Вполне солидарна с заметкой Владимира Лесного «Как слышится, так и пишется?» («День», №213). За исключением, что он констатирует факт, но не истолковывает его истоки. Насколько я ориентируюсь, тут присутствует рецидив практики имперской политики унификации. У меня есть дореволюционный путеводитель-справочник «Весь Киевъ». Там, между прочим, указано, что население России составляют «русские», столько-то миллионов, и никаких там украинцев или белорусов; «татары», судя из дальнейшего списка, — все мусульмане, но отдельно отмеченные поляки, евреи и т.д.
То есть мы с вами ни тогда, ни, к сожалению, в большинстве случаев, сейчас в глазах россиян не представляем отдельную нацию. Так темная масса, которую нужно облагородить, просветить, вывести на путь прогресса. А для начала, разных там Одарок и Остапов записать в «бамагах» Даръями и Евстафиями.
Не знаю, регулировалось это когда-то специальными циркулярами, опиралось ли на «сознательность» писарей? Во всяком случае в «Истории гимназического образования в России» И. Алешинцева, вышедшей в Санкт-Петербурге в 1912 году, прямым текстом записано, что директорами гимназий на территории, где живут «инородцы», директивно рекомендовалось назначать исключительно великороссов, выплачивая им определенное вознаграждение «за обрусение края». В таком случае мало- и великороссов различали!
Но я хотел бы несколько расширить тему. Коснусь института «отчества». Слышал не раз, что обычай ссылаться в составе имени на отца пришел к нам, и был принудительно привит, с северо-востока. Что изначально украинская традиция — фамилия и имя. Отец обозначался иногда в фамилии: Роман, дети — Романюки, внуки — Романенки. А еще были прозвища-имена «по- уличному». Но ведь есть и Катеринчуки!
Отсутствие традиции ссылаться каждый раз на отца свидетельствует об общепринятом в наших краях гендерном равенстве. Украинских женщин не держали в теремах, как кое-где на Востоке, и, в общем, они на равне участвовали в общественной жизни.
Кстати, заглянул в свой заграничный паспорт, там просто — «Ivanenko Leonid». Этого, оказывается, достаточно, чтобы ездить в другие страны. А если добавлять отчество, то запутаем и посольства, выдающие визы, и паспортный контроль в аэропортах мира.
К тому же, при построении второго имени — «отчества», возникают те же проблемы, о которых пишет господин Владимир, но появляются и новые нюансы. Так, недавно я нашел свое свидетельство о рождении, которое считал пропавшим в архивах МВД с момента выдачи первого паспорта, и увидел там — «Леонид Мыколовыч»! Всю жизнь прожил как «Мыколайовыч», и вдруг такое открытие!
Думаю, это отец записал меня в Бульварном загсе Киева где-то в конце 1932 года, потому что он как косвенная жертва Голодомора умер в феврале 1933-го. Возможно, тогда еще действовали установки украинизации (коренизации)? А, может, сам отец, на тот момент — литературный редактор издательства ВУАН (сейчас — «Наукова думка») — настоял на такой форме?
Конечно, именно «Мыколовыч» должно звучать как отчество, если уже пользоваться этой конструкцией! В то время как «Мыколайовыч» (транскрибированное русское «Николаевич») звучит как-то коряво!
Господи, сделай так, чтобы на публикации «Дня» по этому вопросу отреагировали наши административные органы и навели порядок, возродили нашу национальную систему образования имен. И тогда сбудется пророчество Василя Симоненко:
«Народ мій є! Народ мій завжди буде!
Ніхто не перекреслить мій народ!»
