Есть вещи, определяющие поведение больше, чем политические убеждения. И я не о тайнах психики, а о культурных стереотипах, пласты которые залегают глубже и влияют отчетливо и незаметно. Вне зависимости от политических предпочтений. В том числе такая штука, как иерархическое сознание.
Посмотрим на «Эхо Москвы», рассадник либерализма. Вот, в рамках программы «Персонально ваш» с удаленным экономистом Сергеем Алексашенко беседует молодой пытливый ведущий Яков Широков на пару с какой-нибудь миловидной девушкой. И когда девушка из обычного, будничного набора начинающих ведущих, то Яков Широков явно ведет сольную партию, из вежливости позволяя соведущей пару незначительных вопросов, заданных некстати. Но вот иногда (по неизвестным, да и не существенным причинам) место девушки-соведущей занимает дама с репутацией, скажем, Ольга Журавлева или Татьяна Фельгенгауэр. И сразу картина меняется: Широков уходит в тень, играя роль мебели или запасного пилота, а заглавная и, по сути, единственная значимая роль переходит журналистке со стражем. Я, кстати, вполне с симпатией отношусь к обеим, мы же не о сути, а о форме. Как только в паре появляется ведущий с более высоким иерархическим рангом, как композиция меняется, и победитель получает все.
Если же отметить содержательность проблемы, то и Журавлева, и Фельгенгауэр – вполне себе профессиональные тетки, хотя Широков кажется более продвинутым в экономическом ликбезе, но это не имеет значения. Значение имеет только место в иерархии.
То же самое можно заметить почти в любой части редакционного пространства. И, повторю, бОльшая или меньшая либеральность здесь не играет никакой роли. Вот, знатный либерал Евгения Альбац разговаривает с гостями в рамках одноименной программы. Если ее эксперты – мужчины, то их ранг по интонации, с которой обращается к ним Альбац, будет сразу понятен. Голос как гамма. Но если редкой птицей за столом оказывается женщина, то ей моментально будет дано понять, кто здесь в доме хозяйка, и кто так, погулять вышел. Понятно, что место во главе ограниченной столом иерархии Альбац защищает, как Владимир Мединский 28 панфиловцев. Только самым именитым экспертам позволено находиться примерно вровень с ней, а все остальные – вторые скрипки в оркестре, что играл в совке перед началом сеанса в «Титане», что на Невском. Или в роли симпатичных мальчиков, подносящих мячики Шараповой, пока она не пила мельдоний. А женщин здесь только терпят, скрипя зубы (и зубами), как жен писателей у Гертруды Стайн.
То же самое в другом оазисе либерализма - «Дожде». Вот, уверенная и вальяжная Анна Монгайт встречается с трудным гостем – Константином Богомоловым, защищающим свое нетленное право быть доверенным лицом Собянина. Мы видели Монгайт с разными собеседниками, и она редко когда пасует, причем по очень простой причине: в символической табели о рангах – мало кто из собеседников может претендовать на равный с ней уровень. Богомолов – особый случай. Дабы избежать содержательной критики его позиции, попробуем разобраться с ней в рамках нашей темы.
Обычно носитель иерархической культуры в той или иной ситуации иерархического общества стремится занять самое высокое место из возможных. В рамках российской либеральной культуры Богомолов – модный и успешный режиссер, занимает одну из самых верхних ступеней. Причем, занимает настолько давно и устойчиво, что головокружения от успехов почти уже не замечается. Это приводит к ложному ощущению, что ты наверху иерархии всегда и везде: типа – талантливый человек и полы будет мыть талантливо. И вот режиссер Богомолов начинает мыть полы, то есть участвовать в качестве ньюсмейкера по общественно-нравственным вопросам, и, не смотря на чуждую ему область, продолжает вести себя как император Бокасса. Как король на именинах. Лениво, сонно, вальяжно и медленно выкатывая глаза из-под приспущенных век и с чувством незамутненной правоты, говорит о темах, в которых он предсказуемо наивен, но инерция самоуверенности заставляет его считать, что он и полы моет блестяще, как посудомойка.
Как должен реагировать на такое поведение профессиональный журналист: он должен своими вопросами дать понять зрителя-слушателю, что царь зверей находится по случаю в плавательном бассейне, где он совсем даже не Марк Спитц. И даже не Майкл Фелпс. Еще раз: содержательную часть этого диалога я обсуждать не буду, тем более, что сделал это после беседы того же режиссера с Михаилом Фишманом. Нам важно, не что должна была сказать Анна Монгайт (хотя и это важно), а как она должна была себя вести.
Нет, она вела себя достойно, как младший представитель потомственной советской аристократии со старшим по званию. И, потушив на пару градусов температуру своей вальяжности и подвинув слегка ленивую грацию уверенности, отдала первенство гостю, оставив его в тенетах заблуждения, что он и на языке рационализации политических и общественных жестов способен говорить как Бодрийяр. И только потому, что в некой символической либеральной иерархии занимает значительно более высокое место, чем Монгайт, которая, конечно, тоже себя не на помойке нашла, но не той, что Богомолов.
А ведь с другими гостями и Монгайт, и другие ведущие разнокалиберных программ ощущают себя вполне раскованно. Скажем, пару лет назад Шендеровича разделали общими усилиями под орех, безо всякого почтения. С тем же Навальным говорят без какого-либо придыхания. Невелика фигура. А вот с Ходорковским беседуют, глядя чуть-чуть на облако, с соблюдением дистанции, как со старослужащим. Может, все дело в том, что он десять лет оттрубил от звонка до звонка? Нет, с другими сидельцами, с тем же Сергеем Ковалевым, говорят, не вставая на цыпочки. Просто на стороне Ходорковского не только либеральный выбор в конце туннеля, но и деньги, а за это респект и уважуха.
Мы говорим только и исключительно об иерархических отношениях внутри иерархического российского общества, в этом смысле не изменившегося с советских времен. И здесь – в плане места под солнцем - убеждения, как мы видим, играют роль гарнира. Хорошо, когда он/они есть, и тот же Богомолов выступает на митинге в поддержку Навального. Но если он же пытается отмыть добела черного кобеля, то и это канает, потому что на его стороне поддержка и энтузиазм не только театральных зрителей, но и место на символической лестнице, а от этого нет защиты.
Кстати, давайте признаемся, что нам все это не нравится (если не нравится) не потому, что мы носители какой-то другой и не иерархической культуры. А тоже иерархической, но построенной по другим критериям.
