Это загадочное слово в течение XI ст. неоднократно попадало на страницы летописей и, наверное, весьма занимало умы русичей. Для многих из них Тмутаракань была такой же таинственной «незнаемой» землей, как и заморские страны; о ее князьях рассказывали предания, звучали в ее адрес и проклятия с пепелищ сожженных половцами поселений.
Что же за княжество носило такое необычное для уха славянина название, когда и при каких обстоятельствах оно возникло? То, до чего в наше время пытаются докопаться исследователи прошлого, по тем временам было общеизвестным, или же несущественным с точки зрения древнего автора. Хотя вчитываясь в летописные строки, нетрудно понять, что Тмутаракань лежала едва ли не у подножия Кавказских гор. По византийским источникам предшественником этого города была античная Фанагория, которая с VIII в. имела название Таматарха. Тождественность ее с летописной Тмутараканью подтвердилась археологическими находками. Наиболее известная из них — Тмутараканский камень с надписью: «Въ лето зфоз (1068 г.) індікта з (6) глебь князь мерилъ море по леду от тьмутараканя до кърчева Т и Д (10000 и 4000) сяженъ». Сегодня на Таманском полуострове на месте столицы легендарного княжества — станица Таманская, в названии которой есть что-то и от Таматархи, и от Тмутаракани.
Начала русской Тмутаракани могут уходить в VIII — IX вв., когда на тогдашнюю военно-политическую арену вышла Русь. Она сразу же дала о себе знать мировой империи — Византии. Новгородская рать князя Бравлина завоевала византийские владения в Крыму от Керчи до Херсонеса. Это вторжение, описанное в «Житии Стефана Сурожского», датируют концом VIII — первой четвертью IX веков. Еще одно литературное произведение — «Житие Георгия Амастридского» — сообщает о нападении Руси уже непосредственно на Византию в первой половине IX ст. В это же время (838 — 839 гг.) в устье Дона хазары с помощью Византии сооружают крепость Саркел. Подонье лежало не на восточных рубежах Хазарского каганата, где ему угрожали кочевники, поэтому логично предположение, что Саркел построен в связи с опасностью, исходящей с берегов Днепра.
Попытки сдержать наступление Руси в этом направлении оказались безуспешными. Уже в 860 г. под ударами Аскольдовых воинов едва не пал Царьград, а вскоре, еще не совсем освободившись от хазарского владычества, Русь предприняла поход на Южный Прикаспий. Через полстолетия уже Олеговы полки топчут Прикаспийские земли. Не чувствуя достаточно сил, чтобы противостоять им, Хазария, несмотря на враждебное отношение к русичам, была вынуждена пропустить их через свою территорию. Как отметил Михаил Грушевский, Русь не смогла бы осуществить эти походы, если бы не чувствовала себя в Подонье как дома. Есть косвенные свидетельства о принадлежности этих земель Руси и в русско-византийском договоре 944 г.: в одной из его статей Игорь обязуется не пропускать черных болгар (балкарцев) с кавказского берега Черного моря в Крым. Неизвестно, кто владел Тмутараканью до вхождения ее в состав Руси — Византия или Хазария, но данной статьей греки фактически признали эти земли русскими.
Тмутаракань существенно отличалась от других русских земель, на ее лик наложили свой отпечаток культуры разных эпох и народов — от античной греческой до византийской, хазарской, русской. Наверное, в ней еще сохранились остатки античной архитектуры (в «Слове о полку Игоревом» упоминается «Тмутараканский идол», по-видимому, какая-то античная статуя); рядом с хазарскими кенасами стояли византийские, а впоследствии и русские храмы. Из летописи известно, что в построенной Мстиславом каменной церкви Богородицы был похоронен князь Ростислав.
В первом летописном упоминании (988 г.) Тмутаракань уже фигурирует как центр удельного княжества, куда князь Владимир направил на княжение своего сына Мстислава. Есть в «Повести временных лет» и сказание о победе Мстислава в поединке с касогским (черкесским) князем Редедей. Этот поединок — одна из страниц не совсем обычной судьбы древнерусского княжества, которое чем-то напоминало Запорожскую Сечь. Расположенное, как и Запорожье, за Диким полем, оно было для древних русичей своеобразной «Камчаткой», заселенной, к тому же, разноплеменным населением. Это обстоятельство уготовило княжеству роль центра для искателей приключений, а также тех, кто был вынужден покинуть Русь. Как в свое время отправился на Сечь Б. Хмельницкий, чтобы отстоять попранные польской шляхтой свои права, а впоследствии — и освободить Украину из лядской неволи, так и в Тмутаракани искали пристанища и, набрав дружину, шли на Русь князья-изгои.
Изгои рода Рюриковичей — объективно неизбежное, закономерное общественное явление Киевской Руси, вызванное к жизни несовершенным механизмом наследования княжьих столов и связанной с этим борьбой за власть. В те времена Русь управлялась родом Рюриковичей, возглавляемым старшим из них по возрасту — великим князем. Каждый из младших князей занимал свою волость и имел шансы со временем стать старшим и занять киевский престол. При этом происходили соответствующие перемещения других князей на более престижные удельные столы. Такая ротация в среде правящей верхушки уменьшала угрозу сепаратизма, так как князья не «засиживались» на одном месте. Этот, казалось бы, продуманный механизм довольно скоро начал давать сбои. Если один из сыновей великого князя умирал, не успев занять киевский стол, то его потомки уже лишались права на старшинство. В разряд изгоев сначала попали потомки трех из шести сынов Ярослава Мудрого — Владимира, Вячеслава, Игоря. Впоследствии Изяслав и Всеволод включили в них и сыновей Святослава на том основании, что он занял киевский стол незаконно. Большинство из них вообще оказались без земли, и им не оставалось ничего иного, как действовать по принципу: «Если великий князь не хочет давать мне волости, то я сам пойду ее искать». Лучшего плацдарма, чем расположенная за необозримыми степями Тмутаракань, для этой цели и не найти. Сюда почти не дотягивались руки других князей, которым в условиях нестабильности было что терять и у себя дома. Здесь можно было обжиться, набрать дружину из хазар, касогов или половцев. Именно с такой дружиной и северянами в 1024 г. Мстислав победил варяжское войско Ярослава.
Тесно связал свою судьбу с Тмутараканью и князь-изгой Ростислав Владимирович. В 1064 г. он вместе с воеводой Пореем и сыном новгородского воеводы Остромира Вышатой бежал в далекое княжество, изгнал оттуда своего двоюродного брата Глеба и «сел» на его место. И с ним него ничего не смог сделать отец Глеба черниговский князь Святослав — неплохой полководец. Как и Мстислав, Ростислав был неординарной личностью, его популярность и влияние в регионе росли, создавая угрозу интересам Византии, которая и поступила с ним по-византийски. Втершись в доверие к тмутараканскому князю, его отравил херсонесский наместник.
А тем временем ряды изгоев пополняют потомки Игоря и Вячеслава Ярославичей. А затем и дети умершего князя киевского Святослава. И опять они ищут пути в «землю обетованную». В 1077 г. в Тмутаракань к Роману Святославовичу бежал Борис Вячеславович, а на следующий год из Чернигова, от Всеволода — Олег Святославович. По вине этих князей и, не в меньшей степени, по вине тех, кто лишил их волостей, на Руси начались кровопролитные усобицы при участии половцев. В битве на Нежатиной Ниве в 1078 г. сложили головы Великий князь киевский Изяслав и Борис. На следующий год от рук половцев погиб Роман, а его брат Олег по подстрекательству киевского князя Всеволода был схвачен в Тмутаракани хазарами и выслан в Византию.
Однако Тмутаракань, словно магнит, продолжает привлекать к себе изгоев. В 1081 г. в нее бегут Давид Игоревич и сын Ростислава Володар. Но уже через год их сгоняет с тмутараканского стола князь-изгой Олег, который вернулся «из греков». В 1094 г., воспользовавшись смертью Великого князя киевского Всеволода и смутой в Руси, Олег с половцами опять пошел из Тмутаракани возвращать свою вотчину и на этот раз вошел в «город отца своего». На Руси разгорелась очередная усобица.
Это было последнее летописное упоминание о Тмутаракани. Целое княжество вдруг, словно Атлантида, исчезло с лица земли, хотя захват его половцами или Византией письменные источники не смогли бы обойти молчанием. Вместо этого летописец сообщает о другом судьбоносном для Киевской Руси событии — Любечский съезд 1097 г. при участии Святополка Киевского, Владимира Мономаха и князей-изгоев. Его компромиссные решения (наделение изгоев волостями) на несколько десятилетий погасили пламя усобиц. Прекратились и бегства князей в Тмутаракань; исчезают сообщения об отдаленном княжестве, которое постепенно приходит в упадок, поскольку в Тмутаракань бежали отчаянные, способные, храбрые князья, среди которых — такие яркие личности, как Ростислав и Олег.
В середине XII ст. Русь снова охватили усобицы. Занятым борьбой за владение «киевским золотокованым столом» князьям было не до далекого анклава. Влияние Руси в нем уменьшается, молчат о Тмутаракани и летописи. Только написанная почти в конце XII ст. поэма «Слово о полку Игореве» неоднократно упоминает эту землю, однако в основном в прошедшем времени и уже, похоже, не как русское владение.
