Похоже, ФСБ России всерьез взялась использовать борьбу с педофилами в качестве действенного оружия борьбы против правозащитников и тех, кто препятствует изменению исторической памяти народа в угодном властям направлении. Вслед за историком Юрием Дмитриевым, открывшим российской и мировой общественности зловещие тайны карельского урочища Сандармох как места массовых расстрелов, проводившихся НКВД в период Большого террора, да и ранее, арестован на два месяца друг и соратник Юрия Дмитриева 65-летний Сергей Колтырин — директор Медвежьегорского музея, бывший школьный учитель и заместитель председателя Карельского республиканского отделения Правозащитного центра «Мемориал».
Что характерно, и Дмитриева, и Колтырина обвиняют по статье о педофилии. И если в случае с Дмитриевым доводы обвинения выглядят пока что довольно шатко, в отношении Колтырина, судя по всему, ФСБ провело более основательную работу. В настоящее время обстоятельства его дела выглядят следующим образом. Колтырина и его друга, 39-летнего Евгения Носова, бывшего моряка из Североморска, обвиняют в развратных действиях в отношении 13-летнего подростка, совершенных в сентябре этого года. По части 4 ст. 135 УК РФ (совершение развратных действий в отношении несовершеннолетнего, совершенные группой лиц) им грозит до 15 лет лишения свободы.
Директор музея, судя по всему, предчувствовал свой арест. В конце августа 2018 года он заявил петербургскому Интернет-изданию «Фонтанка», что «боится судьбы Дмитриева». По некоторым данным, Колтырин уже написал явку с повинной. По этому поводу прокремлевские СМИ подняли шум, утверждая, будто если не все, то многие российские правозащитники и руководители «Мемориала» — педофилы. Газета «Завтра», например, с нескрываемой радостью дало заголовок статьи «Неполживый (!?) правозащитник, историк-десталинизатор признался в гомосексуальной педофилии». Карельское информагентство «Республика» со ссылкой на источник в правоохранительных органах уточнило, что Колтырин будто бы «развращал 13-летнего мальчика в течение года», и что сейчас жертве уже 14 лет. Газета «Взгляд» намекает, что «одним преступным эпизодом дело вряд ли ограничится». И прямо инкриминирует директору музея, что он, будучи куратором раскопок в урочище Сандармох, в том числе последних, которые проводило Российское военно-историческое общество, «категорически отвергал мнение реальных историков о том, что в Сандармохе могли быть захоронения советских военнопленных, убитых финнами», и «настаивал, что в урочище находятся только расстрельные ямы политических заключeнных».
Особенно умиляет здесь выражение «реальные историки». Ну, прямо реальные пацаны. А его друга Юрия Дмитриева данное издание именует «самопровозглашенным историком». Вероятно, по мысли прокремлевских публицистов, признание человека историком — это все равно как дипломатическое признание нового государства другими государствами. Между тем, еще Михаил Булгаков говорил, что признание человека писателем зависит не от наличия у него членского билета, а только от качества созданных им текстов. И точно так же историком человек становится не потому, что имеет диплом историка, а только потому, что проводит значимые исторические исследования и делает открытия в сфере истории. А и Дмитриев, и Колтырин уже не одно десятилетие исследуют урочище Сандармох, и сделали там немало международно признанных открытий. Но коллеги и знакомые считали Колтырина обреченным уже в феврале 2018 года, когда он на круглом столе в Медвежьегорске аргументировано высказывался против версии о том, что в Сандармохе могли быть захоронены убитые финнами советские военнопленные.
Окружающие думали, что дело ограничится снятием с поста директора, а отнюдь не арестом по очень неприятной в местах не столь отдаленных статье. Колтырин последние недели на свободе был очень осторожен, в августе 2018 года по настоятельной рекомендации начальства впервые не посетил памятные мероприятия в Сандармохе и просил журналистов, освещавших сентябрьские раскопки РВИО, не цитировать его. Питерская журналистка Елена Типикина тоже пообещала Колтырину не рассказывать о том, что увидела во время раскопок в Сандармохе, но после ареста директора сочла необходимым обнародовать свой рассказ: «В полвосьмого вечера, когда они меньше всего ожидали увидеть кого-нибудь, когда жизнь в Сандармохе останавливается и посетителей там нет, когда они думали, что Колтырин уехал, мы вернулись. И увидели варварское разграбление могилы. Посреди Сандармоха, я с легкостью опознаю это место, прямо напротив грузинского мемориала, была вскрыта могила. Они разгребали эти ямы, набивая ведра и карманы тем, что они оттуда вынули. Без выкладки, без научной работы, без идентификации кусочков — они ничего не выкладывали, ничего не подписывали, без фотопротокола. И когда они увидели Колтырина, то изменились в лицах. Сергей Иванович тогда попросил меня: «Я очень прошу вас. Сейчас над Сандармохом сгущаются очень непонятные для меня тучи. Я вас попрошу через несколько месяцев это опубликовать, не прямо сейчас, потому что какое-то очень странное напряжение, я очень боюсь за судьбу Сандармоха»... Он говорил: «Что-то очень странное. Мне говорят, закрой рот и сиди тихо, чтобы тебя слышно не было. Тише мыши». Он получал такого рода предупреждения».
Что ж, теперь директору заткнули рот, арестовав по педофильской статье, которая хороша для стороны обвинения тем, что процесс будет закрытым. Замечу, что такие дела очень часто создаются органами безопасности с помощью провокаций, когда к будущему фигуранту дела подсылается несовершеннолетняя любовница или любовник, которые выдают себя за совершеннолетних, и все происходящее нередко записывается. Характерно, что инкриминируемый Колтырину эпизод произошел в сентябре, вероятно, сразу после окончания раскопок РВИО, что еще больше укрепляет подозрения в провокации. Характерно, что явку с повинной директор написал тогда, когда у него был только назначенный адвокат (а такие адвокаты обычно активно сотрудничают со следствием). Не исключено, что когда в дело войдет согласившийся защищать Колтырина адвокат Виктор Ануфриев, который вскоре должен приехать в Медвежьегорск, в деле произойдут какие-то перемены. Но в любом случае показательно, что в борьбе с честными историками ФСБ использует те же приемы, что и в борьбе с внесистемной политической оппозицией, не гнушаясь ничем. Это свидетельствует о том, что нынешняя российская власть историческую правду, будь то относительно Второй мировой войны или репрессий 1930-х годов, считает столь же опасной для себя, как и политическую борьбу за демократические свободы.
Но даже если произойдет самое худшее, и окажется, что Дмитриев и Колтырин действительно виновны в педофилии (хотя здесь большая вероятность, что процесс придется фальсифицировать), это отнюдь не будет означать, что в Сандармохе не проводили массовых расстрелов невиновных палачи НКВД и что там похоронены жертвы мифических расстрелов советских военнопленных.
