Прошедшую встречу в Берлине Петра Порошенко с Ангелой Меркель и Франсуа Олландом с полным основанием называют победой украинской дипломатии. Действительно, «нормандский формат» как будто сохраняется. О приверженности данному формату заявили все участники встречи, и во время самой встречи демонстративно связывались по телефону с Владимиром Путиным, чтобы показать, что он не полностью остался за бортом переговоров. Равно как последовали и ритуальные заявления о том, что Париж и Берлин не собираются рвать связи с Москвой.
Но очень важен сам факт, что перед новым саммитом «нормандской четверки», который предположительно состоится в Нью-Йорке на полях Генеральной Ассамблеи ООН в конце сентября или в октябре, Франция, Германия и Украина провели свой отдельный саммит. Главное же, на встрече в Берлине западные партнеры полностью солидаризовались с украинской позицией относительно интерпретации Минских соглашений. И признали, что предложения, внесенные Петром Порошенко в Раду для рассмотрения в качестве поправок к Конституции Украины, полностью соответствуют обязательствам, принятым на себя украинской стороной в Минске. И никакого давления на Порошенко в плане новых поправок в Конституцию не оказывали. Равно как главы Германии и Франции подтвердили, что проведение местных выборов на Донбассе возможно только по украинским законам, и возложили ответственность за происходившую незадолго до переговоров военную эскалацию на Донбассе на Россию и боевиков.
Сама встреча в Берлине, очевидно, преследовала цель предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта и гарантировать, что Путин не начнет новое широкомасштабное вторжение в Украину. Поэтому дата встречи была выбрана неслучайно. 24 августа — это не только День Независимости Украины, но и годовщины массированного вторжения российских войск в Донбасс, в результате которого образовался Иловайский котел. Вероятно, именно этот день лидеры трех стран выбрали для встречи с таким расчетом, чтобы Путин не рискнул повторить прошлогодний успех. Все трое надеялись, что Путин не пойдет на эскалацию непосредственно перед и в день Берлинской встречи. И действительно, в эти дни активность боевиков несколько уменьшилась. Что не означает, однако, что в дни, следующие за визитом Порошенко в Германию, не может произойти новой эскалации боевых действий, вплоть до попыток захвата российскими войсками и сепаратистами ряда стратегических пунктов.
Важное символическое и дипломатическое значение Берлинской встречи для Украины, повторяю, несомненно. Весьма значимо то, что Германия и Франция публично признают невыполнение Россией ее минских обязательств и, наоборот, выполнение Украиной своих обязательств.
Но слишком обольщаться по поводу результатов Берлинской встречи Киеву не стоит. Можно вспомнить, что в годы Второй мировой войны Рузвельт и Черчилль имели обыкновение встречаться перед встречами в формате «Большой тройки» со Сталиным и, так или иначе, координировать свои позиции. Но это нисколько не помешало им в итоге фактически отдать советскому диктатору всю Восточную Европу. Точно так же проявление солидарности с Украиной в Берлине отнюдь не гарантирует, что Германия и Франция пойдут дальше, чем дипломатическая и финансово-экономическая поддержка Украины. Западные политики высказывают намерение «додавить» Путина и выполнить взятые в Минске обязательства до конца этого года. В том числе и заставить его изменить российскую позицию, что предложенные поправки в украинскую Конституцию недостаточны.
Однако и эксперты, и политики и в Украине, и в России, и на Западе давно уже доказали, что Минские договоренности по Донбассу в принципе невозможно выполнить. Хотя бы потому, что для обеспечения эффективного соблюдения прекращения огня, без которого все остальные пункты соглашений становятся невыполнимы, необходим ввод на Донбасс достаточно многочисленного, хорошо вооруженного и наделенного соответствующими полномочиями, вплоть до применения оружия против нарушителей, международного воинского контингента. Но относительно определения состава этого контингента между сторонами конфликта существуют принципиально непреодолимые противоречия. И наивно думать, что Путина удастся уговорить до конца декабря перестать себя плохо вести и в одночасье превратиться в «хорошего парня». Что означает: перестать поддерживать сепаратистов деньгами и вооружением, вывести из Донбасса все российские войска и добровольцев, а также вооружение и боевую технику, и позволить Украине восстановить контроль на границе с Россией в Донбассе.
Путин в обозримом будущем идти на такие уступки не собирается, хотя против продолжения российской агрессии в Украине играют и сильно дешевеющая нефть, и резкое падение рубля. Причем эти тенденции, судя по всему, носят долговременный характер. Не исключено, что к концу года баррель нефти марки Brent подешевеет до 40 долларов, а к концу будущего года просядет и до 30 долларов. Хотя, оговорюсь, делать прогнозы в этой сфере — вещь неблагодарная. По всей вероятности, при барреле за 30 долларов Путин вынужден будет капитулировать, иначе России без помощи Запада будут грозить крупные внутриполитические потрясения. Однако такой сценарий развития событий далеко не предопределен, поскольку на динамику цен на энергоносители будут влиять не просчитываемые сегодня факторы. Уже сегодня российскую агрессию против Украины могли бы повернуть вспять более жесткие западные санкции против России в финансовом и энергетическом секторах. А поставки Украине со стороны США и их союзников оборонительных вооружений гарантировали бы, что Россия не рискнет больше проводить широкомасштабные военные авантюры.
Однако у западных лидеров, включая американского президента, похоже, сохраняются иллюзии насчет того, что в случае российско-украинского конфликта все еще можно уйти от игры с нулевой суммой и обеспечить достижение такого урегулирования, когда в выигрыше окажутся все стороны. При этом эта вера носит некий абстрактно-иррациональный характер, поскольку никаких сколько-нибудь реалистических сценариев подобного урегулирования не предлагается. Да их и невозможно предложить, потому что их не существует в природе. Путин ведь играет с Украиной как раз в игру с нулевой суммой, до полной победы или поражения. Запад же явно медлит с ужесточением санкций, возможно, надеясь, что конфликт постепенно рассосется сам собой. Или что, по крайней мере, не будет его резкого обострения до окончания сроков президентства и премьерства ныне действующих западных лидеров. А там пускай с Украиной и Россией разбираются новые лидеры.
Пока же понятно стремление Берлина и Парижа, да и Вашингтона, постараться добиться от Путина выполнения Минских соглашений до конца декабря. Как раз тогда Евросоюз будет решать вопрос о продлении антироссийских санкций, а США — о возможном введении новых. И если бы вдруг Минские соглашения к этому сроку были выполнены, можно было бы не только не вводить новые санкции, но и поставить вопрос о непродлении уже существующих, от которых также ощутимо страдает европейский бизнес.
Кроме того, с 1 января 2016 года должно вступить в силу Соглашение об экономической ассоциации Украины и ЕС, из-за которого весь нынешний российско-украинский кризис в конечном счете и разгорелся. Россия по-прежнему выступает против введения в действие экономической части Соглашения об ассоциации. Если бы конфликт на Донбассе удалось урегулировать к этому сроку, то в западных столицах могли бы надеяться, что Россия снимет свои возражения против Соглашения об ассоциации. Однако все эти надежды абсолютно иллюзорны. Урегулирования на Донбассе явно не удастся достичь до конца года, а Россия свои возражения против Соглашения об ассоциации Украина — ЕС в любом случае не снимет. В то же время и дальше откладывать введение в действие в полном объеме этого соглашения Брюсселю было бы уже слишком неудобно. Это означало бы, что Евросоюз поддается в ответ на давление Москвы. А нового обострения отношений с Россией в результате введения в действие Соглашения об ассоциации не хотят ни в Брюсселе, ни в Париже, ни в Берлине. Вот и надеются хоть как-то урегулировать ситуацию.
Только все надежды такого рода иллюзорны. Вводить Соглашение об ассоциации в действие через четыре месяца все равно придется, а вот конфликт на Донбассе урегулировать к этому времени наверняка не удастся. Важным индикатором станет проведение (или непроведение) боевиками «ДНР» и «ЛНР» местных выборов 18 октября и 1 ноября. Разумеется, сепаратисты не собираются проводить их по украинским законам и вообще проводить предвыборную кампанию по демократическим стандартам, с реальными, а не с назначенными властью кандидатами, со свободой агитации, собраний и т.п. И в конечном счете от Москвы зависит, будут ли эти нелегитимные выборы проведены.
По всей видимости, на возможной следующей встрече «нормандской четверки» в Нью-Йорке будет, среди прочего, обсуждаться и вопрос о планируемых боевиками местных выборах. Путин здесь может либо заявить о готовности побудить сепаратистов отложить выборы в обмен на обещание Берлина и Парижа надавить на Киев для внесения требуемых Россией изменений в украинскую Конституцию, либо, наоборот, допустить проведение этих выборов, поставив Берлин, Париж и Киев перед свершившимся фактом. Евросоюз и США могли бы серьезно надавить на Россию в этом вопросе, заявив, что проведение на Донбассе сепаратистами незаконных местных выборов станет поводом для серьезного ужесточения санкций против России. Но нет уверенности, что Брюссель и Вашингтон пойдут на столь радикальный шаг.
Пока что очевидно одно. Путин будет изматывать Украину до тех пор, пока она не капитулирует, или до того, пока не грохнется существующий режим в России под тяжестью войны, санкций и экономических трудностей. И борьба предстоит долгая и трудная.
Борис СОКОЛОВ, публицист, Москва, специально для «Дня»
