Маятник истории отсчитывал последние месяцы года 1240 от Рождества Христового. В глубокой печали стояли понурые черные леса, пронизывающий ветер гнал в безвестность тяжелые темные тучи. В это время, когда, казалось, сама природа навевала ощущение необъяснимой угнетенности и тоски, над русским народом сгущалась долгая ночь монголо-татарского господства. Кровавым смерчем неслись русскими землями орды Батыя, в руинах лежали древние города, тучи сытого воронья кружили над тысячами порубленных ратников. И тянулись в далекие монгольские степи бесконечные потоки пленников — талантливых зодчих, оружейников, ювелиров и других ремесленников. А жители городов и сел, где еще не прошлись монгольские тумены, с тревогой ожидали день грядущий. Тем временем ордынские полчища неудержимо продвигались дальше на запад.
В один из таких дней зловещий призрак погибели повис и над стольным градом земель русских. Охваченные ужасом от осознания безысходности и обреченности, сотни киевлян наблюдали с высоты городских стен невиданное доселе зрелище: вокруг Киева, куда ни глянь, суетилась «невиданная рать», бесчисленное кочевое воинство. Наслушавшись страшных слухов, ширившихся по всей земле, о неслыханной жестокости пришельцев, киевляне теперь наяву ощущали приближение судного дня. «И был Батый вокруг города, а рать его обложила город, — свидетельствовал очевидец той жуткой картины. — И не было слышно ничего от звуков скрипа телег его, рева великого множества верблюдов его, и от звуков ржания стад коней его...»
Для овладения наибольшим городом Руси хан Батый бросил все имевшиеся у него силы. Захваченный киевлянами «язык», татарин Товрул поведал, что под городскими стенами собрался весь «цвет» монголо-татарской орды. «Сие были братья его (Батыя), сильные воеводы Урдюй, Байдар, Бирюй, Кайдан, Бечак, и Менгу, и Куюк, — запишет позднее летописец. — А первым его воеводой был Субедей-богатырь и Бурондай-богатырь, что взял Болгарскую землю и Суздальскую. И других было без числа воевод...».
Большинство обескровленных в неравной борьбе разрозненных русских княжеств уже топтали кони туменов монголов. Осажденной монголо-татарскими полчищами «матери городов русских» было неоткуда ждать помощи. Зная о лихой судьбе, постигшей их соседей, киевляне без раздумий отвергли предложение о сдаче Киева на милость завоевателей.
...Ход исторического развития Евразии в ХII-ХIII вв. шел именно таким путем, что вторжение Батыевых орд началось не на Русь Владимира Мономаха или его сына Мстислава Великого, находившуюся в зените ратной славы, или хотя бы на Русь времен диумвирата Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславовича, которые успешно противостояли агрессивному натиску Степи, а на обособленные, все больше погружавшиеся в трясину междоусобиц, княжества.
Особо неблагоприятным для них оказалось время, предшествовавшее появлению на восточных границах Руси грозных пришельцев, которых «никто же добре ясно не весть, кто суть, и отколе изидоша, и что за язык ихъ, и которого племени суть, и что вера ихъ». Достаточно сказать, что с 1201 г. по 1212 г. на киевском престоле сменилось 12 князей, и любые комментарии будут излишни. Победители в соревновании за стольный Киев прекрасно понимали шаткость, ненадежность своего положения. В любой момент их могли изгнать с престола другие претенденты, и тогда бывшие князья вообще могли остаться без волости. Из этих соображений отдельные князья, имевшие крепкие позиции в своих вотчинах, предпочитали оставаться на старых местах, а Киевом управляли их ставленники.
В 1169 г. киевским князем по воле Андрея Боголюбского стал его брат Глеб Юрьевич; в начале ХIII в. галицкий князь Роман Мстиславович поставил на киевском престоле Ингваря Ярославовича; накануне взятия Киева монголо-татарами им управлял тысяцкий Даниила Галицкого Дмитрий.
Сокрушительное поражение разрозненных даже во время битвы на Калке русичей и половцев от монголов в 1223 г. привело к непоправимым последствиям для дальнейшего развития как Руси в целом, так и Киева в частности. После огромных людских потерь, гибели Мстислава Романовича древняя столица уже не смогла подняться на ноги. Опять, словно в калейдоскопе, сменяются на Горе правители: с 1235 г. по 1240 г. киевский престол занимало 9 князей, а накануне осады, чуть ли не впервые со времен Кия основанный им град вообще остался без князя.
Действуя по принципу «моя хата с краю» князья рассчитывали, что беда не дойдет до них или пройдет стороной, а в крайнем случае надеялись пересидеть лихую годину за крепкими и, как им казалось, неприступными стенами. Логику таких действий трудно постичь, ведь еще в 1223 г. князья должны были осознать всю глубину угрозы. Не могли они не понимать и теперь, что им угрожает неординарное половецкое вторжение. В то время государства Центральной Азии и Закавказья, с которыми Русь вела торговлю, уже пали под нажимом туменов «Покорителя Вселенной» Чингисхана, а их цветущие города лежали в руинах. И об этом не могли не знать на Руси, что подтверждается летописными строками: «И мы слыхахом, яко многы страны (татары) поплениша: Ясы, Обезы, Касоги, и половець безбожных множество избиша...» Но в летописях нет даже намеков о попытках организованного отпора завоевателям князьями юго-западных земель. Трудно понять, что кроется за этим — деморализованность правящей верхушки, ее эгоизм или политическая близорукость. Даже падение Переяславской и Черниговской земель не остановили князей от сведения личных счетов.
Последним киевским князем эпохи Киевской Руси считался Данила Галицкий. Не считая целесообразным оставаться в пограничье с монголо-татарами, он посадил в Киеве деятельного, опытного и храброго тысяцкого Дмитрия, поручив ему подготовить город к обороне. Из скупых летописных строк о героическом сопротивлении киевлян завоевателям и личном мужестве Дмитрия можно сделать вывод, что за отведенный ему Историей короткий промежуток времени воевода сделал все возможное для выполнения поставленной перед ним задачи. Имея в своем распоряжении недостаточное количество войска для защиты наибольшего города Руси, Дмитрий значительную роль в организации обороны отвел городскому ополчению. Но и этих сил могло оказаться мало для удержания всего города, поэтому, чтобы не распылять силы защитников, с началом осады воевода отдал приказ оставить Подол, оборонительные сооружения которого не были связаны с оборонительными сооружениями Горы. Этим может быть объяснено сообщение летописи о штурме только Верхнего города.
Чтобы держать защитников Киева в постоянном напряжении, Батый начал штурм городских стен по всему их периметру — численность приведенного им войска позволяла это — и киевляне стойко отбивали непрерывные атаки. Но основной удар монголо-татары направили в наиболее уязвимое место стен — возле Лядских ворот. Вместо традиционного глубокого рва перед валом этот участок укреплений защищала заболоченная пойма Крещатицкого ручья.
Ко времени штурма болото сковали крепкие морозы и татары беспрепятственно подвели под стены всю свою стенобитную технику. Камнеметательные машины — пороки — «непрестанно били день и ночь». В конце концов стена была разрушена, и в брешь ринулись тысячи ордынцев. Киевляне бились с ожесточением обреченных, наносили противнику тяжелые потери, и монголы были вынуждены остановиться на валу. Для продолжения битвы не хватало сил как у нападавших, так и у защитников. Не имея ни малейшей надежды на пополнение своих сил и понимая, что всей территории Верхнего города ему уже не удержать, Дмитрий отвел уцелевших защитников Киева в град Владимира.
Холодное утро 6 декабря 1240 года перевернуло самую трагическую страницу в многовековой истории «матери городов русских». Подкрепленные свежими силами и ободренные тем, что значительная часть Верхнего города оказалась в их руках, ордынцы прорвали укрепления города Владимира в районе Софийских ворот, названных позже Батыевыми. Упорная борьба велась за каждую улицу, каждый дом, ярким свидетельством чего являются данные археологических раскопок. Даже Десятинная церковь, ставшая последним оплотом защитников Киева, пала не сразу. В летописи записано, что хоры храма рухнули под тяжестью заполонивших их людей. Однако более вероятно предположение, что храм разрушили пороки. За время, пока татары подвели их под стены церкви и разбивали их, осажденные предприняли отчаянную попытку прорваться на волю, роя подземный ход к склону Старокиевской горы. Оглушительный грохот падающих стен и сводов положил конец последней надежде защитников древней столицы. Более чем через семь столетий возвращен археологами из небытия этот, казалось, навеки похороненный под обломками трагический эпизод обороны последней твердыни Киева...
Окончание читайте на следующей стр. «История и «Я»
Телефон ведущих страницы «ИСТОРИЯ И «Я»:
414-90-00 — Сергей МАХУН, «День», Игорь СЮНДЮКОВ
Адрес электронной почты (e-mail): [email protected].кiev.ua
