Недавние политические заявления о получении Украиной статуса «страны-аспиранта НАТО», комментарии по этому вопросу заместителя Генсека НАТО Роуз Геттемюллера и других должностных лиц в Украине и за рубежом еще раз возвращают нас к вопросу: что следует сделать Украине для возобновления интенсифицированного диалога с НАТО и выхода на План действий по членству в этой организации? Ответ кроется в организации целевой прагматичной домашней работы Украины для реализации наилучшего способа защиты своего цивилизационного выбора и независимости, обеспечения выживания в крайне непростых геополитических условиях. В первую очередь это касается имплементации стандартов НАТО в Сектор безопасности и обороны Украины, что достаточно четко определено Стратегическим оборонным бюллетенем Украины.
Стандарты НАТО — это абсолютно конкретные оперативные, логистические, организационные, административные и другие стандартизированные требования Альянса (так называемые STANAG), за которыми стоит прагматичный вопрос взаимосовместимости, то есть единой с Альянсом оборонной культуры защиты демократических ценностей и способа существования. Именно единая оборонная культура является необходимым и достаточным условием присоединения Украины к НАТО. В широком понимании это культура гражданского общества по вопросам обороны и безопасности, в узком — политико-военная культура власти, военных и гражданских служащих, которые работают в Секторе безопасности и обороны государства. В то же время не является новостью, что у нас продолжает доминировать постсоветская оборонная культура с жестким вертикальным командованием, закрытостью военной системы и слабой обратной связью, ориентированием на количественные показатели, в Альянсе — либерально-демократическая, то есть основанная на верховенстве права, лидерстве, ценности человека в погонах, качества и транспарентности оборонной системы.
Принципиально то, что культуру формируют ее носители — люди, критическое количество людей внутри любой общественно-политической системы. То есть не возможно стать евроатлантистом по указанию сверху или изменив униформу — нужно разделять евроатлантические ценности, сознательно верить в них и действовать по ним. Без единого языка здесь не обойтись — все восточноевропейские страны-аспиранты НАТО начинали свое движение в Альянс именно с имплементации языкового стандарта НАТО, потому что язык является атрибутом и важнейшим элемент культуры, через него осуществляются коммуникации и реализуются все имплементационные проекты и программы. Через переводчика не наобщаешься, даже по формальному признаку это вдвое уменьшает время общения и увеличивает расходы на содержание аппарата переводчиков. К сожалению, крайне небольшой процент персонала центрального аппарата Минобороны Украины и Генерального штаба владеет английским на минимально необходимом в НАТО уровне (STANAG 2222), не говоря уже о профессиональном. В армии ситуация еще хуже. В то же время изучать и имплементировать документы Альянса нужно на рабочих языках НАТО — английском или французском, на исполнительном (имплементационном) уровне это тысячи людей, переводчиков на всех не напасешься. То есть у большинства украинского оборонного персонала возможности работать с первоисточниками нет, так как они не знают рабочего языка Альянса — круг замкнулся. Возникает риторический вопрос: тогда что имплементируют и о чем отчитываются?
Для отхода от бывших советских калек следует позаимствовать опыт стран — недавних аспирантов, сейчас членов НАТО. Все они в качестве ключевого требования к персоналу ставили знание официального языка Альянса в качестве самого эффективного индикатора готовности и желания людей присоединиться к евроатлантическому клубу по безопасности. В этом направлении следует двигаться и Украине. Целесообразно предоставить персоналу Минобороны и Вооруженных Сил Украины один год на изучение официального языка НАТО, в первую очередь это касается 100% военных и гражданских должностных лиц стратегического уровня управления, обеспечить эффективную поддержку (курсами, пособиями) и мотивацию (благо, опыт, как это правильно делать, есть), потом — независимое компьютерное тестирование каждого, и все станет на свои места. В действительности при внутренней мотивации для изучения английского на уровне твердых «четырех двоек» (STANAG 2222) в среднем хватает до полугода, то есть 12 месяцев будет более чем достаточно.
Что делать с теми, кто не сдаст экзамены? Их целесообразно поблагодарить за службу и заменить на тех, кто овладел иностранным языком, имеет желание служить в новых условиях и профессиональный опыт для привнесения целесообразных трансформаций в систему. Причем начать сверху, так как напрасно ждать сдвигов на низших звеньях военного управления пока с партнерами по НАТО без переводчика не заговорит верхушка. Сурово, могут сказать критики, но в этом и есть прагматичная логика изменений: незнание языка общения НАТО означает ментальное отторжение ценностей и стандартов евроатлантической культуры. Человек стремится знать иностранный язык, чтобы лучше разбираться в тонкостях и нюансах своего дела, то есть расти профессионально. Как правило, те, кто не желает владеть иностранным языком, прикрываются отговорками о занятости служебными вопросами, загруженностью бумагами большими и малыми и др., что, в сущности, не является экскъюзом. Возможно, часть офицеров не может выучить английский или французский из-за IQ-фактора, который является также индикативным параметром карьеры военного человека.
Конечно, указанное не является простой задачей, оно нуждается в соответствующей политической воле и оборонном лидерстве, а также продуманной работе по внедрению языковых стандартов НАТО. Безусловно, карьерные ротации в ходе внедрения этих стандартов могут быть болезненными, будут нуждаться в учете и решении социальных аспектов. Но будем откровенными — без этого ни о каком присоединении к НАТО говорить не приходится, потому что качественные изменения внутри Системы безопасности и обороны не придут через переводчика, и вопрос взаимосовместимости будет продолжать быть долгосрочной перспективой, как и членство в евроатлантическом клубе по безопасности.
