Светские девушки, плавно переходящие в категорию вечных светских дам, заметно приуныли, как и сюжеты о них, включенных для оживляжа на многих телеканалах — интерес-то к ним — почти нулевой. Все эти выпендривания в вечной игре по неписаным правилам бесконечной ярмарки тщеславия уже не эффектная сторис, даже если она причесана, как английский газон. Впрочем, и он, газон, уже не эталон для души, на газоне может жить он — длиннорукий наглый хищник — «колобок», который легко нарушил, казалось бы, неприкосновенное личное пространство всего земного шарика, по сути превратив его в шведский стол для себя. Кстати, внешне этот вирус напоминает мне мину из советских фильмов о войне, правда, щупальца у этого длиннее. Этот по сути работает взломщиком, ну и у него запал задор, мощь непременно истощится, главное, чтобы человечество дало ему по рукам раньше, чем он разгуляется вконец.
В это странное время, а я, как и многие, за всю свою жизнь не была изолирована так долго в своей собственной квартире, как на острове. Остается только себе сказать — заточение нужно еще и для того, чтобы оценить мир из собственной норки. Вот и начала придумывать вопросы, с которыми буду приставать к друзьям и знакомым по телефону. Избегая только прямых разговоров о главной напасти.
«Шутил ли ты в этом апреле, — имея ввиду начиная с 1 апреля, — как всегда виртуозно ты это умел делать?» — спросила у одного бравого персонажа с вторичного мужского рынка, как я называю шутя. Ответ его: «Ты что, совсем в твоем зазеркалье съехавшая панамка, что за странные вопросы, какие шутки, какой флирт, когда в магазин лишний раз не пойдешь. К тому же, как на зло два месяца назад продал свою машину зачем-то. Радуюсь, что дочь раз в неделю привозит продукты, хоть и живет далеко под Киевом. Ты знаешь, — признался он мне, — я как будто сегодня узнал, что мне 65 и я в группе риска, а я думал, что мне и 40 не исполнилось. Выходит, самая вредная человеческая привычка — это привычка к своей молодости». Я ему говорю: «Зато у тебя нет ничего лишнего, даже жены, не на ком раздражение вымещать». «Вот это плюс, — вдруг легко и беззаботно отреагировал он, — ты же меня знаешь — эмоциональный капкан для меня страшнее вируса. Для меня кошмар, если бы кто-то бегал перед моими глазами постоянно». Что ж, его философия здорового цинизма в том, что главное независимость от всех, но это и есть тотальное одиночество. «Ну, ничего, главное, здоров», — подумала, значит, придет день, встряхнется, залижет раны.
Вдруг прозвучал звонок у меня и давняя колежанка по кокетству с английским удивила вопросом: «Ты еще не забыла правильную форму глаголов?». Мой ответ: «Какой глагол. Я находилась столько дней, как бы в газовой камере, конечно, и весь город страдал от гари, но ведь ты знаешь, что в центре, в частности в моем квадрате, было самое редкое загрязнение то ли в Европе, то ли в мире, уже даже перепутала», — хотела уже жаловаться вовсю и даже рассказать, как технически безграмотная вытяжка соседей снизу, выведенная прямо под мой балкон, ужесточила ситуацию троекратно. Пришлось бежать в другую комнату. Вопрос: «Ты что, жалуешься?» — удивленно уточнила подруга. Я быстренько скомандовала «стоп», чтобы не грузить. Хотела даже чем-то остроумным сгладить, да, признаюсь, не вышло. Впрочем, это простительно, хоть иногда близким пожаловаться. Она-то меня, выслушав, как бы «огорнула, заколисала».
Делаю вывод — собственный оптимизм после домашнего сидения внутри вулкана, особенно последнюю неделю, заметно похудел, чего не скажешь о весе. Ведь он то, опережая события, уже сделал весь мой летный гардероб — бывшим. Глядишь, тот даже не захочет признавать меня своей хозяйкой. Снова придется как-то юлить. Не хочется, чтобы возник вопрос, а я даже придумала свое название «эффект Шагала», когда современники без воображения удивлялись — почему на полотне корова зеленая, почему лошадь летает в небе. Хоть Шагалу точно это позволительно, а особе в периодически пищевой «ломке» это так просто не сойдет. Ну все же экономлю после шести. Запрет, как и в до карантинное время, в силе.
Решила позвонить одному молодому бородатому модному в недавнем прошлом владельцу галереи. А нынче он в свободном полете, работая экспертом по предмету старины живописи. Правда, пролет прервал COVID-19 Ну.... Мой вопрос: «Как борода, маска не мешает?». Его мой вопрос не удивил. У нас всегда «странная» болтовня, тонизирует без причины. Ответ его: «Сбрил. Как ты догадалась?» — засмеялся он. «С маской моя борода точно не подружилась. От этого дышать было совсем неудобно». «Вот и молодец, — я ему говорю, — пришли фотку, оценю». Тут вмешалась в разговор его жена: «Если еще одну полусветскую особу, ты знаешь, о ком я, которая просочилась непонятно как в верхах и мелькает постоянно в ящике, убрать ее слишком «эффектную» верхнюю губу, которые спрыснули, думаю, слишком большую дозу то ли ботокса, то ли еще чего то — вот у нее, думаю, маска будет просто торчать». Сейчас верхняя губа модифицированная — примитивная искусственная замануха — от депутаток, министерок и, конечно, легко читаемой светской тусовки.
Как-то меня одна богатая пани в одной богатой компании спросила: «Кто тебе помогает по дому, кто все делает?». Для меня этот вопрос был как бы со грифом «странно», но не задумываясь легко ответила: «Людочка, она все и делает». «Это что, удачна домработница?» — переспросила она. «Да нет, это я сама», — по ее взгляду поняла, что для нее это слишком экзотично, но поверила — руки то натруженные.
Продолжая поддерживать равномерную температуру общения и ища смысловое единство в контрастных вопросах, находя и не находя нужные ответы, решила сама себя спросить: «Стоит ли начинать переворачивать камни, ничего не зная, что выползет оттуда, моргая на солнечный свет?». Вопрос, конечно, больше риторический, но хочется верить, что где-то ждет камень с надписью: «Направо поедешь — вылечишься, налево — сам справишься, прямо — не заболеешь».
Люблю хеппи-энд. Детская привычка.
