Я считаю, что Беларусь в этом смысле уникальна. Во-первых, там более терпеливый и, так сказать, непритязательный народ — еще в большей мере, чем даже русские и украинцы. Во-вторых, авторитарный режим предполагает наличие фигуры авторитарного лидера. Уверен, что такой фигуры у нас сейчас нет и вряд ли появится в ближайшее время. Наконец, авторитаризм для своего существования нуждается в «образе врага», в наших реалиях — желательно внутреннего. Такой образ либо придается реально существующим силам, которые сопротивляются становлению режима, либо попросту выдумывается. Лукашенко удалось буквально выдумать этот образ и внедрить его в массовое сознание. У нас произвести подобную «операцию» очень сложно, поскольку все-таки есть достаточно сильные правые, которые имеют свои разнообразные интересы и стараются их защищать. Мы, на мой взгляд, усвоили политический урок, который состоит в необходимости перехода от конфронтации ветвей власти (кстати, в основном декларативной) к пусть еще более декларативному, но сотрудничеству.
Проведение параллелей между кризисом власти у нас и тем, что было в 1996 году в Беларуси, конечно, очень привлекает. Но аналогии с другими странами хороши лишь постольку, поскольку позволяют глубже понять происходящее у нас. На мой взгляд, аналогия со становлением автократии в Беларуси лишь затрудняет понимание наших проблем. То же касается и аналогий с Россией-93. Ничего подобного расстрелу парламента в России у нас, скорее всего, не произойдет. Причина тому — все то же отсутствие авторитарной фигуры. Чтобы вывести на улицы танки, чтобы послать людей на возможную смерть из-за своих политических интересов, нужно не только бесстрашие, но и безрассудство.
Правда, у нас все тоже будет, скорее всего, довольно быстро «оформлено». Уже есть и конкретные даты — о проведении референдума, и приблизительные, которые отражают пока тенденцию — возможность новых парламентских выборов летом-осенью этого года. Это объясняется наличием влиятельных сил, заинтересованных в скорейшем развитии таких событий, причем максимально, с их точки зрения, эффективном. Но более подробно предсказывать что-то практически невозможно, так как от нашей власти вряд ли приходится ожидать предсказуемых шагов в будущем или объяснения того, что уже произошло. Кто-то может решить, что лучше «поводить рыбу на крючке». Это устроило бы многих. Но наверняка найдется «зритель», который скажет: «Давайте рыбу скорее вытаскивать и будем обедать». У нас очень динамично меняется вектор влияния на то лицо, которое принимает решения. При обоих вариантах так или иначе страдает то, за что мы боремся уже девять лет — демократия. В то же время у нас не так сильна тенденция к репрессиям и более сильна оппозиция, чем это было в Беларуси. Поэтому нас вряд ли ожидает настолько печальная перспектива.
Сергей МАКЕЕВ,
доктор социологических наук
