Все началось с моды, в середине 1970-х. Еще подростком лондонец Фил Стронгмен (1960) был дизайнером футболок для бутиков «уличной одежды» Acme Attractions и Boy. В круг его друзей входили участники тогда еще начинающих, а впоследствии культовых панк-рок-групп «Секс Пистолз» и The Clash, а также такие знаменитости, как модельерка Вивьенн Вествуд и ее муж – менеджер «Секс Пистолз» Малкольм Макларен, звезды рока Джо Страммер и Бой Джордж.
С начала 1980-х Фил работал менеджером рок-группы, строителем, ди-джеем, журналистом, фотографом. Его книги «Кокаин» (1997), «Джон Леннон и файлы ФБР» (2003), «Pretty Vacant: история панка» (2007), «Металлическая шкатулка: истории PIL Джона Лайдона» (2007) и «Джон Леннон: жизнь, времена и убийство» (2010) посвящены истории контркультуры и переведены на шведский, испанский, японский и хорватский. Первая полнометражная документальная лента Фила Стронгмена имеет название Ex Pistols’ Secret History: Dave Goodman Story (2006), однако известность ему принес второй фильм Anarchy! Mclaren Westwood Gang (2015), также посвященный панк-движению и названный продюсером Майклом Уирингом «Апокалипсисом сегодня» документальных арт-фильмов».
Третий фильм Стронгмена «Киев несокрушимый: Украина возрожденная» (2017) – история современного искусства Украины после Майдана. Действующими лицами фильма является новое поколение наших художников, фотографов, скульпторов и музыкантов, среди которых Влада Бучко, Роман Минин, группа Panivalkova, Владимир Шуваев, Юрий Резниченко, Сергей Шаулис, Саша Витер, Убик Литвин и Назгуля Шукаева. Фильм, снятый в традиционной манере соединения клипа, интервью и репортажа, выигрывает за счет информативности и нескрываемой симпатии автора к своим героям и к Украине в целом.
Мы встретились вскоре после киевской премьеры «Киева несокрушимого».
ЛОНДОН – УКРАИНА
– Итак, почему британский кинорежиссер заинтересовался Украиной?
– Первопричина моего приезда – намерение снять короткометражную драму. В итоге я после спора с командой решил: «Нет, интереснее – культурный взрыв, произошедший благодаря революции». Ведь удивительно, как революция, которую начали студенты и художники, свергла настолько жестокое правительство. Украина всегда была культурным центром, а после Майдана она еще больше выросла в искусстве. Эта энергия должна быть зафиксирована.
– Герои «Киева несокрушимого» относительно неизвестны. Почему вы выбрали именно их?
– Да, по-видимому, надо было бы пригласить Кличко или «Даху Браху». Но я не люблю очевидных решений. Когда я заинтересовался «Секс Пистолз», они имели не более 25 сторонников. Я хочу показать разных людей, преимущественно молодых, которых немногие знают даже в Киеве, но они делают большую работу. Мне интереснее поймать эту молодость, зафиксировать их дух до того, как они станут известными.
– Что вас наиболее впечатлило в нашей революции?
– Удивительно, что это произошло. Это немного похоже на Париж 1968-го или на Лондон в 1970–1980-х. И еще я поражен тем, что Киев – дружественный, безопасный город. В определенной степени здесь безопаснее, чем в Лондоне. И качество музыки - кто-то поет на английском, кто-то на украинском или русском, но я воспринимаю мелодии, аранжировки – блестяще. Это привилегия – познакомиться со всеми этими людьми. А тот факт, что война продолжается, что Путин хочет ее продолжать, думаю, придает моему фильму геополитическое значение.
– Кстати, о геополитике. Какой образ Украины существует в Британии?
– Сегодня, думаю, ситуация развернулась. Британия становится намного более дружественной к Украине. Один ведущий член парламента из Шотландии недавно присоединился к телеканалу Russia Today и уже имеет неприятности, ему говорят: «Ты проститутка! Как ты можешь так поступать?!» Думаю, что это изменилось в прошлом году. Да, слишком медленно, но в политическом плане Англия всегда медлительна. Мы начинаем понимать, что это огромное движение молодежи, которая делает удивительные творческие вещи, а также, что с политической и военной точки зрения Украина защищает европейскую цивилизацию.
– Вы уже показывали фильм в Лондоне?
– Мы провели бесплатный показ в одном сквоте. Пришло много зрителей – британцы, немцы, французы, и они были поражены, не знали, что война все еще продолжается: «Разве там не было Минских соглашений? Разве это не закончилось?» А еще зрителям очень понравились ваши художники, что нечасто бывает в Лондоне.
– А где для вас проходит граница между политикой и искусством?
– Я все еще открываю ее. Надеюсь, что играю определенную роль. Она может быть политической или неполитической, это зависит от того, хороша ли художественная сторона. Если посмотреть на нацистское искусство в Германии в конце 1930-х, то это просто пародия. Поэтому тогда хорошее искусство означало выступление против фашизма, против сталинизма. Считаю, что и сейчас хорошее искусство – хотя мировые художники и говорят «политика не для нас» – не может игнорировать то, что происходит здесь, в вашем городе, в вашей стране.
ПОДОНКИ
– Вторая часть моих вопросов касается панк-рока и панков. Были ли вы действительно разгневанными молодыми людьми или это своего рода спектакль?
– Это все сразу. «Секс Пистолз» – подделка, ставшая реальностью. У Малкольма Макларена было три парня в группе, а затем он сказал: «Почему бы вам не взять Джона Лайдона (вокалист «Секс Пистолз» – ДД)?» Они его возненавидели. Нормальный менеджер прогнал бы его, а Малкольм сказал: «Ненавидите? Замечательно!» Это было очень креативно. Панки в середине 1970-х не просто покупали одежду, а моделировали ее сами, крепили значки, булавки. Люди с 75-долларовыми джинсами выпали из моды. Это значимый момент, ведь подростки не имели денег. Воцарился принцип DIY - Do It Yourself, «сделай сам», который передавал послание: «Пусть этот беспорядок остается таким, как он есть». Также это касалось полиции, которая не любила тех, кто выделялся, а мы таким образом нашли способ сказать: «Идите ко всем чертям!» Так что без гнева тоже не обошлось.
Это было своего рода самое массовое художественное движение со времен дадаизма. Мы вдруг почувствовали собственную важность. Почему нас воспринимали так серьезно? Люди всегда чрезмерно реагируют. Возвращаясь в Украину – если бы Янукович не послал «Беркут» избивать студентов 30 ноября, возможно, его правление длилось бы дальше. Повторюсь: в определенном смысле чувствуется сходство между нашим явлением и творческим сообществом Киева. Я думаю, что это будет расти, и со временем станет менее творческим, потому что здесь будет много туристов, которые приносят деньги, но также наносят определенный вред. Так оно обычно происходит.
– Интересно, что вы вспомнили о дадаизме, потому что у меня есть идея, что «Секс Пистолз» – это проект Макларена, который базируется на его ситуационистском опыте, а ситуационизм (левое движение, которое считало творческую молодежь субъектом революции и привело к массовым беспорядкам в Париже в 1968 – ДД) напрямую происходит из леттризма (группа во Франции, которая прославилась громкими художественными провокациями в 1950-х – ДД), который, в свою очередь, происходит из дадаизма. Поэтому «Секс Пистолз» – часть многолетней традиции радикального искусства.
– Да, это было. Малкольм рассказал мне, что однажды основатель ситуационизма Ги Дебор позвонил ему и сказал, имея в виду God Save the Queen: «Благодарю за то, что сделали мою песню номером один». В определенном смысле это правда. God Save the Queen была самой популярной песней в Англии, хотя ВВС не включила ее в свой рейтинг, потому что должна была бы тогда показать ее по ТВ.
– Вы согласны с утверждением Лайдона, что «Секс Пистолз» покончили с рок-н-роллом?
– Скорее, они не смогли его сохранить. Он уже умирал. К 1976 году рок-н-ролл стал беззубым стариком. В любом случае, по моему мнению, самые влиятельные рок-группы всех времен – «Битлз» и «Секс Пистолз». Были и другие, как «Пинк Флойд», но они не породили тысяч последователей. Вот замечательная особенность бит-стиля – вдруг каждый в Британии стал рокером; только в Ливерпуле существовало свыше 400 групп. То же касается панка и «новой волны»: все, кого ты знал, оказались в какой-то группе. Это связано с новыми возможностями. Ведь тогда парни и девушки, которые учились в университете, работали на стройке или еще где-то, думали: «Я буду делать это всю жизнь». И вот появляется такое: «тебе не надо хорошо играть на гитаре, просто попробуй, попытка – это уже успех». Такое замечательно услышать, когда ты молод. Это очень освобождает душу.
– Что будете снимать дальше?
– Я все еще хочу сделать драматический фильм о мире, где христианство не возникло, и в правление Януковича случилась история с молодой женщиной, которая беспричинно забеременела, и парнем, который никогда не спал с ней. Я протестант, хотя и не очень хороший, но если вы перечитаете Новый Завет, то поймете, что там есть история двоюродных сестер: одна, очень богатая, рожает Ивана Крестителя, а вторая, ее двоюродная сестра Мария, рожает Иисуса Христа несколько месяцев спустя.
Другой фильм является более документальным, и его легче собрать в одно целое. Он должен рассказывать о мистических корнях Украины, обо всех тех вещах, которые люди на Западе воспринимают как польские или русские – девушки с цветами в волосах, определенные напитки и одежда – которые в действительности являются украинскими. Мой отец говорил мне, что Украина и Россия разные, хотя и были частями Советского Союза, поэтому я это знал, но я не знал, что, например, Киев существовал задолго до основания Москвы. И казацкая история меня заинтриговала. Это должен быть фильм о современной Украине, но он будет показывать ее древние корни.
СЧАСТЬЕ
– В завершение, съемки «Киева несокрушимого» – все-таки, что это был за опыт?
– С этим фильмом произошло так много интересного. Для меня как для документалиста ваши революция и война – мечта, которая осуществилась страшным образом. С другой стороны, Вселенная была на нашей стороне. Может, нам повезло. Но каждый является кузнецом своего счастья, и в этом фильме так много совпадений. Я думаю, что все это будет иметь влияние, и через десять-двадцять лет люди оглянутся и скажут: «Вау! Это замечательная сцена! Мы должны были быть в Киеве в 2014, 2015, 2016, 2017 годах и увидеть это, увидеть этих художников, когда они были молодыми». Поэтому я могу чувствовать себя счастливым.
