Фильм рассказывает о расцвете и дальнейшем уничтожении мощного творческого движения, которое возникло в 1920—1930-х годах в Харькове, когда этот город был столицей советской Украины. В 66-ти квартирах дома с названием «Слово» жили наши самые известные писатели, поэты, художники, режиссеры, актеры. Поражает сам перечень имен: Мыкола Хвылевой, Майк Йогансен, Павел Тычина, Наталья Ужвий, Владимир Сосюра, Остап Вишня, Олесь Курбас, Михаил Яловой, Иван Багряный, Раиса Троян. Специально собранная в одном месте интеллектуальная верхушка УССР в течение нескольких последующих лет была расстреляна, репрессирована или под страхом смерти превращена в певцов партии.
Сценарий фильма «Будинок «Слово» написали Тарас ТОМЕНКО (он же — режиссер фильма) и поэтесса, постоянный автор газеты «День» Любовь ЯКИМЧУК. Они использовали только документальные материалы, ранее недоступные фотографии и кинохронику из архивов СБУ, исследовательских институтов и университетов. Сочетание прямой речи самих художников, их родственников, НКВД-шников, партийных вождей и агентов безопасности сформировало целостную и эмоциональную драматургию картины.
Мировая премьера фильма «Будинок «Слово»» прошла в рамках 33-го Варшавского кинофестиваля, а всеукраинская премьера — в Харькове, где происходили описываемые события. После начала проката съемочная группа отправилась в тур по регионам Украины. Впоследствии фильм будет доступен в рамках просветительских показов в школах, библиотеках и киноклубах.
«День» расспросил Любовь Якимчук и Тараса Томенко о работе над фильмом.
ЛЮБОВЬ ЯКИМЧУК: «РЕЧЬ ИДЕТ О ВОЗРОЖДЕНИИ, А НЕ О РАССТРЕЛЕ»
— Как родился ваш фильм?
— Мы с Тарасом писали игровой сценарий; с него все и началось. Набрали много материала и решили делать документальную картину. Наши исследования длились несколько лет, с конца 2012-го. Мы работали в архиве СБУ, где некоторые дела совсем недавно были рассекречены. Например, дело Марии Сосюры — жены Владимира Сосюры, которая проходила под агентурным прозвищем «Мурка», или дело того же Остапа Вишни как «агента 018», много других документов, касавшихся Хвылевого, Семенко, Йогансена и других. Мы задействовали архивы Института литературы и архив Софии Киевской, Архитектурный архив и архивы Театра имени Шевченко в Харькове, фонды Харьковского литературного музея. У нас была очень опытная консультант — Ирина Цимбал, которая подсказывала, где и что искать. Нам помогали другие исследователи или родственники писателей. Кстати, еще до начала работы над фильмом, когда я написала статью о Семенко, со мной связался его племянник Марко Семенко — его домашним архивом мы тоже пользовались. К сожалению, очень много пришлось выбрасывать. Сценарий получился в 10 раз меньше — 45 страниц по сравнению с 450 — построенный прежде всего на прямой речи очевидцев событий: воспоминания, доносы, отрывки из произведений, звучат и голоса палачей, нам удалось их найти — это бесценный подарок Татьяны Пилипенко из Харьковского литературного музея. Она показала методички, по которым работали НКВДисты. Мы эту систему изучали изнутри, ничего своего не придумывали.
— Довольны ли вы результатами именно в художественном плане?
— «Будинок «Слово»» — документальный фильм, созданный по законам игрового. Там есть конфликт, но нет говорящих голов, там игровые диалоги, начитанные актерами, — чтобы это было интересно зрителю, однако в то же время не скучно и для специалистов — литературоведов, историков. По моему мнению, фильм получился и доступный, и глубокий. Он открывает до сих пор не обнародованную информацию, как визуальную, так и текстовую.
— С вашей точки зрения как сценаристки — о чем, собственно, эта история?
— Прежде всего, протагонистом фильма является само «Слово». А история — о том, как дом с его обитателями, многообразием, шумом, счастьем превращается в ад. Когда начинает работать на то, чтобы истребить своих обитателей, а, в сущности, и себя. Он из дома трансформируется в тюрьму, пожирает собственных квартирантов с помощью системы прослушек — причем работала не только аппаратура, еще и доносили сами писатели и жены писателей, и мы показываем, как это происходило. Но важно то, что смерть — не основное событие в жизни этих людей. Их жизнь была веселой и преисполненной интересных неожиданностей. Большую часть фильма зрители улыбаются. То есть речь идет о возрождении, а не о расстреле.
ЛЕСЬ КУРБАС РАЗОМ ЗІ СВОЇМИ УЧНЯМИ ТА КОЛЕГАМИ МОДЕРНОГО ТЕАТРУ «БЕРЕЗІЛЬ», 1930-ТІ РОКИ
— Что вас больше всего поразило во время работы над фильмом?
— То, что очень часто жильцы дома, зная, что за ними придут (за кем-то уже даже приходили, как это было с Анатолием Петрицким), сидели и не пытались ни оказывать сопротивление, ни хотя бы убежать. Еще не было полной информации, они еще не знали, что их расстреляют, но уже того, что их арестуют, что от них отворачивается общество, их семьи выгоняют на улицу, было вполне достаточно, чтобы задуматься, чтобы попробовать оказать сопротивление. А они были абсолютно растеряны. И вот этим я удивлена — бездеятельностью, выдачей разрешения на собственную гибель. И меня очень радует, что современное украинское общество вышло на другой уровень, научилось сопротивляться власти, когда и разыграется.
ТАРАС ТОМЕНКО: «ОНИ — НЕ ЖЕРТВЫ, ОНИ ПОБЕДИТЕЛИ»
— Тарас, почему ты заинтересовался именно этим периодом и этим местом?
— Потому что это уникальная история. Она началась в 1929 году, когда писатели на кооперативных принципах решили построить дом для себя. Тогда произошел российско-украинский литературный скандал — Горький не позволил переводить его повесть «Мать» на украинский язык — мол, это не нужно издавать на «украинском наречии». Чтобы замять скандал, наших литераторов пригласили в Москву на знакомство со Сталиным. Это была первая поездка украинских писателей на таком уровне в Москву. Остап Вишня воспользовался моментом и попросил денег на достройку дома. Вечером к нему постучали НКВДисты и принесли мешок денег. Собственно, на эту сумму достроили «Слово».
— Квартиры распределяло государство?
— Тянули жребий. Доходило до смешных моментов, когда писатели могли меняться помещениями. Например, Майк Йогансен поселился над Павлом Тычиной, но у Йогансена были собаки, они создавали шум со стороны потолка, поэтому им пришлось поменяться местами, так как Тычина не выдерживал этого шума. Кстати, мы нашли уникальные записи голоса Тычины, Владимира Сосюры, фото писателей, которых раньше никто не видел. Большинство украинцев даже не представляют, кто как выглядел — это все зритель увидит впервые.
— Как бы ты охарактеризовал форму вашего фильма?
— Он построен по принципу мозаики, арабески, коллажа. Мы брали архивные материалы — следственные дела, допросы, доносы, части произведений, чтобы сделать вот такое переплетение, которое помогло бы зрителю почувствовать атмосферу дома.
— Атмосфера — это люди...
— Это были невероятные интеллектуалы. Йогансен мог за обедом, за пару часов выучить сербский язык, читал Кнута Гамсуна в оригинале... Мировое внимание к украинской литературе тоже было огромно, на конференцию пролетарских писателей в Харьков приехали и Брехт, и Теодор Драйзер, и Бруно Ясенский, и Анри Барбюс, они все побывали в «Слове». Однако мы не показываем обитателей Дома забронзовелыми, как в учебниках, а наоборот — молодыми, преисполненными сил, фантазий, творцами нового языка в искусстве. Лесь Курбас, Николай Кулиш, Анатолий Петрицкий, Вадим Меллер — целое соцветие украинского ренессанса, которое собралось под одной крышей, уникальный случай в истории. Но это стало и причиной, по которой «Слово» стали называть домом предварительного заключения. Он имел все удобства, даже солярий на крыше, кухни, столовые — чтобы писатели не отвлекались, только творили; и вот этот бытовой рай превратился в ад. В доме были уши. Прослушивая всех, режим хотел обнаружить степень таланта, потому что нуждался в гениях, чтобы перетянуть их на свою сторону, прощупывал слабые места. Люди становились доносчиками, существовали целые научные руководства для этого.
— Главного героя у вас нет?
— Нет. А исторически основной фигурой «Слова» был Мыкола Хвылевой со своей драмой. Романтик революции, охваченный новыми идеями, он узнал о Голодоморе, решил поехать и увидеть собственными глазами, вместе с Аркадием Любченко они отправились тайно по селам, взяв редакционное задание. Хвылевой все увидел и ужаснулся, вернувшись в дом, собрал ближайших друзей и пустил себе пулю в висок. Он чувствовал неизбежность катастрофы, которая надвигалась. После этого начались аресты, кровавая мясорубка.
— Собственно, вся эта история ощутимо фатальна.
— Однако мы сознательно не сводили все к термину «расстрелянное возрождение», потому что в нем заложен негативный мотив. Наши персонажи — герои, оставшиеся бессмертными в своих произведениях. Они достойно вошли в историю мировой культуры и это наше огромное достижение, и мы подаем материал именно в этом ракурсе. Они — не жертвы, они победители.
