свобода цены не имеет». И хотя наш Моисей еще не родился, Надежда своим примером уже сегодня учит нас выдавливать из себя рабов.
