— Действительно ли вы считаете, что отношения между Украиной и НАТО можно охарактеризовать как партнерство — исходя, в частности, из того, что накануне операции Альянса на Балканах никто не консультировался с Украиной, чем многие в Киеве были разочарованы?
— Украина — одна из наиболее важных стран на европейском континенте, и она является очень важным партнером для достижения стабильности в Европе. Поэтому во время своего визита я буду встречаться со всеми украинскими лидерами. Это будет уже четвертая моя поездка в Украину, но первая в качестве Генерального секретаря. После этого, 8 февраля, состоится визит главнокомандующего Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе генерала Кларка. Это — новость, о которой еще не сообщалось. Конечно же, немаловажным событием будет и то, что 1-2 марта в Киеве соберется Североатлантический Совет, состоится первое заседание Комиссии Украина — НАТО в Украине. Это свидетельствует о том, что мы имеем отношения особого партнерства, развивающиеся, начиная с Мадридского саммита. У нас очень хорошая программа политических консультаций, ведется практическое сотрудничество в военной и невоенной сферах. Это также свидетельствует в пользу партнерства.
Вы вспомнили о косовском кризисе. НАТО в это время было полностью открытым для своих партнеров, объясняя им свои действия во время операции и виды на будущее. Как министр обороны Великобритании я ездил в Киев, разъясняя, почему была необходима эта операция и почему была настолько важной победа в ней НАТО. Это опять подчеркивает важность отношений между НАТО и Украиной и мою личную заинтересованность в развитии этих отношений. И мы очень благодарны Украине за понимание, высказанное в это трудное время.
— Разделяете ли вы уже прозвучавшую точку зрения, что Украина должна адресовать счета за свои потери во время балканский операции НАТО, в частности, в связи с прекращением дунайский навигации, непосредственно президенту Милошевичу?
— Мы признаем, что многие страны региона очень серьезно экономически пострадали во время косовского кризиса. Эта кампания очень дорого стоила и странам-членам НАТО. Она осуществлялась, чтобы прекратить насилие и позволить беженцам вернуться домой. Но ответственность за все, что случилось в Косово, и за все понесенные убытки, конечно, лежит на плечах самого Слободана Милошевича. Недавно были предложены инициативы по расчистке Дуная. Но Милошевич стоит на своем и не соглашается даже на осуществление этих минимальных проектов.
— Действительно ли вследствие этой операции НАТО установилась стабильность в регионе?
— Ситуация в регионе улучшилась. Но долгосрочная стабильность, как и прежде, еще за горами. Тем не менее, я хотел бы отметить, что регион стал намного более стабильным и безопасным, чем было бы в том случае, если бы Милошевичу позволили не нести ответственность за этнические чистки в Косово. Он бы на этом не остановился. Вне всяких сомнений, на очереди были бы Воеводина и Черногория. И тогда во всем регионе опять бы вспыхнула война. Сейчас в Косово находится миротворческий контингент под командованием НАТО. И мне бы особенно хотелось отдать должное украинским солдатам, служащим сейчас в Косово, и тем, кто раньше служил в Боснии. Они внесли незаурядный взнос в улучшение жизни в этом регионе.
— В таком случае, как бы вы оценили неудовлетворенность в некоторых украинских кругах тем, что украинский контингент долгое время находился в Македонии, а не в Косово?
— Командующий силами КФОР сам принимает решение о дислокации войск. Возможно, дело действительно было в том, чтобы подождать своей очереди. Ведь в Македонии находятся войска всех стран НАТО. Есть смысл проводить ротацию военных контингентов, имея в виду безопасность всего региона. Именно поэтому до сих пор сохраняется военное присутствие в Македонии и Албании.
— Разрабатывались ли в НАТО возможности миротворческих операций, скажем так, на территории бывшего Советского Союза?
— Нет. Мы не желаем быть вовлеченными в операции на территории суверенных государств, с которыми мы поддерживаем взаимоотношения.
— Смогут ли, на ваш взгляд, Россия и НАТО возобновить бывший уровень отношений?
— Я надеюсь, что мы в состоянии это сделать. Отношения были разорваны в прошлом году, в связи с тем, что Россия выступила против операции, которую НАТО пришлось осуществить в Косово. Но Россия — благодаря действиям Виктора Черномирдина — сыграла существенную роль в достижении окончательного решения проблемы. И когда все закончилось, Россия вернулась к переговорам с НАТО. Но она при этом настаивает на том, чтобы обсуждать только Косово и связанные с ним проблемы. Я хотел бы посетить Москву в ближайшее время. Надеюсь, что новое российское руководство признает, что существует очень много угроз безопасности в Европе. Это и распространение оружия массового уничтожения, и международный терроризм, и этнические проблемы. Это все — вопросы, которые бы мы могли обсудить вместе, вместо того, чтобы противоборствовать в связи с ними.
— Что стоит за декларируемой в Хартии об особом партнерстве возможностью военно- технического сотрудничества?
— Ясно, что мы изучаем те направления, в которых целесообразно было бы развивать сотрудничество. Одно из таких возможных направлений — это реструктуризация оборонной промышленности. От этого Украина могла бы только выиграть. Что же касается оборонных проектов — например, проекта самолета АН-70, то, конечно же, эти вопросы должны решать отдельные государства в развитии своих отношений с Украиной.
— Вы представляете Великобританию, которая выступила одним из инициаторов европейской безопасности и обороны. Не является ли эта инициатива своеобразным вызовом НАТО?
— Поскольку я был одним из тех, кто стоял у истоков выдвижения последней европейской оборонной инициативы, то, по-видимому, следует ожидать, что я выступаю в ее поддержку. Это никакой не вызов НАТО. Наоборот, эта инициатива направлена на упрочение НАТО. Ведь согласно с ней, предлагается не конкуренция с НАТО, а упрочение общего потенциала НАТО за счет того, чтобы европейские союзники взяли на себя большую часть ответственности и ресурсов. Это требуется, чтобы лучше сбалансировать Альянс. Ведь случается так, что от американцев просят сделать взнос, больший, чем можно было бы от них ожидать по справедливости.
— Если вы имеете в виду опять прошлогоднюю операцию НАТО, то почему случился такой дисбаланс?
— Потому что американцы имели необходимый военный потенциал, который они и внесли. Слишком много европейских союзников по НАТО сократили свои военные бюджеты, очень часто вкладывая деньги в вооружение времен «холодной войны». Эти страны должны больше делать для модернизации своей обороны. Мы их призываем к этому — в соответствии с инициативой, принятой на Вашингтонском саммите.
— Что сейчас можно сказать о «второй волне» расширения НАТО и об ее сроках?
— На Вашингтонском саммите было решено — не позднее 2002 года провести еще один саммит Альянса, на котором будет принято решение относительно тех стран, которые будут приглашены к вступлению. У нас есть план действий, в соответствии с которым государства-кандидаты призываются реформировать свои вооруженные силы, модернизировать их, что, конечно же, должно помочь упрочению их оборонного потенциала. Мы примем решение ближе к 2002 году, помогая, в то же время, тем странам, которые бы хотели вступить в НАТО, в планировании их обороны и безопасности.
— Почему вы, кроме Киева, выбрали Одессу для визита?
— Во-первых, это красивый город. Во-вторых, по-моему, два года назад я там встречался с моим добрым другом, генералом армии Александром Кузьмуком на борту военного корабля «Кемпбела Таун». Это — название маленького городишка в Шотландии, где я жил некоторое время, и где мой отец был начальником полиции. Мне кажется, вполне закономерно от севера Шотландии перейти к югу Украины, к Одессе, одному из лучших городов. Надеюсь, что смогу увидеть его днем.
