Возможно, пост в «Фейсбуке» женщины-диджея не стал бы поводом для дальнейших строк и обсуждения в социальных сетях, если бы фамилия этой исполнительницы не была связана напрямую с фамилией депутата. Безусловно, когда говорят об Анастасии Топольской, то говорят о Сергее Лещенко. Потому что именно этот «младодепутат» и «антикоррупционер» вывел ее в публичное пространство.
Топольская, девушка Лещенко, обнародовала пост в «Фейсбуке», где страстно возмутилась законом относительно квот для вокала на русском языке и заявила, что вследствие этого скорее покинет радиостанцию и лишит слушателя возможности слышать ее шоу. Можно, конечно, критиковать закон о квотах в отношении украиноязычного контента исключительно с позиции того, что к данному закону должны быть созданы еще и дополнительные условия и стимулы для его внедрения. Хотя 35% — это, по мнению многих, минимум необходимого присутствия языка в радиоэфире. То есть критика, по сути, должна быть направлена не на факт квот, а на отсутствие комплексного подхода к вопросу вытеснения иностранного, а, точнее, оккупационного содержания.
На самом деле это то, чем должен был бы заняться ее возлюбленный — депутат Верховной Рады, который и голосовал за данный закон. Интересный момент — DJ назвала депутатов, «которые ответственны за эти законы, дураками» и выразила предложение совершить над ними определенную экзекуцию. Учитывая фамилии, которые «лайкнули» пост Насти (а это, в том числе, известные журналисты, которые выступали против «языка ненависти»), можно сказать, что в Украине активно формируется (а возможно, и сформирована) среда латентных колаборантов.
Следует вспомнить период 90-х годов, когда в Украине буквально на глазах начали появляться молодые и креативные исполнители, которые пели исключительно на украинском языке. В 90-х годах, вопреки внушенному стереотипу, в Украине украиноязычный шоу-бизнес в зачатии был. Бизнеса не было. Большие деньги «крутились» в Москве. Именно поэтому даже те, кто принципиально заявлял, что никогда не запоет на русском, со временем вместе с пластикой лица начали делать и пластику собственных убеждений. Можно сказать, что не столько «два кусочека колбаски» уничтожали украиноязычный контент в нашей стране, сколько тяга за длинным «рублем». В итоге за массированной атакой российской попсы начали проявляться рога имперской пропаганды, которая через определенное время кроме папиросной и алкогольной вони в барах, запахла реальной кровью. В это бы никто не поверил 10—15 лет назад. Но это нельзя не увидеть уже сейчас.
Отравленная среда, которая часто сама забывает, что в стране идет война, иногда именно подкармливает спрос, тем самым повышая ватерлинию за мыслимые пределы. Когда ночные клубы и рестораны Львова насыщены российским шансоном — это сигнал тревоги. Когда оперная певица в Днипре поддерживает факт избиения российской «ватницей» украинского воина молотком — это громкий алярм. Когда девушка депутата из болтовни на кухне выносит на публику свою истерику против квот относительно украиноязычного контента — это вопиющий алярм и диагноз. Закономерный вопрос — а как к этому относится ее пресловутый спутник, который, кроме квартир, имеет еще и право голоса в парламенте? Если эти персоны позволяют себе подобные вещи, то почему мы удивляемся, что поляки навязывают украинцам свое виденье нашей истории, а россияне продолжают, кроме огня из «Градов» на Донбассе, поливать нас ядовитой пропагандой уже в Киеве? Это дело не личных вкусов.
