Первые 50 — 70 лет после опустошительных походов татаро-монгол на территории юго-западной Руси — это малоизученная страница отечественной истории.
Что же представлял собой Киев после 1240 года? Серьезные исследования начались только в начале XIX века. Археологические раскопки сочетались с изучением старинных рукописей, картографических материалов, записей иностранцев, которые в различные времена посетили Киев. Однако отсутствие необходимой информации привело к противоречивым выводам. Большая часть исследователей склонялась к мнению об определенном запустении в течение XIII — XVII веков Верхнего города Киева — резиденции Великих князей киевских. В значительной степени их выводы базировались на письменных свидетельствах иностранных путешественников XVI — XVII вв., которые совпадают между собой в общих чертах.
Так в начале XVI в. австриец Герберштейн под впечатлением от увиденного записал: «Великолепие и настоящее королевское величие этого города подтверждается самими руинами и полуразрушенными памятниками. Еще и до сих пор на ближайших горах заметны следы опустошенных церквей и монастырей... » Ему вторит посланник императора Эрих Лясота (1596 г.): «Там, где стоят руины, где когда-то находился город, теперь или почти нет зданий, или их очень мало, нынешний город построен внизу... »
Не внес заметных изменений в положение вещей и XVII в., в 30 — 40 годах которого французский инженер Гийом де Боплан констатировал: «От старинных храмов до сих пор сохранились только два — на память о прошедших временах — Софийский и Михайловский. От других остались только развалины, из которых самые интересные — полуразрушенные стены храма Св. Василия высотой от шести до пяти футов, усеянные греческими надписями».
Только пять древних церквей обозначены на плане Верхнего города монаха Печерского монастыря Афанасия Кальнофойского (1638 г.), остальные «лежат большими могилами, кажется, навеки похоронены». Приведенные выше другие описания руин древнего Киева дополнялись изображением величественных, несколько напоминающие руины древнеримских сооружений Верхнего города, выполненных в 1651 г. голландским живописцем Вестерфельдом. Понятно, что его работы не отличаются фотографической документальностью: возможно, чтобы придать руинам более романтический вид, художник рядом с введением жанровых сцен, несколько изменил их отдельные детали, но в целом рисунки довольно точно передают характерные стилистические черты каменных древнерусских храмов, что подтверждено позднейшими исследованиями.
Бесспорно, подобного уровня разрушений Киев не знал за свою многовековую историю, хотя во время внутренних войн 1169 и 1203 гг. по свидетельствам летописцев также горели и храмы, и боярские хоромы, и клети простолюдинов, грабилось церковное имущество, увозились в плен его жители. Но последствия татарского погрома 1240 года стали катастрофическими как для Киева, так и для Киевской земли, главным образом из-за подрыва потенциала народа к быстрому возрождению своей земли, поскольку львиная доля труда значительно поредевшего населения шла не на восстановление разрушенных городов, сожженных сел, а присваивалась Золотой Ордой. Однако относить те руины, которые изображены на рисунках Вестерфельда или описаны современниками в XVI — XVIII вв., только к 1240 г. также неправомерно. Ведь Киев пережил опустошительные татарские погромы в 1416 и 1482 гг.
Если после 1416 года киевские правители, в частности князья Олелько Владимирович и Семен Олелькович, довольно быстро отстроили город, то в конце XV в. для древней столицы наступил период затяжного кризиса, связанного с непрерывными татарскими набегами на Киевскую землю, а также экспансией на Украину шляхетской Польши, которые стали препятствием для ликвидации последствий последнего погрома. Как и после 1240 года, поврежденные каменные сооружения разрушались под натиском времени и климатических факторов. Руины, которые застали иностранцы, в значительной степени могут быть связаны с этим погромом.
Сторонники иного взгляда на последствия для Киева Батыевого погрома, который возник в противовес предыдущему, и в котором также, наверное, есть зерно истины, утверждали о преувеличении ущерба, нанесенного столице Руси, ссылаясь при этом на чрезмерную эмоциональность летописцев при описаниях падения Киева и других городов Руси. Что же касается конкретных разрушений, указывали они, то в древних документах указано только о разрушении Десятинной церкви. Подобные утверждения части историков прошлого века перекликаются со взглядами, изложенными русским историком Л. М. Гумилевым в книге «Древняя Русь и Великая степь» и др. Перед читателем этих фундаментальных трудов развертывается широкая панорама жизни кочевой степи во всей ее многогранности, меняются друг за другом эпохи и народы, которые их представляли, развиваются непростые, противоречивые взаимоотношения Древней Руси и Степи.
В 1243 году Батый возвратился после более-менее удачных походов в Центрально-Восточную Европу и основал около современной Астрахани новую столицу Золотой Орды — Сарай (в перев. с тюркского — «дворец»). До 60-х годов XIII века, уже во времена преемников Батыя, ханов Берке и Менгу-Тимура (Батый умер в 1255 г.), Золотая Орда наконец избавилась от обременительного верховенства каракорумского хана, который находился слишком далеко — в Монголии. А до этого ее правители отдавали значительную часть дани великому хану.
Интересно, что татаро-монголы уже в 1246 году сделали первую перепись населения Южной Руси (понятия «Украина», «украинский» в контексте XIII — XVI вв. весьма условны, тогдашнее же население украинских земель осознавало себя исключительно как «русское».). Эту перепись населения зафиксировал синодик любецкого Антониевого монастыря. А по свидетельствам францисканского монаха Плано Карпини, татаро-монголы требовали, чтобы покоренные народы «давали им десятую долю всего — как людей, так и имущества». Источники подтверждают, что сбор дани сопровождался и массовой депортацией русских людей на восток.
Нельзя сказать, что местных князей обошла эта тяжкая чаша. Многие из них нашли смерть в Сарае, куда ездили на поклон к хану, чтобы получить «ярлыки» (разрешение) на княжество. Так Михаил Всеволодович Черниговский в 1245 году прибыл в ставку Батыя. Последний, безусловно, с целью захвата земель черниговского князя, решил подвергнуть Михаила и его спутника боярина Федора «испытанию верой». Отказ Михаила и Федора поступиться своими религиозными принципами («тєбє кланяємося и честь приносим, а закону отцов твоих и твоему не кланяємся») привел к тому, что Батый приказал подвергнуть князя и боярина страшным пыткам. Михаил Всеволодович был канонизирован православной церковью как страстотерпец за веру.
Как пишет Михаил Грушевский, «боярам, высшим духовным и всяким богатым людям, которые привыкли жить под особой опекой и защитой князей и дружин, под татарской властью становилось очень неприветливо, когда пал княжеско-дружинный строй. И они переходили (с Поднепровья — С. М., В.Г. ) туда, где далее держался княжеский строй — на север, или в западные украинские земли... Люди же не поднимались в своих интересах выше проблем ежедневного проживания: не было кому заказывать книг, икон, риз...»
Еще при Батые в Южной Руси была создана фискальная система — административная баскакская организация. Отряды во главе с баскаками собирали дань и фактически осуществляли политический надзор за подчиненными татаро-монголам территориями. К тому же система баскакства предусматривала и создание укрепленных поселений, своеобразных военных центров татаро- монголов, которые были форпостами власти кочевников в Южной Руси. Среди таких местечек ордынцев был и современный поселок Батыево на Киевщине.
При Батые еще сформировались и улусные структуры его государства. Так Поднепровье было разделено между Куремсой и Мауци — воеводами, которые прошли школу походов Батыя. Францисканский монах Плано Карпини описывает трагическую картину упадка бывшей столицы Древней Руси, Киева: город «теперь сведен почти на нет и там едва насчитывается 200 домов».
Археологические исследования Киева показывают устрашающую картину татаро- монгольского погрома 1240 года. Так в одной лишь братской могиле уже в XX веке найдены останки около двух тысяч киевлян. Эта катастрофа значительно замедлила течение исторического процесса в регионе.
Даже академик Михаил Грушевский, отстаивавший точку зрения по данному вопросу своего учителя Владимира Антоновича о мифичности полного опустошения Приднепровья после нашествия хана Батыя, заметил: Приднепровье, которое «в перших віках історичного життя українських земель було огнищем політичного, економічного, культурного життя для цілої Східної Європи... стало глибоким перелогом, на якому буйно віджила дівича природа, не чуючи над собою важкої руки чоловіка...»
Окончание читайте на следующей странице «Украина Incognita»
