Свыше 80% населения планеты боится летать — и статистика не меняется. Впрочем, мне-то что до этого, умиротворенно думала, никуда и не собираюсь. Зима, показав невиданный оскал, напомнила на всякий случай: если бы и захотела куда-нибудь тогда улететь, не выпустила бы. Сидя на своем широком-прешироком подоконнике образца 1901 года (возраст дома) в памятный вечер прошлой пятницы, наблюдала, как фуникулер выталкивает очередную партию пассажиров, спешащих после работы домой, еще до конца не понимающих, что всех нас ждет в субботу. Взгляд, увлеченный созерцанием зимнего шабаша из окна (с чашечкой утреннего кофе это даже экзотично), может, и подсказал: стоит послушаться совета и остаться дома в тот субботний день. Не удержалась — поманила сама улица. Старинная Десятинная, изо дня в день затурканная, забитая машинами под завязку да вечно спешащими по делам людьми, настолько поглощенными своей озабоченностью, привычно перешагивающими через свое воодушевление и подавленность, неуверенность и самодостаточность, окрыленность и невезение. Одним словом, самой что ни есть рабочей улицей, хоть ей и приписывают некий аристократизм, но, видимо, способность к адаптации у старушки Десятинки уже не та, слишком уж насели на нее со всех сторон — и бойкий бизнес, и официальные офисы со множеством машин. Тут еще эта надкушенная весна, которая, не успев родиться, уже оказалась с зимой в разных весовых категориях. И вдруг совершенно внезапно уставшая улица преобразилась. Вижу кругом не серое да черное однообразие в одежде, а яркие лыжные комбинезоны, пестрые шапчонки, разные горнолыжные приколы, разноцветные санки. Зимний шабаш даже растерялся в какой-то момент — как, выходит, не я тут главный, откуда на деловой улице столько молодых красок, столько веселых лиц, всадников на досках, столько азарта, благодушия и ноль ворчания, которое всем уже давно надоело. Как только на улице застревала очередная машина (заметила: на одном и том же месте с интервалом в 30 минут присело в снег машин 10), так все, не сговариваясь, бросали свои доски, лыжи и дружно начинали выталкивать очередной четырехколесный подснежник. Говорили же: без надобности не выезжайте, начала ворчать, увидев машину увязшего в снегу нового соседа. Надо сказать, что легенда о том, что в этом районе якобы некий энергетический рай, привлекает сюда массу богатых людей, скупающих по нескольку квартир на этаже и соединяя их между собой, получая при этом два-три выхода в разные подъезды. Наверное, все же подспудно тревожит шустрая мысль: если что, сбегать будет легче. Правда, не знаю, кому — хозяину ли, возможному вору или еще кому-нибудь. Искусство паузы ни за какие деньги не купишь, а тут вот, пожалуйста, возле дома и в снежной западне. Правда, пауза-то не та. Машину таинственного «корейки» вытянули дружно и с еще большим энтузиазмом начали радоваться неожиданному зимнему бонусу, подарившему новый маршрут им, любителям ярких развлечений. Вернее, они сами себе его подарили, воспользовавшись вечными киевскими кручами, столь щедро укутанными снегом, близостью фуникулера, который превратился в прошлые выходные чуть ли не в лыжный подъемник. Все — как на каком-либо модном лыжном курорте. Никогда, кстати, не думала, что в Киеве так много азартных snow-экстремалов, лыжников на горных и на беговых, любителей спуститься с горы на легкой пластмассовой тарелке, скользить в каких-то особых насадках на привычную обувь. Все они обычно тусуются в немногочисленных более отдаленных районах города, но никогда не видела их в центре. Впрочем, когда же у нас был такой снег?.. Вот и соблазнил ребят освещенный Андреевский спуск, сложные циркули Пейзажки, спуски вдоль фуникулера до самого Подола и даже, представьте себе, маленькие пригорки не остались без внимания. Налицо — все категории сложности.
Как оказалось, старая улица соскучилась по молодому смеху — приспособилась к этому, по-новому окрашенному жизненному водовороту, как бы сказав всем гостям: спасибо, что выбрали меня. Однозначно все мы устали от искаженных злостью, неприкосновенных персонажей в телевизоре, от драк под куполом, от сумрачных лиц на улице, в метро. Бегом на улицу, в необычный снежный водоворот, в эту гущу доброго азартного веселья, которое всегда дарят лыжи. Даже такие, как у меня, — скромные беговые да вечный красный комбинезон в придачу, который так и не устарел. Как говорится, было бы желание. Скорее смешаться с общим молодым куражом (оказывается, в голову может ударить не только склероз, но и молодость), уловить особую остроту момента, ведь внезапный зимний бонус — дело скоротечное, впрочем, как и любой сюрприз. В тот же вечер он так окрасил все вокруг восторгом, что и пару часов хватило, чтобы я живо ощутила: настроение, цвет лица, новый взгляд на проблемы — все изменилось. Пусть старую лыжню все время заносило сплошным снегом, мы дружно прокладывали новую, свежую. Взяв у какой-то девочки ее тарелку, безбашенно спустилась с откоса на Пейзажке, покормила бездомную собачку, которая, ошалев от такого количества народа, взбодрилась без особых на то причин, хоть, закаленная вечным голодом, давно не доверяла внезапным подачкам. Тут же прыгала, со всеми ласково здоровалась и, наверное, думала: вот, если бы люди всегда были добры. Человеческая психика такова, что если позволить себе постоянно жаловаться на отсутствие возможностей, скажем, отдохнуть (что у подавляющего большинства объективно), та сразу как бы поспешит навострить ушки и согласиться — да ничего не ответит. Можно же себе подарить ощущение, и без всяких затрат, прогулки по зимнему лесу или отдыха на дивном курорте где-то в диковинных горах. Выходит, не стоит печалиться, ведь вся жизнь, что впереди, — твоя.
Неужели еще утром думала, что тихо-мирно проведу весь неспокойный день дома? Так бы все и пропустила, день бы потеряла. Вдруг одновременно с моим юным школьничеством попала под облако снежного фонтана от мини-уборочного приспособления. Мы дружно посмеялись такому аттракциону и, не сговариваясь, упали в мягкий обильный снег, укрывающий обычно проезжую часть улицы. Похоже, зима ласково подстелила нам снежной соломки, как бы зная, что мы обязательно захотим пошутить.
Сейчас, когда все утихомирилось, думаю: неужто все это было со мной? Здорово все же, что лыжня не затерялась, а за поворотом не скрылся санный след.
Совсем не согласна с выражением: если кругом скрипки, лучше быть виолончелью. Иногда так здорово оказаться в гуще общего куража, никем не проплаченного, без невидящих со стороны своего псевдовеличия ораторов, без чужой агитки и знаков партотличия. Потому и было так здорово, так искренне весело, что не было дирижеров. Просто надо искать свою лыжню внутри урагана. Там всегда продолжается твой путь.
Правда, искать приходится всю жизнь.
