«Великие умы обсуждают идеи, средние умы обсуждают события, мелкие умы обсуждают людей».
Элеонора Рузвельт
Сказать, что название любой украинской политической партии связано с именем какого-то конкретного человека, было бы преувеличением — это не так. И все же личностный фактор в Украине играет огромную роль — здесь не столько лидер возглавляет партию, сколько партия состоит при лидере. Конечно, не только как группа поддержки — Украина все же не Россия, но...
Достаточно обратить внимание на те же названия: «Блок Петра Порошенко», «Блок Юлии Тимошенко», «Радикальная партия Олега Ляшко». Даже Рух новых сил не избежал общей участи — хотя он и создавался вроде бы как антитеза существующей партийной системе, но и ему присвоено имя Михаила Саакашвили. Увы, одна из проблем украинской политики состоит в том, что здесь даже шаблон ломают по шаблону. Справедливости ради нужно заметить, что здесь особого вождизма все же не замечается — «новые силачи» действуют вполне бойко и в отсутствие Саакашвили в стране.
Однако вопрос остается: почему же украинская политика настолько персонализирована? Ведь это для любой партии чрезвычайно серьезная слабость. При подобной системе в публичном пространстве обсуждают не столько идеологию и программу какой-либо политической силы, сколько достоинства и недостатки ее лидера. А недостатков всегда оказывается больше, чем достоинств. Как остроумно подметил Вилли Старк, человек зачат в грехе и рожден в мерзости, путь его — от пеленки зловонной до смердящего савана. Стоит только поискать, и грехи всегда найдутся — причем окажутся грехами уже не конкретного человека, а всей партии.
И тем не менее украинские партии допускают у себя подобные уязвимые места. Причина для этого должна быть очень веской.
Не так давно один из моих знакомых заявил, что в Украине до сих пор нет ни единой неолигархической партии. Если это было преувеличением, то не слишком большим. На протяжении десятилетий партии в стране создавались лишь в качестве инструментов влияния какой-либо могущественной персоны, а не как выразители интересов той или иной группы граждан. После 2014 года ситуация не изменилась — лишь только начала меняться.
Таким политическим проектам не нужна ни внятная идеология, ни детализированная программа. Они способны даже принести вред — партию могут уличить в несоответствии ее практики собственным идеям, что на пользу ей не пойдет. Главное, что требуется от партии — чтобы она хорошо продавалась как медиапродукт. Для этого нужны не цели и не четкая система взглядов, а фигуры, способные привлекать внимание — желательно несколько, но на крайний случай хватит и одной.
Любопытно сравнить подобную систему с тем, как она устроена в других странах. Скажем, в России партии — это в чистом виде медиапроекты, они не имеют никакого отношения к реальному процессу принятия общественно значимых решений. Поэтому партийный лидер должен быть прежде всего шоуменом, а организационные структуры существуют всего лишь при нем, и финансирование дают тоже под него. Владимир Жириновский предназначен для тех, кто ценит шум и скандальность, Геннадий Зюганов прельщает картиной былого величия СССР (но не хотя бы слабой левизной — в КПРФ она не в чести)... Особняком стоит Алексей Навальный — в официозную партийную систему он не вписан, да и партии как таковой у него нет. Но и здесь все делается с упором на личность.
Впрочем, эта черта вообще свойственна российской политической культуре. В этой стране до сих пор в ходу вопрос «Если не Путин, то кто?». Любые перемены мыслятся лишь в качестве замены первого лица, но не как реорганизация государственной системы.
А например, во Франции ситуация совершенно иная. Там нелепо звучали бы названия «Республиканская партия Николя Саркози» и «Национальный фронт Ле Пена». Дело вовсе не в том, что Республиканская партия была основана не «под Саркози», а во главе «НФ» давно уже стоит не Жан-Мари Ле Пен, а его дочь. Куда важнее то, что первая партия правоцентристская, а вторая — крайне правая. Французы отдают предпочтение тем или другим не из-за лидеров (хотя их личности чрезвычайно важны, и спрос с них очень строгий — достаточно вспомнить, как президентские амбиции Франсуа Фийона были похоронены историей о незаконной выплате зарплаты его жене), а из-за взглядов, которые партии выражают.
Более того, здесь (как и в других современных цивилизованных странах) партии — это еще и инструменты, с помощью которых рядовые граждане имеют возможность контролировать политиков — партийные структуры пронизывают общество снизу доверху.
Украина пока что находится посередине между этими странами. Россией в данном смысле она никогда не была — украинские партии не контролировались из единого центра, которым в соседнем государстве является президентская администрация. Здесь выбор между различными партиями — это действительно выбор, который на что-то влияет.
Однако и до Франции нашей стране пока еще далеко. Партии подконтрольны разным центрам — но отнюдь не своим избирателям, и по-прежнему связаны больше с личностью, чем с идеей. Исключение составляют разве что последовательные сторонники реформ, деолигархизации страны и доведения до конца революции 2014 года. У них есть такое видение будущего Украины, которое не связано с конкретной персоной во главе государства. Будет это Порошенко, Тимошенко, Гриценко, Вакарчук или кто-то еще, не столь уж важно — куда важнее, какой страной этот человек станет управлять.
И все же Украина сделала по этому пути лишь первый шаг. Пора делать хотя бы второй.
